Когда-нибудь, а должен умереть.
Подумай про людей, что украшали
Свои дома, – во прахе все они,
Ответили за данный им залог.
Они себе строенья воздвигали,
Но пользы им они не принесли;
Сокровища они себе копили,
Но в их богатстве не было спасенья,
Когда истек законный срок их жизни.
Как часто уповали все они
На то, о чем, их ради, никогда
Судьба не делала постановленья
Но перешли они в свои гроба,
И их надежда им не помогла.
И из высокого их положенья
И славы их они унесены
Все были в тесноту и полный мрак
Гробниц великолепных на кладбище.
Дурное помещение им дано.
Затем пришел к гробницам их глашатай,
Когда они погребены уж были,
И говорит: «Где троны и короны
И все роскошные одежды их,
Где скрытые фатою лица их
И красота роскошная их лиц,
Служившая предметом поговорок?»
И из гробницы жалобный ответ
Послышался: «Теперь все щеки наши
Лишились свежего румянца».
Все долгое теченье жизни их
Они прекрасно кушали и пили,
Теперь же черви пожирают их.
Эмир Муза так заплакал, что лишился чувств, и затем, приказав переписать эти стихи, он пошел осматривать внутренние покои дворца. Он увидал громадный зал и четыре большие высокие комнаты, одну против другой, украшенные золотом, серебром и различными цветами. Посреди залы находился громадный алебастровый фонтан под парчовым балдахином; в каждой из четырех комнат было по убранному бассейну, с водопроводом, выложенным мрамором; по этим канальчикам текла вода, и четыре источника соединялись в бассейн, выложенный разноцветным мрамором.
– Идем в эти комнаты с нами, – сказал эмир Муза шейху Абдулу-Эс-Самаду.
Они вошли в первую комнату и нашли, что она наполнена золотом, серебром, жемчугом, бриллиантами и другими драгоценными минералами. Там же они нашли сундуки, набитые красным, желтым и белым штофом. Войдя во вторую комнату, они увидали каморку, дверь в которую отворили, и нашли оружие, вызолоченные щиты, кольчуги, индийские мечи, копья, пики и другое военное оружие. После этого они прошли в третью комнату, где двери в кладовые были заперты замками и занавешены вышитыми тканями. Открыв дверь в одну из кладовых, они нашли ее наполненной оружием, отделанным драгоценными камнями. Придя в четвертую комнату и отворив одну из кладовых, выходивших в нее, они нашли ее наполненной разной золотой и серебряной посудой, хрустальными, отделанными жемчугом кубками и сердоликовыми вещами. Они стали брать, что им наиболее нравилось, и каждый солдат понес, сколько был в состоянии снести. Уже собираясь выйти из этих комнат, они увидали удивительную дверь, отделанную слоновой костью, черным деревом и золотом. Дверь была занавешена шелковой занавесью с различными вышивками и заперта серебряным замком, причудливо отворявшимся без ключей. Шейх Абдул-Эс-Самад подошел к нему и отворил, отгадав секрет. Все вошли в коридор с мраморным полом и со стенами, завешенными занавесками, на которых были изображены различные дикие звери и птицы, вытканные золотом и серебром, с глазами из жемчуга и яхонтов. Коридор привел в комнату, при виде которой эмир Муза пришел в полное изумление.
Комната эта, или гостиная, была из полированного мрамора со вставленными бриллиантами. Пришедшим показалось, что они ступают по воде, ноги у них так и разъезжались, вследствие чего эмир Муза приказал шейху постлать что-нибудь, чтобы пройти. В комнате они увидали большой купол из червонного золота. Путешественники никогда в жизни не видывали ничего подобного по красоте. А под этим большим куполом был небольшой алебастровый купол, кругом завешенный занавесками и весь убранный такими изумрудами, каких не бывает и у царей. Под этим куполом стояла парчовая палатка на колонках из червонного золота, и в ней сидели птицы с ногами из изумруда, а под каждой из птиц тянулась сеть из жемчуга, растянутая над фонтаном, около которого стояло ложе из жемчуга, бриллиантов и яхонтов; на этом ложе сидела девица, прекрасная, как светлое солнышко. Красивее ее ничего нельзя было себе представить. На ней было платье все из жемчуга, а на голове золотая корона, прикрытая бриллиантовой сеткой; на шее было ожерелье из бриллиантов, а на лбу два таких бриллианта, которые сверкали, как солнце. Эта красавица точно смотрела на каждого из пришедших. Эмир Муза налюбоваться не мог на красоту этой девицы и очень смутился, что на щеках у нее играл румянец, а волосы были совершенно черные. Ее можно было принять за живую, а не за мертвую.
– Мир над тобою, девушка, – сказал он ей.
– Господь с тобою – сказал Талиб, сын Сала, эмиру. – Точно ты не видишь, что она не живая, а мертвая. Разве она может отвечать на твое приветствие? Она очень хорошо набальзамирована, а глаза после смерти у нее были вынуты, налиты ртутью и затем вставлены на старые места; поэтому они и блестят; когда является небольшой ветерок, они точно бегают, и она точно моргает глазами, хотя и давно умерла.
