– Знай, царевна, – сказала ей Долет-Катун, – что это Сейф-Эль-Мулук, которому я обязана своим спасением, по милости Господа (да святится имя Его!), и который из-за тебя испытал всевозможные бедствия; поэтому я прошу тебя быть к нему благосклонной.
Бедея-Эль-Джемаль засмеялась и сказала:
– А кто мне поручится, что этот молодой человек исполнит свои обеты? Мужчины любить не умеют.
– О царевна, – отвечал Сейф-Эль-Мулук, – уверяю тебя, что я не способен на измену. Ведь не все одинаковы.
Он заплакал и продекламировал следующие стихи:
О Бедея-Эль-Джамаль, будь благосклонна
К скорбящему мужчине, что теперь
Разбита, ранена моя душа
Очаровательным, жестоким глазом.
И сочетание цветов красивых
На темно-розовых и белых щечках
Твоих имен сходство с анемоном.
О, не наказывай разлукой горькой
Ты человека, который постоянных
Страданий полон, так как мое тело
Изнурено столь долгим отчужденьем.
Моим желанием и высшим благом,
Которого души моей надежда
Желает страстно, является союз
С тобою, если ты его желаешь.
Он горько заплакал и продекламировал еще другие стихи и, закончив их, снова заплакал.
– О царский сын, – сказала ему на это Бедея-Эль-Джемаль, – право, я боюсь совершенно отдать себя в твои руки, не испытав ни твоей привязанности, ни твоей любви. Как часто в мужчинах оказывается более коварства, чем достоинств. Припомни, что даже Сулейман, сын Давида, взял Билькизуп любви, а когда увидал женщину красивее ее, то изменил ей.
– О око мое и душа моя, – отвечал ей на это Сейф-Эль-Мулук, – Господь создал не всех мужчин одинаковыми, и я, если на то будет воля Господа, исполню свой обет и умру у ног твоих. Ты увидишь, что я исполню все, что говорю, и Господь мне в этом поможет.
– Ну, сядь и успокойся, – сказала ему на это Бедея-Эль-Джемаль. – Поклянись мне твоей верой, дадим обет никогда не изменять друг другу, и да накажет Господь того, кто окажется неверным этому обету!
Выслушав все, Сейф-Эль-Мулук сел, и, взяв друг друга за руки, они поклялись, что никогда не предпочтут кого-либо друг другу. Они обнялись и заплакали от излишка счастья. После клятвы, данной друг другу, Сейф-Эль-Мулук встал, чтобы пройтись прогуляться, и Бедея-Эль-Джемаль тоже встала, чтобы пойти, и взяла с собой рабыню, которая несла еду и бутылку вина. Когда Бедея-Эль-Джемаль села, рабыня поставила перед нею еду и вино, но вскоре к ней подошел Сейф-Эль-Мулук, она приветливо встретила его, и они обнялись.
Но счастье их было не полно, так как Бедея-Эль-Джемаль не могла стать женой Сейф-Эль-Мулука без разрешения ее отца и бабушки. Поэтому, когда они поели и выпили, Бедея-Эль-Джемаль сказала Сейф-Эль-Мулуку:
– О сын царя! Тебе следует отправиться в сад Ирема в город Бабиль. Когда ты войдешь в сад Ирема, ты увидишь большую палату из красного атласа, подбитого зеленой шелковой материей. Войди в палату и соберись с духом. Ты увидишь там старуху на ложе из червонного золота, отделанном крупным жемчугом и бриллиантами. Войдя, ты вежливо поклонись ей, и посмотри на ложе, под которым ты увидишь туфли, затканные золотом и осыпанные драгоценными камнями. Возьми эти туфли, поцелуй их и приложи к своей голове, затем положи их себе под правую мышку и стань перед старухой, почтительно наклонив голову. Когда же она скажет тебе: откуда ты пришел, и как попал сюда, и кто тебе рассказал об этом саде, и зачем взяли туфли, ты молчи, пока не войдет рабыня и не начнет говорить с нею, которая станет склонять ее в твою пользу. Может быть, Господь расположит ее сердце к тебе, и она согласится исполнить твое желание.
Она позвала рабыню по имени Маринеха и сказала ей:
– Ради любви твоей ко мне исполни это поручение сегодня же, и не поленись. Если ты сделаешь все, как следует, то будешь свободна, кроме того, получишь хорошее вознаграждение, и я буду очень ценить тебя: только тебе я буду поверять свои тайны.
– О госпожа моя, – отвечала она, – о свет очей моих!
Скажи мне, что тебе надо для того, чтобы я могла тотчас же сделать все для тебя.
