о, я взял платье от покойников и сам оделся в него, не снимая своего платья, и взял множество драгоценностей, надетых на покойниках, и серебряных, золотых и бриллиантовых вещей и, завернув их в платье, взятое от покойников, вынес все на морской берег. Каждый день я входил в пещеру и осматривал ее, и когда находил там живого человека, то убивал погребенного заживо, брал еду и воду и затем снова выходил в отверстие и садился на морской берег в ожидании спасения, то есть корабля. Я перенес из этой пещеры все драгоценности и перевязал их в платья покойников.
В таком положении я пробыл довольно долго, и затем, сидя однажды на берегу и раздумывая о своей судьбе, я вдруг увидал проходивший посреди высоких морских волн корабль. Я схватил что-то белое из одежды покойников и, привязав к палке, побежал вдоль берега, махая сидевшим на корабле, пока они действительно не заметили меня и вскоре не услыхали моих криков, и не послали ко мне лодку с несколькими матросами. Матросы, подъехав ко мне, сказали:
– Кто ты такой, и почему ты тут сидишь, и каким образом попал ты на эту сторону горы, где мы никогда в жизни никого не видывали?
– Я купец, – отвечал я им. – Корабль, на котором я плыл, разбился, и я попал на доску, и на нее же сложил свои вещи, а Господь принес меня на этот остров вместе с моими вещами.
Они посадили меня к себе в лодку и взяли все, что я вынес из пещеры, завернутое в саваны, и свезли меня на корабль, и привели к хозяину.
– Как это ты попал в такое место, заслоненное от острова и от города скалой? – спросил хозяин. – Всю свою жизнь плаваю я по этому морю, мимо этой горы, но, кроме хищных зверей и птиц, я тут никогда никого не видал.
– Я купец, – отвечал я, – я шел на большом корабле, потерпевшем крушение со всем грузом, и тоже стал тонуть вот с этими вещами, что ты видишь, но попал на широкую и большую доску и с помощью судьбы добрался до этой горы, где и ждал, чтобы меня приняло какое-нибудь судно.
Я не стал рассказывать им того, что со мною было в городе и в пещере, боясь, чтобы между пассажирами не случилось кого-нибудь из этих мест. После этого я достал кое-что из вещей и поднес их в виде подарка хозяину корабля, сказав ему:
– Ты, хозяин, дал мне возможность спастись с этой горы, и потому прошу тебя принять от меня благодарность.
Но хозяин подарка от меня не взял и сказал:
– Мы не берем подарков от таких людей, как ты, и если видим в море или на берегу человека, потерпевшего крушение, то берем его, кормим и поим, и если он маг, то одеваем его, а благополучно достигнув места своего назначения, мы даем ему что-нибудь от себя и обходимся с ним ласково, ради милости Господа.
Выслушав его, я просил Господа послать ему всего хорошего.
Не останавливаясь, переходили мы с одного острова на другой, из одного моря в другое. Я надеялся, что избавился от опасности, и радовался этому; но всякий раз, как я вспоминал о своей жизни в пещере, я становился в роде помешанного. Мы продолжали идти, пока не дошли до острова Беллы, откуда прошли в шесть дней на остров Келла. Государство Келла находится рядом с Индией; в нем разрабатывают свинцовую руду, там же растет индейский тростник и имеется превосходная камфара. Царь у них очень могущественный, и владения его тянутся по всему острову Келлы. Кругом столицы острова, называемой тоже Келлой, не обойти в два дня. Наконец, с помощью Господа мы благополучно прибыли в Эль-Башрах, где я высадился и пробыл несколько дней, после чего поехал в Багдад, в свой квартал, и вошел к себе в дом, где был встречен своими домочадцами и знакомыми, которые все радовались при виде меня и поздравили с благополучным возвращением. Я сложил все привезенные мною вещи в магазины и роздал много денег бедным, и одарил, и одел много сирот и вдов, и зажил счастливо и хорошо, и по-прежнему проводил время со своими добрыми приятелями – задавал пиры и веселья. Все эти удивительные приключения случились со мною в мою четвертую поездку. Брат мой, Эс-Синдбад Сухопутный, поужинай со мной и, как всегда, приди ко мне завтра, и я расскажу тебе, что случилось со мною во время моего пятого путешествия, так как это путешествие удивительнее предыдущих.