– Слава совершенству Господа, посылающего смерть – проговорил эмир Муза.
К ложу, на котором сидела девица, вели ступени, на ступенях сидели два раба: один белый, другой черный. Один держал в руках стальное оружие, а другой – бриллиантовое, блеском своим ослеплявшее зрение. Перед рабами лежала золотая дощечка, на которой было написано следующее:
«Во имя Господа Всемогущего и Милостивого, и Сын Адама. Ни в какой надежде ты не можешь быть уверен и не можешь знать, когда тебе назначено умереть. Ты не знаешь, когда смерть подойдет к тебе, чтобы взять твою душу. Будь готов к пути, так как скоро придется тебе покинуть этот свет. Где Адам, отец человечества? Где Ной и потомство его? Где все цезари, цари Индии и Эль-Арака? Дворцы не прикрывают их более, и они покинули своих домочадцев и свои очаги. Все умерли, и кости их истлели. Были ли они готовы ко дню Страшного суда и к ответу Господу? Если ты не знаешь меня, человек, то я скажу тебе, кто я. Я – Тедмура, дочь царя амалекитов, правившего своим народом с полной справедливостью. Я была богаче всяких царей в мире и правила своим народом справедливо и беспристрастно. Таким образом я жила, пока смерть не пришла за мною. У нас шли семь лет подряд проливные дожди, так что даже трава перестала расти. Мы ели бывшие у нас запасы, а потом съели свой скот, так что после этого есть нам было уже нечего. Вследствие этого я приказала принести свои сокровища, смерила их и послала с доверенными людьми по всем окрестным городам искать продовольствия. Но они ничего не нашли и вернулись сюда с сокровищами, после чего мы достали и положили на вид наши сокровища, закрыли ворота в наш город и отдали себя в руки Всемогущего Господа, и умерли все, оставив то, что мы выстроили и что скопили. Вот вся наша история».
Посмотрев нижнюю часть дощечки, они увидали следующие стихи:
Дитя Адама, ты не позволяй
Злым людям над тобою издаваться;
И от всего, что две руки твои
Насобирали денег и камней,
Когда-нибудь ты будешь отстранен,
Твою любовь ко свету и к его
Очарованьям вижу я отлично.
И прежние все поколенья шли
Всю жизнь свой дорогой той же самой.
Ceбе они тогда приобретали
Богатство как законно, так преступно,
Но не могло оно прогнать судьбы,
Когда положенный им срок истек.
И многочисленной толпой служащих
Руководили все они всю жизнь,
И в общества вступали с богачами;
Затем они покинули богатства
Свои и все строения свои,
И умерли, и были отданы
Гробам, в которых было мало места,
И под землею превратились в прах.
И там они остались в наказанье
За незаконные поступки их.
Как будто путешественников группа
Сложила свой багаж в харчевне,
Где провизии не находилось, чтобы
Гостей своих порядком накормить.
Ее хозяин им сказал затем:
«О люди, у меня нет помещенья
Такого, где я мог бы вас принять».
Итак, они все вещи уложили
Опять и нагрузили ими мулов.
Они все испугались и сробели
От этого; ни остановки их,
Ни путешествия не были вовсе
Внятными при случаях таких.
Поэтому приготовляй всегда
Хорошую провизию себе,
Когда ты отправляешься в дорогу,
Чтоб утром радовать тебя могла
Она своим присутствием желанным,
И ты не поступай теперь иначе,
Как лишь согласно с страхом перед Богом.
Kpoме того, на той же дощечке были написаны слова: «Тот, кого Господь допустил войти к нам в город, может взять из сокровищ все, что хочет, но не должен трогать того, что надето на мне, так как этим прикрыто мое тело и в таком виде я должна остаться навсегда. Побойся Бога и не трогай ничего, иначе погибнешь сам. Я говорю это в предостережение. Мир над тобою. Да спасет тебя Господь от зла и болезни».
Эмир Муза, услыхав эти слова, снова горько заплакал, так что лишился чувств; а придя в себя, он написал все, что видел, и извлек из всего этого поучительный пример.
– Принесите мешки, – сказал он своим товарищам, – и наполните их частью этих сокровищ, посуды, редкостей и бриллиантов.
– О эмир, – отвечал ему на это Талиб, сын Сала, – неужели мы оставим вещи на этой девице? Ведь подобных богатств нет на свете; они дороже всего, что мы взяли, и были бы лучшим подарком царю правоверных.
– Да разве ты не слыхал, – отвечал ему эмир, – что завещала эта девица и что написано на этой дощечке, разве можно не исполнить такого завещания!
– И только на основании таких слов, – продолжал Талиб, – ты хочешь оставить такия ценные вещи? Ведь она уже умерла, что же ей делать с такими вещами, ведь это светские украшения, годные только для живущих. Покойницу надо покрыть бумажной тканью, и мы достойнее владеть этими вещами, чем она.
Сказав это, он стал спускаться со ступеней и дошел до того места, где сидели два упомянутых нами раба. Вдруг один из них ударил его в спину, а другой одним взмахом срубил ему голову.