Ван Цин нахмурился.
– А она говорила с тобой об этом?
Бабушка Бию кивнула.
– Конечно. Как увлеклась всеми этими медитациями и практиками, так и звонила иногда, уточняла. А кстати… Лун Ань же, верно? – она посмотрела на Лун Аня.
– Да.
– Не ты ли тот аспирант, который участвовал в ее исследовании?
– Да, это я.
Ван Цин изумленно уставился на нее. Получалось, не любившая общение бабушка Бию знала куда больше, чем могло бы показаться на первый взгляд. А еще была проницательной, потому что отложила готовый пучок и вдруг спросила:
– Уж не поэтому ли вы оба здесь? Может, прежде чем задавать мне все эти вопросы, расскажете, до чего удалось дойти в этих исследованиях?
Ван Цин посмотрел на Лун Аня и встретил его взгляд. Даже им самим сложно было поверить в то, что являлось результатом эксперимента Юйлань. Как рассказать об этом кому-то другому? Как объяснить все эти немыслимые вещи, которые страшно было произнести вслух? Большинство людей просто сочли бы их обоих сумасшедшими.
Бабушка Бию вздохнула и уперла руки в бока.
– Я жду, – сказала она, – по вашим лицам и так все видно. Выкладывайте.
– Хорошо, – произнес вдруг Лун Ань.
Ван Цин вздрогнул. Он действительно сделает это? Ему пришлось отложить флейту на стол, так как ладони мгновенно вспотели. Вовремя он принял это решение, потому что Лун Ань достал из внутреннего кармана пиджака стеклянный футляр и положил его рядом с флейтой. Ком в горле Ван Цина стал еще больше, из-за чего было трудно дышать.
– Что это? – спросила бабушка Бию.
– Поясная подвеска, – ответил Лун Ань. – Ее фрагмент, который моя семья хранила столько же, сколько ваша – эту флейту.
Бабушка Бию еле заметно вскинула брови и взялась за новую, еще не разобранную кучку трав.
– Интересное начало. Продолжай.
Ван Цин слушал Лун Аня, который рассказывал о том, что с ними случилось, но умело опускал личные подробности, а сам не отводил взгляда от белого нефритового дракона в футляре. Его Лун Байхуа сжимал в руке перед смертью, в него ушла часть его души, когда она разлетелась на осколки – еще раньше, чем жизнь покинула его тело. Он хотел разделить с Ван Сяоши любую участь, умереть с ним, если бы потребовалось, но вынужден был истекать кровью и смотреть, как тот распадается на части. Ван Цин чувствовал его боль, но, даже испытав ее, не мог думать о ней, не мог осознать в полной мере. Ван Сяоши считал, что никто не будет оплакивать его, никто не будет горевать, когда его не станет, но всего в нескольких шагах от него находился человек, который не смог вынести этой утраты.
«Если суждено мне будет встретить хотя бы отражение моей любимой женщины в ком-то, даже спустя сотни циклов, я буду счастлив. Пусть и от меня останется лишь осколок, он будет любить ее так же сильно», – вспомнились слова Тао Ю, которые он сказал Ван Цину на площадке для стрельбы.
– Ну-ну, – услышал он, словно издалека, голос бабушки Бию. Ее шершавая рука, пахнувшая травами, прошлась по щеке. – Не разводи мне здесь сырость.
Только в этот момент Ван Цин понял, что из глаз текут слезы, которые он даже не замечал и не пытался вытирать. Лун Ань повернулся к нему, положив руку на плечо.
– Ван Цин.
– Все хорошо, Лун Ань, – улыбнулся Ван Цин. – Просто… я не знаю…
Бабушка Бию, которая уже выслушала рассказ Лун Аня, вздохнула и покачала головой.
– Да, не думала, что доживу до момента, когда что-то подобное и правда случится. Только у вас не возникло вопроса, почему осколки душ выбрали именно вас?
Ван Цин поднял на нее глаза.
– Возникло, – ответил Лун Ань. – Но… я не нашел ответа на этот вопрос.
– Я уже говорила, – сказала бабушка Бию. – Не знаю, верите вы в это или нет, на вашем месте я бы уже во многое поверила. Даже осколок души может хранить очень многое и искать то, чего не обрел человек при жизни. Наша семья не всегда жила здесь. Лишь три последних поколения рода Фа обосновались в этих местах. Частички душ и эти предметы могли почувствовать друг друга. Ну… или это произошло только с одной стороны.
Ван Сяоши не хотел возвращаться. Но могло ли так выйти, что его душа все же ответила на зов Лун Байхуа, когда они начали все эти постановки, стали пытаться разрыть могилу прошлого?
Бабушка Бию продолжила:
– Именно поэтому, когда ты взял в руки эту вещь, она среагировал на тебя вот так. – Она кивнула на футляр с подвеской, посмотрев на Лун Аня.
Ван Цин широко распахнул глаза.
– И со мной… со мной тоже? – спросил он.
– Не знаю, – сказала бабушка Бию. – То, что с вами произошло, похоже на набор совпадений, но это вовсе не так. И удивительно, что вы сами до этого не додумались, хотя смогли сопоставить вещи и посложнее. Ци – это же не только внутренняя энергия человека. Она есть во всем. В небе, в земле, в природе. Даже в этой травке, – она потрясла стеблем, что держала в руке. – Тебя, Лун Ань, это привело к нашей Фа Юйлань. А тебя – вот к этой вещице.