Он приказал выдать носильщику сто червонцев; стол был накрыт, и все стали ужинать; после чего разошлись по домам, не переставая дивиться рассказу. Эс-Синдбад-носильщик тоже ушел домой, где спокойно провел ночь; а утром, когда совершенно рассвело, он встал, прочел утренние молитвы и направился к дому Эс-Синдбада, которому пожелал доброго утра. Эс-Синдбад Морской приветливо встретил его и приказал сесть в ожидании других гостей. Они поели, попили и стали весело болтать. Тут Эс-Синдбад Морской начал рассказ свой таким образом:
Пятое путешествие Эс-Синдбада Морского
– Знайте, братья мои, что когда я вернулся после своего четвертого путешествия и зажил счастливо и весело, и забыл все претерпленные мною невзгоды, и радовался только тому, какое большое я привез состояние, я вдруг начал опять скучать и захотел посмотреть незнакомые мне страны и неведомых людей и острова. Я встал и, раздумывая, как мне поступить, купил дорогих товаров, пригодных для морского путешествия. Уложив тюки, я выехал из Багдада в Эль-Башрах и, прохаживаясь вдоль берега реки, увидал большой высокий корабль, который мне так понравился, что я тотчас же купил его. Корабль был совершенно новый, и я нанял для него капитана и матросов в виде надсмотрщиков, над которыми я поставил своих черных рабов и мальчиков, и нагрузил его своими тюками. Ко мне явилось несколько человек купцов и тоже нагрузили свои товары, заплатив мне за это.
Мы вышли в море совершенно довольные и счастливые и переходили от одного острова к другому, из одного моря в другое, осматривая города и продавая в них товары и покупая новые. Так мы плыли, пока не дошли однажды до большого острова, на котором вовсе не было обитателей. На острове не оказалось ни единого человека, и он был настоящей пустыней; но посреди него возвышался большой белый купол. Мы вышли на берег, чтобы посмотреть, что это такое, и увидали, что это яйцо рукха. Купцы, вышедшие на берег, не знали, что это яйцо рукха, и стали бить его каменьями и разбили, вследствие чего из него потекла какая-то жидкость и вместе с нею показался маленький рукх. Они вытащили его, очистили и убили, радуясь, что в нем так много мяса. Я был в это время на корабле и ничего не знал, и они ничего мне об этом не сказали. Только один из пассажиров обратился ко мне с такими словами:
– Ну, пойдем на берег посмотреть, какое там яйцо, которое мы приняли за купол.
Я пошел, чтобы посмотреть, что это такое, и увидал, что купцы разбили яйцо рукха. Я тотчас же закричал им:
– Что вы сделали, ведь рукх прилетит и уничтожит, и разрушит наш корабль.
Но они и внимания не обращали на слова мои.
Как раз в это самое время вдруг солнце от нас скрылось и стало совсем темно, как будто бы налетела грозная туча. Мы подняли головы, чтобы посмотреть, что это такое, и увидали, что рукх заслонил своими крыльями и солнце, и небо. Когда рукх прилетел и увидал яйцо свое сломанным, он закричал на нас, потом призвал свою подругу-самку, и они оба начали делать круги над кораблем, крича таким голосом, каким не мог бы греметь гром. Я призвал капитана и матросов и приказал им отчаливать скорее и искать спасения в море. Капитан отчалил очень скоро, после того как все купцы сели, и мы отошли от острова. Рукхи, увидав, что мы уходим в море, улетели от нас на некоторое время. Мы шли, как могли, скоро, стараясь скрыться от них и отойти подальше от их острова, но они вдруг снова появились с громадными обломками скал в когтях. Самец бросил на корабль кусок, который он принес, но капитану удалось направить корабль в другую сторону, и камень упал в море у самого борта. Разумеется, падение такой массы взволновало море, и корабль наш закачало в разные стороны. Самка же бросила свой обломок как раз на корму корабля, чем разбила его в медные дребезги, и он пошел ко дну, и мы вместе с ним.
