– Подожди! – воскликнул он. – Но ведь флейта принадлежит семье Фа. Ван Сяоши им не родная кровь. Я… я просто знаю, не спрашивай, откуда.
Рука Лун Аня неожиданно дрогнула, и Ван Цин невольно крепче вцепился в нее, будто, если он отпустит, все кафе провалится под землю, которая и без того словно раскачивалась под ногами.
– Он отдал Фа Шэньхао свою духовную силу и частичку своей души.
Ван Цин втянул носом воздух и не смог нормально выдохнуть. А-Юн, уже доевший свой суп, уронил на пол ложку, заигравшись с ней, и этот звук показался оглушительным раскатом грома в летнюю грозу. Мальчик исчез под столом, но Лун Ань и Ван Цин продолжали смотреть друг на друга, сжимая руки до ломоты в костях, до синяков.
Вспомнилась ужасная боль, какой Ван Цин никогда не испытывал за всю свою жизнь, пришедшая вместе с видениями о дне, когда Ван Сяоши разбил свою душу ради спасения друга. Словно из тела по одной медленно вытягивали раскаленные струны, и каждая выжигала внутри все живое. К горлу снова подступила тошнота.
– Это… что же получается, дело не в крови? – проговорил Ван Цин. – Все это вертится вокруг души и энергии ци? Все эти воспоминания? Я не понимаю!
Лун Ань расслабил руку и погладил его пальцы.
– Успокойся. Я поговорю с профессором Лао, когда смогу забрать Го Юна.
Да. Он прав. У них были дела, которые нужно решить здесь и сейчас, прежде чем они смогут вернуться к эксперименту. Почувствовав его взгляд, А-Юн вскинул голову и улыбнулся ему чумазым ртом. Ван Цин усмехнулся и, взяв со стола салфетку, вытер ему губы.
– Ты наелся?
– Да, – кивнул А-Юн. – А можно мне мороженого?
– Можно, – передразнив его детский голосок, ответил Ван Цин.
Лун Ань, подозвав официантку, попросил у нее десерт и снова встретился с ним взглядом.
– Тебе нужно отдохнуть. Езжай домой, я побуду с Го Юном. Как только появятся какие-то новости, я тебе сразу позвоню, – сказал он.
Ван Цин с сомнением посмотрел на него. Ему не хотелось оставлять их с А-Юном, но мысль, появившаяся во время этого разговора, не давала никакого покоя. Если он не попытается все выяснить, просто сойдет с ума от неопределенности. Лун Ань умел ждать, выбирая то, что важнее в текущий момент, но это было точно не про Ван Цина. Важным казалось все, и он не мог откладывать это на потом.
– Хорошо, – сказал он, неохотно отпуская руку Лун Аня и поднимаясь из-за стола. – Я приеду снова вечером, идет?
– Угу.
А-Юн обнял его, когда Ван Цин наклонился к нему.
– Приходи, Ван-гэгэ, – пробубнил он ему в шею.
– Куда же я от тебя денусь?
В лаборатории Куан Ли в научном центре было тихо. Сначала Ван Цин решил, что ее нет на месте, пока за неприметной дверью смежного помещения не послышался стук каблуков. Куан Ли, не заметив его, вышла оттуда с огромной папкой в руках и чуть не выронила ее, наткнувшись на Ван Цина.
– Черт! – воскликнула она, попятившись. – Какого хрена ты здесь делаешь?
Ван Цин вскинул брови.
– И тебе привет. Я думал, только у меня сегодня такое дерганое состояние.
Выдохнув, Куан Ли с раздражением обрушила папку на свой стол, и без того заваленный бумагами. Она уперлась рукой в спинку кресла и прижала руку к груди.
– Так и заикаться можно начать! Ты почему не постучал?
– Я стучал, ты не слышала.
Она поморщилась и села, поправив белый халат и придвинувшись ближе к столу.
– Весь день наперекосяк. Заканчивается сессия, и профессор Лао постоянно просит меня присутствовать на экзаменах. А студенты у меня уже вот где, – Куан Ли выразительно провела ребром ладони по своему горлу. – А ты чего такой помятый?
Ван Цин усмехнулся и плюхнулся на стул напротив нее. Шея и поясница снова напомнили о крайне неудобной кровати в детском доме, на которой, с большой долей вероятности, ему предстоит спать и сегодняшнюю ночь.
– Долго рассказывать.
– Так и ехал бы спать, – Куан Ли раздраженно приподняла часть бумажной кипы со стола и бросила ее обратно. – У меня куча дел!
– Я хотел поговорить с тобой.
– Надеюсь, речь о моей машине.
– Кстати, о ней, – Ван Цин достал из заднего кармана джинсов ключи и положил поверх злосчастной папки. – Я припарковался внизу. Спасибо, очень выручила.
Хмыкнув, Куан Ли забрала ключи и закинула их в верхний ящик стола.
– Если найду хоть одну царапину, закатаю тебя в бетон.
– Как всегда, – улыбнулся Ван Цин. – И все же мне нужна твоя помощь.
Куан Ли откинулась на спинку кресла и явно собиралась закатить глаза, но в последний момент что-то все же заставило ее передумать. Она кивнула, давая понять, что внимательно слушает. Ван Цин прикрыл глаза, чтобы собраться с мыслями. Если Куан Ли не скажет ему, что он поехал кукушкой, и не потащит на обследование всего и вся, это будет уже победа.
– Это касается вашего с Юйлань проекта, – произнес он. – Точнее… наших с Лун Анем видений.
