– Да не помилует Господь, – сказал эмир Муза, – этого места смерти. Жадность все-таки позорит человека, проявляющего ее.
Он приказал войти в город своему отряду; люди нагрузили верблюдов сокровищами и камнями, после чего эмир Муза приказал затворить ворота совершенно так, как они были закрыты перед этим.
После этого они двинулись по морскому берегу и шли до высокой горы, господствующей над морем. В этой горе было множество пещер; в них жил народ черного цвета, прикрытый кожами и в кожаных бурнусах на головах. Но язык их был им неизвестен. Увидав отряд, люди эти побежали от пришельцев и попрятались в пещеры, а женщины и дети встали у входов.
– Что это за народ, шейх Абдул-Эс-Самад? – спросил эмир Муза.
– Это тот народ, который нужен царю правоверных, – отвечал шейх.
Отряд остановился, раскинул палатки и снял с верблюдов сокровища; они еще не успели отдохнуть, как царь черных людей сошел с горы и подошел к отряду. Он умел говорить по-арабски и, подойдя к эмиру, поклонился ему. Эмир ответил ему на поклон и почетно принял его.
– Люди вы или из шайтанов? – спросил у эмира черный царь.
– Мы-то – люди, – отвечал ему эмир, – а вот вы так, без сомнения, из шайтанов, и потому вы живете в горах, вдалеке от всех, и росту вы более обыкновенного.
– Нет, мы люди, – отвечал черный царь, – мы потомки Хама, сына Ноя, мир праху Его. А море наше называется Эль-Каркаром.
– Откуда же вы все это узнали, – спросил его эмир Муза, – раз сюда никогда не заходил божественно вдохновленный пророк?
– Знай, о эмир, – отвечал он, – что по этому морю к нами приходил Человек, распространявший такой свет, что все окрестности были освещены, и он говорил нам таким громким голосом, что он всюду был слышен, следующее: «Потомки Хама, преклонитесь перед Тем, Кто видит все, но Сам невидим, и скажите: нет Бога, кроме Аллаха, а Магомет – пророк Его». А я Абул-Аббас-Эль-Кидр. Прежде мы поклонялись друг другу, а он выучил нас поклоняться Богу. Кроме того, он выучил нас еще некоторым изречениям.
– А каким? – спросил эмир.
– Вот каким, – отвечал черный царь: – нет Бога, кроме единого Бога; равного Ему нет никого; Ему принадлежит все; он может карать и миловать; Он дает и берет жизнь и может делать все. И мы только этими простыми словами и можем обращаться к Богу, других же слов мы не знаем. Каждую пятницу вечером мы видим свет и слышим голос, который говорит: «Слава Аллаху и Пророку Его». На все, что творится на земле, Он дает свое разрешение или запрещение. Все хорошее Он дает как милость, и сила и власть только в руках Бога Великого, Всемогущего.
– Мы, подданные царя Эль-Ислама, Абдул-Эль-Мелика, сына Марвана, – отвечал эмир Муза, – приехали сюда за медными кувшинами, которые находятся у вас в море и в которых заключены шайтаны со времени Сулеймана, сына Давида. Он приказал нам привезти таких кувшинов, чтобы посмотреть и полюбоваться на них.
– Охотно это устроим, – отвечал черный царь.
После этого он угостил их рыбой и приказал принести с моря несколько кувшинов Сулеймана; подданные его тотчас же принесли двенадцать кувшинов, чем эмир Муза был очень доволен, как был доволен и шейх Абдул-Эс-Самад, и все солдаты, потому что этим исполнялось поручение царя правоверных. Эмир Муза дал черному царю много подарков и щедро заплатил ему. Точно так же и туземный царь сделал эмиру Музе подарок, состоявший в различных чудесах моря, похожих по виду на людей, и сказал:
– Эти три дня я буду угощать вас такими рыбами.
Эмир Муза отвечал ему, что желал бы взять этих редкостей с собой для того, чтобы на них мог полюбоваться царь правоверных.
После этого путешественники простились с ним и отправились назад. Прибыв в Сирию, они явились к царю правоверных, которому эмир Муза сообщил обо всем, что они видели, и все, что с ними случилось, и каким образом погиб Талиб, сын Сала.
– Как жаль, что меня не было с вами, – сказал ему царь правоверных, – и что я не видал того, что видели вы.
Он взял кувшины и приказал открыть один вслед за другим, и из всех из них вылетали дьяволы, кричавшие: «Раскаяние, Пророк Божий. Более поступать по-прежнему мы не будем».
Абдул-Эль-Мелик, сын Марвана, очень этому дивился. Что же касается до рыб, похожих на людей или, лучше сказать, на русалок, которыми черный царь угощал эмира, то для них он приказал сделать деревянные чаны и поместил их в них. Но эти русалки, несмотря на воду, умерли от жары. После этого царь правоверных приказал принести ему сокровища и разделил их между мусульманами.
– Господь, – сказал он, – никому не даровал того, что Он даровал Сулейману, сыну Давида.
После этого эмир Муза просил царя назначить на его место губернатором провинции его сына, для того чтобы сам он мог отправиться в Иерусалим и поклониться Господу. Царь правоверных назначил его сына губернатором провинции, а он отправился в Иерусалим и умер там.
