– Нет, я не неверная, – отвечала царевна, – я твердо держалась Эль-Ислама.
– О госпожа моя, – продолжал Аладин, – как хотелось бы мне вернуться на родину.
– Твоему желанию суждено исполниться, – сказала царевна, – да и, кроме того, я могу сообщить тебе радостную весть, что у тебя есть сын Азлан, живущий при дворе халифа. Царь правоверных узнал, кто истинный вор его вещей, и заключил вора Камакима в тюрьму. Я послала к тебе этот шарик и послала капитана, чтобы привести тебя сюда. Капитан этот был в меня влюблен, но я отвергла его любовь, и я же послала старуху, чтобы спасти тебя.
– В чем же заключается достоинство этого шарика? – спросил у нее Аладин.
– В нем заключается пять достоинств, которые со временем нам придется узнать, – отвечала царевна. – Мать моего отца была волшебницей и достала этот шарик. Я же многому училась и в четырнадцать лет сделалась мусульманкой, и бабушка, заболев, подарила мне этот шарик и сообщила мне, какой он обладает силой. Перед смертью бабушки отец мой поручил ей сделать вычисление и узнать, чем кончится его жизнь и какая будет моя судьба. Она предсказала, что он будет убит мусульманином, который прибудет из Александрии. Вследствие этого отец мой поручает капитану захватывать всех мусульман, которые плывут из Александрии, и всех их убивает. После смерти бабушки я сама сделала вычисление о своей будущности и узнала, что мне суждено выйти замуж за Аладина Абу-Шамата.
Аладин женился на ней и сказал ей:
– Я желал бы вернуться к себе на родину.
– Если ты непременно этого хочешь, то идем ко мне, – отвечала она.
Она повела его во дворец и там спрятала в чулан, а сама прошла к отцу.
– О дочь моя, – сказал ей отец, – сегодня мне страшно скучно, и потому мне хотелось бы выпить с тобою, чтобы опьяниться.
Она села с ним за стол и наливала ему вина до тех пор, пока он не опьянился; она же подбавила в вино бенджа, и он без чувств упал на пол. Царевна тотчас же вывела Аладина из чулана и сказала:
– Иди, враг твой лежит без чувств, можешь делать с ним, что хочешь, так как я дала ему вина с бенджем.
Аладин связал царю назад руки и надел на него кандалы, после чего дал ему противоядия, и когда он очнулся, то увидал, что на груди у него сидят дочь и Аладин.
– Так это ты, дочь моя, – сказал он, – поступила так со мной?
– Если ты хочешь, чтобы я была твоею дочерью, – отвечала она, – то прими мусульманство, как приняла его я. Если ты сделаешься мусульманином, то я буду относиться к тебе с уважением и почтением, а иначе ты будешь убит.
Аладин тоже стал убеждать его, но он стоял на своем, и потому Аладин обнажил кинжал и перерезал ему горло, и, написав, каким образом это происходило, он положил эту записку ему на лоб и затем, взяв драгоценности, ушел с ними в церковь. Царевна достала шарик и потерла ту сторону, на которой было вырезано изображение ложа, и действительно, перед ними появилось ложе. Она села на это ложе с Аладином и женой его Зубейдех и проговорила:
– В силу знаков, начерченных на этом шарике, неси нас, ложе!
Ложе поднялось с ними в поднебесье и перенесло их в голую долину. Царевна взяла шарик, потерла его, и в долине появились чудные деревья. Всякий раз, как царевна терла какую-нибудь сторону шарика, перед ними являлось все, что им было нужно.
Между тем сын царя пошел разбудить отца и нашел его убитым, и с чела его взял бумажку, написанную Аладином. Прочитав ее, он бросился искать сестру, но старуха сказала ему, что со вчерашнего дня не видела ее.
Царевич обратился к войску, сообщив ему о случившемся. Воины сели на коней и отправились вдогонку, и очень скоро подъехали к беседке, в которой в то время сидел Аладин с своими женами. Гозн-Мариам, увидев приближавшиеся войска, потерла шарик, и с неба спустился всадник, который убивал направо и налево, а Аладин со своими женами поднялся наверх и понесся вдаль.
– Куда хочешь ты отправляться, в Каир или в Александрию? – спросила его царевна.
– В Александрию, – отвечал Аладин.
В Александрии Аладин оставил своих жен в пещере, а сам пошел в город и принес им одежду, после чего он свел к себе в дом и, водворив их там, пошел на рынок за провизией. Дорогой он встретил Ахмеда Эд-Денефа, только что прибывшего из Багдада. Они крепко обнялись, и Ахмед рассказал ему о его сыне Азлане, а Аладин рассказал все, что случилось с ним в последние годы. Эту ночь Ахмед провел у Аладина, а на следующее утро Аладин продал свою лавку и отвечал Эд-Денефу, передавшему ему о желании халифа видеть его в Багдаде, что он хочет побывать на своей родине в Каире.
Они все уселись на ложе и перелетели в Каир.
Повидавшись с отцом, с матерью и родными, Аладин выразил желание поехать в Багдад.
– Сын мой, останься с нами, – сказал ему отец.
– Нет, – отвечал ему Аладин, – я хочу посмотреть на своего сына Азлана.