– Ты в курсе, что Хао Синь разложил их в хронологическом порядке? У меня есть копия, могу с тобой поделиться. Там масса интересного, – сказала Куан Ли.
Ван Цин покачал головой:
– Я уже и сам знаю, какой у них порядок.
Куан Ли нахмурилась и подалась вперед. Ее поза из расслабленной стала напряженной. Она сцепила руки в замок, упираясь локтями в стол.
– И… твое мнение?
– Наша с Лун Анем встреча в павильоне, когда мы ставили сцену на крыше, была первой и там. Ван Сяоши и Лун Байхуа не были знакомы до того момента. Вскоре случилась война, – Ван Цин сглотнул и перевел дыхание. Куан Ли внимательно смотрела на него. – Семьи Фа и Лун лишились своих домов и близких. Ван Сяоши вернулся слишком поздно и нашел друга едва живым. Он не мог допустить, чтобы он погиб, так что… расколол свою душу и отдал ее частичку ему вместе со своей духовной силой, чтобы спасти от смертельных ран. Учитель предостерегал, что это очень опасно. Я мало что об этом знаю, все эти практики казались мне такой чушью, но теперь… у меня и у самого появилось ощущение, словно внутри действительно есть какая-то энергия. И я чувствую ее намного ярче во время медитаций.
– Это энергия ци, – сказала Куан Ли. – Сложно отрицать ее существование, когда вы уже зашли так далеко. К тому же об этом написаны сотни книг.
– Как раз об этом я и хотел тебя спросить. Может, это прозвучит безумно…
– Ван Цин! – нетерпеливо позвала она. – Я за все время, сколько тебя знаю, услышала от тебя кучу безумных вещей! Вряд ли у тебя получится меня удивить.
– Энергия ци может хранить генетическую память?
Куан Ли тихо охнула и откатилась в своем кресле назад от стола, ухватившись за его край пальцами. Она какое-то время молчала, глядя куда-то перед собой в пространство, а потом опустила взгляд и покачала головой.
– Да уж. Я думала, что этот момент настанет, но не ожидала, что так скоро. Это твоя идея или Лун Аня?
– Не знаю, – медленно проговорил Ван Цин. – Так… насколько это безумно?
Она вздохнула, но не подняла на него глаза, отвернувшись в сторону.
– Если это безумно, нам обоим пора в психушку. Готова лечь туда с тобой прямо сегодня, раз уж ты считаешь это сумасшествием.
– Я думал, что всего этого не существует. Что это просто… картинки, – сказал Ван Цин.
– Да? – переспросила Куан Ли. – Если этого не существует, откуда это взялось в твоей голове?
Отличный вопрос, просто замечательный. Именно это он и пытался выяснить. Все это уже зашло слишком далеко. Мама с самого детства говорила ему, что они обе со старшей сестрой породнились с семьей Фа. Пусть его отец и носил фамилию Ван, он принадлежал этому огромному клану с богатой историей. Ван Цин всегда знал об этом. Но почему именно он столкнулся с этим? Бабушка Бию, которую он видел от силы пару раз, хранила у себя в доме древнюю флейту, передававшуюся из поколения в поколение, а он снова и снова видел ее в своих руках во время видений. Точнее, в руках Ван Сяоши. Но Ван Сяоши не был членом семьи Фа! С Лун Анем в этом плане было куда проще.
– Выдохни, – голос Куан Ли вернул его к реальности. – Успокойся, Ван Цин. Хорошо? Не пытайся сейчас осознать все и сразу. На это нужно время.
Вся ее раздражительность исчезла. Она даже казалась слегка взволнованной, что ей было в принципе не свойственно. Куан Ли чем-то напоминала характером Фа Линя, но если тот чаще злился и швырялся вещами, она предпочитала нескончаемый сарказм. Сейчас ничего этого не было. Только серьезность, от которой снова внутренности сбивались в один сжатый ком.
Куан Ли поднялась из-за стола и, попросив подождать, снова исчезла за дверью смежного помещения, откуда ранее и появилась. Ван Цин выдохнул и прикрыл глаза, пытаясь последовать ее совету и успокоиться. От недосыпа и так все мысли в голове путались и цеплялись друг за друга, а попытки докопаться до истины делали только хуже.
Он открыл глаза, вновь услышав стук каблуков. Куан Ли подошла к нему с двумя листами бумаги, которые прижимала к груди. Один был ровным и гладким, а на втором явно прослеживались линии сгиба. Даже уголки слегка потрепались.
– Что это? – спросил Ван Цин, вновь садясь прямо.
– Только спокойно, – необычайно тихо произнесла Куан Ли и протянула ему листы.
Перевернув их, Ван Цин увидел два рисунка. Один – карандашный, другой – выполненный самой простой шариковой ручкой. На обоих было какое-то помещение, уставленное полками с книгами и свитками. В центре находилось большое полукруглое окно с очень выразительным и четко прорисованным узором, напоминавшим изящный растительный орнамент.
Горло сжалось, когда к нему подскочило сердце. Ван Цин отложил карандашный рисунок и всмотрелся во второй.
Он был нарисован его собственной рукой.
– Что? – переспросил он. – Я… я не понимаю.
– Понимаешь, – вздохнула Куан Ли. Она отошла и снова села за стол напротив него. – Я знаю, что у тебя плохая память, но не верю, что настолько. Шесть лет назад, когда Юйлань только увлеклась всей этой темой, ты согласился помочь ей и попробовать медитацию. Ты мало что увидел, к тому же заявил, что просто заснул от скуки и безделья, и тебе все приснилось. Юйлань просила тебя нарисовать свой сон, и ты отдал ей это.