Кроме этого, до нас не дошло ничего о Медном городе. Только один Господь всеведущ.
Глава двадцать первая
Начинается с половины пятьсот шестьдесят шестой ночи и кончается в половине пятьсот семьдесят восьмой
История Джудара
У купца по имени Омар было три сына, одного из которых звали Салимом, младшего – Джударом, а среднего – Селимом. Он воспитывал их дома, пока они не возмужали, но Джудара любил более, чем других двух сыновей, и когда братья убедились, что он любит его более, чем их, они стали завидовать и возненавидели Джудара, что тотчас же заметил отец. Омар был очень преклонных лет и боялся, что после его смерти Джудар будет иметь от братьев неприятности; поэтому он собрал своих родных, кадия и ученых и приказал принести свое имущество и товары. Когда все было принесено, он сказал:
– Господа, разделите все это имущество на четыре равные части, как следует по закону.
Имущество все было разделено, и он дал каждому брату по части и себе также взял часть, сказав:
– Все это принадлежало мне, но я оделил всех, и теперь им нечего требовать что-либо друг от друга и от меня. Таким образом, когда я умру, между ними не будет ссор, так как наследство свое я разделил между ними при жизни, а моя доля останется моей жене, их матери; на нее она будет жить.
Вскоре отец их умер. Но ни один из завистливых братьев не был доволен тем, что сделал их отец Омар; напротив того, братья требовали от Джудара имущества и говорили ему, что отец отдал ему все свое имущество. Джудар передал вопрос этот на обсуждение суда; лица, присутствующие при разделе, явились и показали то, что они знали, и судья запретил братьям поднимать раздоры. Джудар на этом деле лишился большой суммы денег, и братья его, давая взятки, потеряли тоже немало и на время оставили его в покое. Затем они вторично начали приставать к нему и обратились в суд, и снова потеряли значительную сумму денег на подкуп.
После этого они постоянно тягались с ним, обращаясь то к одному судье, то к другому, вследствие чего и Джудар терял, и они теряли, и кончили тем, что убили на тяжбы все свое состояние, и все трое сделались нищими. Затем братья Джудара пришли к матери и, выманив у нее деньги, прибили ее и выгнали. Она же, отправившись к Джудару, сказала ему, что братья его с ней сделали и как выманили деньги, и начала проклинать их.
– Не проклинай их матушка, – сказал Джудар, – так как Господь накажет их за то, что они сделали. Я, матушка, обеднел, и братья мои потеряли все, потому что тягались. Я тягался с ними перед судом, и это ни к чему не повело, а напротив того, мы всего лишились, и народ только порицал нас за то, что мы показывали один против другого. Неужели же и теперь мне опять начинать тяжбу из-за тебя? Нет, этого делать нам не следует. Живи со мною, и я разделю с тобой свой кусок хлеба. Молись за меня, и Господь пошлет мне средства прокормить тебя; а их обоих предоставь на суд Божий за их поступок и утешься тем, что говорит поэт:
Когда тебя жестоко угнетает
Совсем необразованный невежда,
То удались ты от него подальше,
Надежды на отмщенье не теряя.
Но разоренье приносящих тяжб
Две стороны ты избегай.
Ведь если бы возможно было то,
Что враждовала бы одна гора.
С другой горой, ей равной, то она
Купила бы свою над ней победу ценою
распадения на куски.
Он продолжал успокаивать мать свою до тех пор, пока она не согласилась с ним и не осталась у него.
После этого он приобрел себе сеть и стал ходить на реку и на озера и всюду, где только имелась вода: каждый день он закидывал сеть и приобретал то десять, то двадцать, то тридцать несфов или монет, на которые покупал запасов, и они пили и ели очень хорошо. Братья же его не работали и не торговали и, прожив то, что отняли у матери, сделались нищими, почти голыми. Иногда они приходили к матери и униженно просили у нее поесть, жалуясь, что они голодны; а известно, что сердце матери не камень, – она давала им хлеба, и если оставалось что-нибудь из кушаний, она тоже давала им поесть, говоря:
– Ешьте только поскорее и уходите, пока не пришел ваш брат. Ему это не понравится, и он, пожалуй, рассердится на меня.
Вследствие этого они торопливо съедали и уходили. Но однажды, когда они пришли к матери и она поставила перед ними вареного мяса и хлеба, которые они начали есть, вдруг вошел их брат Джудар. Мать очень смутилась и растерялась при виде его, боясь, что он на нее рассердится, и чуть не до земли наклонила голову перед сыном. А он, улыбаясь, посмотрел на братьев и сказал:
– Милости просим, братцы. Какой счастливый день. Что случилось, почему вы пришли ко мне?
Он обнял их, поцеловал и прибавил:
– Я никак не желал, чтобы вы позабыли меня и не приходили ни ко мне, ни к матери.
– Клянемся Аллахом, братец, – отвечали они, – что мы очень желали прийти к тебе и только не смели вследствие того, что происходило между нами и тобою, но мы очень раскаялись. Это нас дьявол попутал (да накажет его Аллах), а ведь у нас на свете только и кровных, что ты да мать.