После этого все они простились с шейхом Абдул-Аллахом и отправились в свою столицу; при появлении их во дворце народ встретил их с барабанным боем и с радостью. Город был убран по-праздничному в продолжение трех дней по случаю радостного возвращения царя Бедр-Базима, которому все очень радовались. И после этого царь Бедр-Базим сказал своей матери:
– Теперь, матушка, мне остается только жениться, и тогда мы заживем все вместе.
– О сын мой, – отвечала она, – какую верную мысль ты мне сказал; но только сначала нам надо навести справки насчет царских дочерей.
И его бабушка Фарашеха, и дочери его дяди, и его дядя, все сказали ему на это:
– О Бедр-Базим, мы все сейчас же поможем тебе достигнуть того, что ты желаешь.
Каждая из его родственниц встала и направилась искать по всем странам, а Джулланара-русалка послала рабынь, посадив их на шеи шайтанов и сказав им:
– Не оставляйте ни единого города, ни единого дворца, не высмотрев хорошенько всех девушек.
Но когда царь Бедр-Базим увидал, сколько прилагается им стараний, то обратился к своей матери с такими словами:
– Оставь все эти хлопоты, матушка, так как я не полюблю никого, кроме Джохарахи, дочери царя Эс-Семенделя, потому что она лучшая жемчужина.
– Теперь я знаю твое желание, – отвечала ему мать, и немедленно послала за царем Эс-Семенделем, который тотчас же и явился. После этого она послала известить об этом сына. Царь Бедр-Базим пришел, и Эс-Семендель, увидав его, встал, поклонился ему и высказал приветствие. Царь Бедр-Базим стал просить у него руки его дочери Джохарахи, и Эс-Семендель отвечал:
– Она к твоим услугам, она рабыня твоя, и ты можешь распоряжаться ею.
Он послал одного из своих приближенных к себе домой, приказав ему привести царевну Джохараху, которая, увидав отца, тотчас же подошла к нему и обняла его.
– О дочь моя, – сказал царь, посмотрев на нее. – Я выдал тебя замуж за этого могущественного царя и храброго льва Бедр-Базима, сына царицы Джулланары-Русалки; он красивейший из мужчин нынешнего времени и самый привлекательный, достойный и высокорожденный; он тебе самый подходящий жених, как и ты ему самая подходящая невеста.
– Батюшка, – отвечала она, – я не могу противиться твоей воле, поэтому поступай как знаешь, так как боязнь и неприязнь прекратились, и я – его служанка.
Они призвали кадиев и свидетелей и исполнили церемонию заключения брака между царем Бедр-Базимом, сыном Джулланары-русалки, и царевной Джохарахой. Народ убрал город, разослав объявление о хорошей вести, и освободил всех, сидевших по тюрьмам, а царь снабдил одеждой вдов и сирот и даровал почетные платья своим сановникам и эмирам. После этого начались большие празднества, и пиры длились в продолжение десяти дней; царевну во время празднеств переодевали девять раз. После этого царь Бедр-Базим даровал царю Эс-Семенделю почетную одежду, вернул его в его город и семью, и все они зажили очень хорошо, ели, пили и веселились, пока их не посетила разлучница с друзьями и с жизнью.
Так кончилась их история. Да будет над ними милость Аллаха!
Глава двадцать третья
Начинается с половины семьсот пятьдесят шестой ночи и кончается в половине семьсот семьдесят восьмой
История Сейф-Эль-Мулука и Беден-Эль-Джемаль
В былые времена, очень давно, в Египте жил-был царь по имени Азим, сын Сафвана. Он был щедрый, хороший царь, достойный всякого уважения. Он владел многими государствами, замками, крепостями, войсками и солдатами, и у него был визирь по имени Фарис, сын Салеха, и все они поклонялись солнцу и огню, а не всемогущему Богу. Когда царь этот состарился, то начал хворать и терять силы: тем более что ему уже было сто восемьдесят лет, а сына у него не было, как не было и дочери, что его тревожило и день, и ночь. Если к царю приходил кто-нибудь из его приближенных, имевших одного или двух сыновей, царь всегда чувствовал зависть и думал про себя:
– Все счастливы и находят радости в детях, а у меня нет сына, и если я завтра умру и оставлю свое государство, и трон, и мои богатства, и сокровища, все возьмут от меня чужие люди, и даже не вспомнит никто обо мне: я буду забыт всеми.
Случилось так, что он сидел однажды на троне, окруженный эмирами, визирями, сановниками и военачальниками, и погрузился в такие печальные думы и так загрустил, что заплакал и, сойдя с трона, сел на пол, и наклонил голову. Когда царедворцы и сановники увидали, в каком он находится положении, то они обратились к народу и сказали ему, чтобы он расходился по домам и не приходил бы, пока царь находится в таком состоянии.
Все разошлись, и царь остался только с визирем, и когда царь пришел немного в себя и поднял голову, визирь поцеловал прах у ног его и сказал:
– О царь веков, о чем это ты плачешь? Скажи мне, кто из царей, или из владетелей замков, или из эмиров и сановников сделался твоим врагом, и скажи мне, кто восстал против тебя, о царь, для того чтобы мы могли броситься на него и вырвать у него из груди душу.