Ван Цин опустил взгляд на флейту, на которую она указала. Значит, все это началось вовсе не с эксперимента? В душе Лун Аня с трех лет жила частичка Лун Байхуа, которая потянулась именно к нему, хотя к нефритовой подвеске давным-давно прикасались и другие люди. И она искала способ найти Ван Сяоши, почувствовав, что он где-то рядом. Пыталась найти хотя бы его отражение в ком-то. А потом появился Ван Цин. А-Юн, который сломал флейту, приготовленную Фа Линем для постановки, так что пришлось взять эту, чтобы заменить ее. И произошло еще много-много других событий, которые привели их к этому моменту.
К осознанию, что они наконец обрели друг друга.
А что-то в них – отыскало заново.
Пусть лишь части, осколки.
Но Тао Ю был прав – даже осколок души может сохранить в себе столько чувств, столько тоски и боли.
Даже спустя тысячу лет.
Лун Ань протянул Ван Цину футляр с подвеской. Он взял его, стараясь, чтобы не дрожали руки, всмотрелся в тонкий узор белой чешуи дракона. Погладил стекло кончиками пальцев, чувствуя, как внутри все переворачивается от одного осознания, что он держит эту вещь.
Лун Байхуа, ты ведь этого хотел? Чтобы она оказалась у Ван Сяоши?
Пусть так, пусть спустя столько лет, но это произошло. У тебя получилось. Ты все же достучался до этого человека, все же смог показать ему свои чувства. Смог дать понять, что не оставишь одного, что бы ни случилось.
Больше – никогда.
Сквозь слезы, снова выступившие на глазах, Ван Цин увидел, как Лун Ань осторожно погладил пальцем вырезанных на флейте белых змей.
– Кажется, зря вы отказались от успокаивающих трав, – сказала бабушка Бию, все это время наблюдавшая за ними. – Хотя у меня есть и кое-что покрепче. Все равно день уже насмарку.
С этими словами она снова вышла из комнаты. Ван Цин усмехнулся, шмыгнув носом. Лун Ань положил ладонь поверх его рук, в которых он все еще держал футляр. Ван Цин наклонился и прижался лбом к его пальцам.
– Прости, – тихо сказал он. – Прости меня.
Прости, Лун Байхуа.
Это был бесконечный день. Когда они добрались до квартиры Лун Аня, уже совсем стемнело. Приняв душ, Ван Цин разговорился по телефону с Минако, которая проводила эту ночь в детском доме с Го Юном. Лун Ань сам отправился в ванную, а когда вышел оттуда, увидел, как Ван Цин сидит на кровати и вертит что-то в руках.
Приблизившись, он узнал наконечник стрелы, который они нашли во время съемок в пещерах.
– Помнишь, я говорил, что не верю в легенды об этих пещерах? – спросил Ван Цин, трогая сглаженный, уже не острый кончик указательным пальцем. – А теперь я думаю, может, эта часть стрелы пролежала там столько лет с тех самых пор?
Лун Ань сел рядом с ним, и тот вложил наконечник в его ладонь.
– Возможно, ты прав.
Ван Цин тихо усмехнулся. Лун Ань увидел футляр с подвеской на прикроватной тумбочке и взял его в руку, отложив на его место находку из пещеры. Сдвинув в сторону верхнюю часть стекла, он протянул ладонь к Ван Цину.
Тот широко распахнул глаза и посмотрел на него почти испуганно.
– Что?
– Возьми ее.
Ван Цин помотал головой.
– Нет. Вдруг я испачкаю ее, или сломаю, или…
– Ван Цин.
Тот замолчал, не договорив фразу. Лун Ань развернулся к нему и сам осторожно извлек из футляра подвеску, отложив его в сторону. Ван Цин вздрогнул, когда холодный нефрит лег в его ладонь.
– Она должна быть у тебя.
– Но это же ваша семейная ценность, – пробормотал Ван Цин, боясь даже сомкнуть пальцы. – Ее передают из поколения в поколение. А я… Я же не имею к клану Лун никакого отношения…
Он вдруг резко замолчал, а потом тихо усмехнулся.
– Не неси чушь, – беззлобно произнес Лун Ань.
Ван Цин потер глаза свободной рукой.
Сначала он не мог до конца понять, как Ван Сяоши относился к Лун Байхуа. На его долю выпало столько отчаяния, боли и потерь, что другим чувствам просто не было места в его сердце. Он отгородился от них, когда осознал, что их дороги разошлись и никогда больше не сойдутся. Его ждала узкая тернистая тропа, а Лун Байхуа – светлое будущее, о котором он когда-то мечтал и сам. Вместе с путем, от которого Ван Сяоши добровольно отказался, ушла и надежда на то, что они когда-то смогут идти бок о бок, как он хотел.
Однако его душа, которая отказывалась возвращаться в этот мир, все же ответила на зов. Решилась дать им обоим второй шанс – прожить другую жизнь, постараться исправить совершенные ошибки. Пусть и в других телах, пусть лишь частичками близ двух других цельных душ – и этого достаточно.
Они и сами оступались. И сами едва не наделали того, что могло привести к непоправимому. Но это осталось в прошлом.
Они заснули сразу, как только успели лечь. Эти дни окончательно вымотали их обоих, и Ван Цин провалился в сон, стоило голове коснуться подушки. Еще никогда за всю жизнь ему не было настолько спокойно.
– Господин Фа?..