Никому не хочется расставаться с жизнью, и я всеми силами старался как-нибудь выплыть, и Господь (да святится имя Его) предоставил мне возможность ухватиться за доску, и, поплыв с нею, я начал бить ногами, и ветер и волны вынесли меня на остров, около которого разбился корабль. Я вышел на берег, едва помня себя, чуть живой от утомления, испуга и голода. Я упал на землю и некоторое время лежал там, пока не отдохнул и не успокоился. Встав, я пошел по острову и увидал, что это настоящий рай земной. На деревьях висели спелые плоды, а птицы благословляли Того, Кто создал все это. На острове было множество деревьев и плодов, разных цветов. Я поел фруктов, пока не насытился, и утолил жажду водою из реки, а затем поблагодарил Бога (да святится имя Его). После этого я просидел на острове до вечера, а когда встал, то походил на полумертвого. На острове не слышно было голоса человеческого и никого не было видно.
Я проспал там до самого утра и, встав, пошел бродить, и между деревьями увидал ручеек, а около него сидевшего старика довольно благообразной наружности. Тело его, начиная от пояса и ниже, было прикрыто одеждой, сделанной из листьев.
«Может быть, этот старичок, – думал я, – тоже потерпел крушение и попал сюда на остров».
Я подошел к нему и поклонился ему, а он знаком ответил на мой поклон и ни слова не сказал.
– Шейх, почему это ты сидишь тут? – спросил я у него.
Он покачал головой и рукой сделал мне такой знак, как будто бы хотел сказать: «Посади меня к себе на спину и перенеси на другую сторону ручейка».
«Надо быть снисходительными к такому человеку, – подумал я, – и перенести его туда, куда он хочет, может быть, за это меня наградит Господь на небесах».
Я подошел к нему, посадил его себе на плечи и перенес его туда, куда он указал, и затем сказал ему:
– Ну, сходи же.
Но он не сошел, а обвил шею мою своими ногами, и я, посмотрев на них, увидал, что на ногах у него буйволовы копыта и что они черные и жесткие. Я испугался и хотел сбросить его с плеч, но он сжал мне шею ногами так, что у меня потемнело в глазах, и я, потеряв сознание, упал замертво на землю. Он же приподнял ноги и стал сильно бить меня ими по спине и плечам; после чего я поднялся с ним. Он не сходил с моих плеч и знаком показал мне, чтобы я подошел к деревьям, на которых висели спелые плоды. Стоило мне ослушаться его, и он бил меня ногами гораздо больнее, чем бил бы бичом, и без устали указывал мне рукою, куда идти, и я покорно шел по его указанию. Если я останавливался или умерял шаг, он тотчас же начинал бить меня, и, таким образом, я сделался совсем его рабом. Мы прошли в середину острова между деревьями, и он не сходил с моих плеч ни днем, ни ночью; когда он хотел спать, он обвивал мою шею ногами и спал, а затем просыпался и начинал бить меня, вследствие чего я вставал, и мы снова отправлялись бродить. Ослушаться его я не смел, потому что он чересчур больно бил меня. Таким образом, таскал я его долгое время и страшно уставал, так что зачастую думал, что хотел сделать этому человеку добро, и какое сделал себе зло, и клялся Аллахом, что, пока жив, ничего хорошего никому не сделаю. Я просил Аллаха (да святится имя Его), чтобы Он п