Но царь не говорил ни слова и не поднимал головы. Тогда визирь во второй раз поцеловал прах у ног его и сказал:
– О царь веков, ведь меня ты можешь считать за своего сына и раба, или гораздо более того: ведь я воспитал тебя и теперь не знаю причины твоего горя и того отчаянного положения, в котором ты находишься. Кто же, кроме меня, может лучше знать тебя и утешить? Сообщи же мне, почему ты плачешь и скучаешь?
Но царь не говорил ни слова, не открывал рта, не поднимал головы и не переставал плакать, и, наконец, стал громко рыдать, и стонать, и охать. Визирь продолжал смотреть на него терпеливо и, наконец, сказал ему:
– Если ты не скажешь мне причины своего горя, то я сейчас же на твоих глазах убью себя, что мне будет легче, чем смотреть на твою печаль.
После этого царь Азим поднял голову, вытер слезы и сказал:
– О верный мой визирь, оставь меня в моем горе и несчастье! Сердце у меня полно отчаянием.
– Но скажи мне, о царь, – продолжал визирь, – о чем ты так плачешь: может быть, Господь через меня пошлет тебе облегчение?
– О мой визирь, – отвечал царь, – плачу я не от недостатка богатств, или лошадей, или чего-нибудь в этом роде, а плачу я потому, что дожил до таких преклонных лет – ведь мне сто восьмидесятый год – и у меня не было ни сына, ни дочери; так что, когда я умру, меня похоронят, и я исчезну бесследно, и даже имя мое забудется; чужие за-владеют моей короной и государством, и никто даже не вспомнит обо мне.
– О царь веков! – отвечал на это визирь. – Ведь я на сто лет старее тебя, и у меня тоже никогда не было детей, и я тоже горюю об этом и день, и ночь. Но что же нам с тобою делать? Я слышал о славе Сулеймана, сына Давида, слышал, что он обладает такой силой, что может сделать все, что захочет, хорошо было бы мне отправиться к нему с подарком и попросить его обратиться к Господу: может быть, Веемогущий даст нам обоим по ребенку.
Царь согласился.
Визирь приготовился к путешествию, взял с собой роскошный подарок и явился с ним к Сулейману, сыну Давида.
Что же касается до Сулеймана, сына Давидова (да будет мир над ними обоими), то Господь открылся ему и сказал:
– О Сулейман, царь египетский послал к тебе своего главного визиря с подарками и редкостями вот такими-то и такими-то. Пошли к нему навстречу твоего визиря Асафа, сына Bapхия, с продовольствием на места стоянки, и когда он явится к тебе, скажи ему: «Царь послал тебя ко мне, чтобы спросить то-то и то-то, и твое дело вот какое. И предложи ему принять истинную веру».
Сулейман тотчас же приказал своему визирю Асафу взять с собой подчиненных и прислугу и встретить гостя с должным почетом и уважением, и снабдить продовольствием места стоянок. Приготовив все, что нужно, Асаф выехал навстречу и ехал, пока не встретил Фариса, визиря египетского царя. Он встретил его, поклонился ему и обошелся с ним и с его спутниками с должным почетом, кормил их в местах остановок своим продовольствием и обратился к визирю с такой речью:
– Милости просим, господа дорогие гости! Можете радоваться, что желание ваше будет исполнено. Да возрадуется ваше сердце, и да возвеселятся очи ваши!
Визирь же подумал про себя: «Кто же мог сказать им об этом?» – и затем сказал визирю Асафу:
– А кто же рассказал вам о нас и о наших желаниях, господин мой?
– Сулейман, сын Давида, сообщил нам.
– А кто же, – продолжал визирь Фарис, – рассказал Сулейману?
Царь небесный и земной и Создатель всего живущего сказал нашему царю Сулейману.
– Бог ваш, – заметил Фарис, – должно быть, могущественный Бог!
А Асаф, сын Bapхия, сказал ему:
– Да разве вы не веруете в Него?
– Мы поклоняемся солнцу, – отвечал Фарис, визирь царя египетского.
– О визирь Фарис, – отвечал ему Асаф, – солнце есть звезда из числа звезд, созданных Господом (слава его совершенству), и вовсе не Бог, потому что солнце является на время и скрывается, а Господь наш всегда вездесущ и никогда нигде не отсутствует. Для Него все возможно.
Они двинулись в путь и ехали потихоньку, пока не подъехали к столице Сулеймана, сына Давида, и тут Сулейман приказал своим войскам, людям, шайтанам и животным стать в ряды. Таким образом, дикие морские звери и слоны, и леопарды, и рыси, все встали по обе стороны дороги. Каждые звери стали отдельными кучками, как стали отдельно и шайтаны, пугая своей страшной наружностью. Все шайтаны стояли двумя рядами, а птицы, щебеча на разные лады, распростерли свои крылья, так что многие стояли точно в тени. Когда египтяне приблизились к ним, то испугались и не решились двигаться далее, но Асаф сказал им:
– Идите, и проходите мимо них, и не бойтесь их – все это подданные Сулеймана, и никто вас не тронет.
Асаф первый пошел мимо зверей, и все двинулись вслед за ним, в том числе и визирь царя египетского со своими провожатыми, которые все-таки чувствовали страх. Так они дошли до города, где их поместили в доме для приема гостей и обращались с ними с большим почетом, и задавали им пиры в продолжение трех дней.