Он взял своего отца и мать и со своей семьей отправился в Багдад.
Ахмед-Эд-Денеф пошел к халифу и сообщил ему о счастливом прибытии Аладина. Халиф тотчас же вышел к нему навстречу, взяв с собой Азлана. Он приказал позвать Ахмеда Камакима, и когда того привели, то обратился к Аладину со словами:
– Можешь отомстить своему врагу.
Аладин обнажил меч и снес злодею голову.
Халиф задал пир по случаю прибытия Аладина Абу-Шамата и отпраздновал его свадьбу с Гозн-Мариам. Он осыпал и отца, и сына своими милостями, и они счастливо прожили, пока к ним не явилась разлучница со счастьем жизни и друзьями.
Глава тринадцатая
Начинается с половины двести восемьдесят пятой ночи и кончается в половине двести девяносто четвертой
История чудесной лошади
В былые времена в персидской стране жил был могущественный царь, у которого было три дочери, как ясные звезды и цветущие сады, и, кроме того, у него был сын, как светлый месяц. Он праздновал два годовых праздника: праздник Нового года и праздник осеннего равноденствия, и в эти дни он отворял двери к себе во дворец, делал подарки, оказывал милости и собирал всех своих царедворцев. Подданные его являлись в эти дни к нему, поздравляли его с праздником и подносили ему дары. Царь этот очень любил философию и геометрию. Однажды, во время одного из этих праздников, когда царь сидел на троне, к нему пришли три мудреца: один из них принес ему золотого павлина, другой – медную трубу, а третий – лошадь из черного дерева и слоновой кости.
– Что это за вещи, и какое их употребление? – спросил у них царь.
– Павлин, – отвечал хозяин павлина, – может каждый час дня и ночи ударить крыльями и прокричать.
– Если эту трубу положить у городских ворот, то она может служить как защита, – отвечал хозяин трубы, – так как в случае появления неприятеля труба эта сильно затрубит, и врага можно арестовать.
– О государь, – отвечал владелец лошади, – о своей лошади я могу сказать вот что: если на нее сядет человек, то она перенесет его куда ему нужно.
– Я не вознагражу вас до тех пор, – сказал им царь, – пока не испробую качеств ваших подарков.
Он сделал опыт над павлином и увидал, что хозяин его был совершенно прав; затем опыт над трубой тоже вполне удался, и царь убедился, что владелец ее говорил правду. Вследствие этого он сказал мудрецам (хозяевам павлина и трубы), что они могут требовать от него, что им угодно.
– Мы желаем, чтобы ты выдал за нас твоих двух дочерей, – отвечали они.
Царь выдал за них своих двух дочерей.
После этого к нему явился третий мудрец, хозяин лошади, и, поцеловав прах у ног его, сказал:
– О царь веков, окажи мне такую же милость, какую ты оказал моим товарищам.
– Но сначала мне надо сделать пробу твоего подарка, – отвечал ему царь.
– Отец, – заявил царевич, – позволь мне сесть на лошадь и сделать над нею опыт.
– Пробуй, если хочешь, сын мой, – отвечал царь.
Царевич поднялся со своего места, сел на лошадь и ударил ее ногами, но она не тронулась с места.
– Где же эта выхваляемая тобой быстрота движений? – спросил царевич у мудреца.
Мудрец подошел к нему и показал винтик, которым можно было приводить лошадь в движение.
– Поверни только этот винт, – сказал он ему.
Царевич повернул, и лошадь в ту же минуту двинулась с места и поднялась с ним наверх, и летела до тех пор, пока из глаз его не скрылись люди, что страшно смутило царевича, и он раскаивался, что сел на лошадь.
«Этот мудрец, – думал он, – хитростью заставил меня сделать это, для того чтобы погубить; но все мы в руках Аллаха!»
Он начал внимательно осматривать лошадь, и на правом плече увидал нечто вроде петушиной головки, и такую же головку увидал на левом плече, и порешил, что головки сделаны для того, чтобы управлять лошадью. Он повернул головку на правом плече, и лошадь стала с невообразимой быстротой подниматься наверх; он снял руку с этой головки и повернул головку на левом плече, после чего движение стало замедляться, и лошадь перестала подниматься, а начала спускаться. Спускалась она очень медленно, а он в это время изучал и другие способы управлять ею, и, изучив все, что ему было надо, очень был рад и поблагодарил Господа за свое спасение. В течение всего этого дня он продолжал спускаться и повертывал лошадь в какую ему было угодно сторону, и то поднимался, то спускался.
Достигнув умения управлять лошадью, он стал смотреть вниз на незнакомые ему страны и города. Эти места он никогда в жизни не видывал. Между прочим, он увидал город, замечательно отстроенный, среди чудной местности, покрытой деревнями и реками.
«Жаль, что я не знаю названия этого города, – думал царевич, – и в какой стране он находится».
Он облетел город кругом, направо и налево. День уже клонился к вечеру, и солнце начинало садиться.
«Лучшего места для ночлега и выдумать нельзя, – подумал он, – и потому я переночую здесь, а утром вернусь домой к родителям и сообщу отцу о том, что со мной случилось и что я видел собственными глазами».