– Снеси этого человека на своих плечах в сад Ирема к моей бабушке, матери моего отца, введи его в ее палатку и позаботься о нем, и когда войдешь с ним в палатку и увидишь, что он взял туфли и целует их, а бабушка спрашивает его, откуда он, и как попал к ней, и зачем взял туфли, и что ему от нее нужно, ты поскорее подойди к ней и скажи: «О, госпожа моя, это я принесла его сюда; он – сын египетского царя, и это он убил сына Синего царя. Он освободил из высокого замка царевну Долет-Катун и в сохранности доставил ее к ее отцу. Я привела его сюда, для того чтобы он сообщил тебе о ней добрые вести, поэтому будь к нему благосклонна». После этого ты прибавь: «Аллахом умоляю тебя, скажи, разве этот молодой человек не красив?» И она ответит тебе: «Да, красив». А ты ей скажи: «Право, он замечательно честный и великодушный человек; он царь египетский и обладает всевозможными прекрасными качествами». Когда же она спросит тебя: «Что же надо?» – ты тотчас же отвечай: «Госпожа моя кланяется тебе и спрашивает у тебя: долго ли она будет еще сидеть в девушках и не выйдет замуж? Это ведь ей уж и надоело. Разве ты не намерена выдавать ее замуж и неужели не хочешь ее выдать, пока жива ты и жива ее мать?» А если она у тебя спросит: «Да как же нам выдать ее? Если она познакомилась с кем-нибудь и если ей кто-нибудь понравился, пусть она сообщит нам об этом, и мы похлопочем о ней». На это ты ей ответь: «Госпожа моя, внучка твоя велела тебе сказать, что вы хотели выдать ее за Сулеймана, и для этого на плаще нарисовали ее портрет. Но судьба устроила иначе: плащ этот он послал к царю египетскому, который отдал его сыну; тот, увидав портрет, влюбился в него и бросил свое государство, отца, мать и поехал, не взирая ни на что, отыскивать ее».
Рабыня взяла Сейф-Эль-Мулука и приказала ему закрыть глаза, что он и сделал; она полетела с ним в поднебесье; спустя некоторое время она сказала ему, чтобы он открыл глаза. Открыв глаза, он увидал сад – сад Ирема, и рабыня Маринеха приказала ему войти в палатку. Сейф-Эль-Мулук, призвав Господа на помощь, вошел и, осмотревшись, увидал сидевшую на ложе старуху, окруженную рабынями. Он почтительно и вежливо подошел к ней, взял туфли и поцеловал их, и сделал все, как приказывала ему Бедея-Эль-Джемаль. Старуха сказала ему:
– Кто ты такой, и откуда ты пришел, и из какой страны ты родом, и кто привел тебя, и зачем взял эти туфли и целуешь их, и разве ты высказывал мне свое желание, и я не выполняла его?
Тут вошла рабыня Маринеха, вежливо поклонилась ей и проговорила все, что Бедея-Эль-Джемаль ей приказала.
Старуха, выслушав все, закричала на нее и рассердилась.
– Точно между людьми и шайтанами может быть соглашение? – сказала она.
– Я подчинюсь тебе, – отвечал Сейф-Эль-Мулук, – буду твоим слугою, умру, любя тебя, сдержу свой обет, и ты увидишь мою правдивость и верность, и мое великодушие, если на то будет воля Аллаха!
Старуха задумалась, низко опустив голову, затем, подняв ее, сказала:
– О красивый юноша, так ты исполнишь свой обет?
– Клянусь тебе Тем, Кто создал мир и рассеял земли, – отвечал Сейф-Эль-Мулук, – что я исполню свое обещание!
– А я, – сказала старуха, – постараюсь похлопотать о тебе, если на то будет воля Аллаха. А теперь пойди в сад, поразвлекись и поешь плодов, подобных которым не существует в целом миpe, а я между тем пошлю к своему сыну, и когда он придет ко мне, я поговорю с ними о твоем желании, и все устроится хорошо, если на то будет воля Аллаха! Сын мой, конечно, не станет противоречить мне. Я выдам за тебя его дочь Бедею-Эль-Джемаль, и потому успокойся: она будет твоей женой.
Выслушав все, он поблагодарил и, поцеловав ей руки и ноги, отправился в сад. Старуха же приказала рабыне, чтобы она отыскала ее сына Нихала и привела его к ней.
Между тем Сейф-Эль-Мулук развлекался в саду, где пять шайтанов, подданных Синего царя, видели его.
– Что это за человек, – говорили они между собою, – и кто привел его сюда? Может быть, это он-то и убыл сына Синего царя? Не подойти ли нам к нему и не начать ли расспрашивать?
Они стали ловко подкрадываться, подошли к Сейф-Эль-Мулуку и сели около него.
– Однако, прекрасный молодой человек, – сказали они, – ловко же ты убил царя и освободил Долет-Катун! Он был негодный пес и украл ее, и если бы Господь не послал тебя к ней, она никогда не избавилась бы от него. Но как это тебе удалось убить его?
Сейф-Эль-Мулук посмотрел на них и отвечал:
– Я убил его посредством вот этого перстня, что ношу на пальце.
Из этого они увидали ясно, что сына царя убил он; вследствие этого двое из них схватили его за руки, двое за ноги, пятый шайтан зажал ему рот, чтобы он не закричал и чтобы приближенные царя, услыхав его крик, не пришли освободить его. Они полетели с ним и не останавливались, пока не принесли и не поставили его перед царем.
– Царь веков, – сказали они ему, – мы принесли тебе человека, убившего твоего сына.
– Где же он? – спросил царь.
– Он стоит перед тобою.
– Так это ты убил моего сына? – крикнул на него Синий царь. – Убил жизнь моего сердца, свет моих очей, убил напрасно, без всякой вины с его стороны!
– Да, я убил его, – отвечал ему Сейф-Эль-Мулук, – за его тиранство и несправедливость, так как он крал царских детей и переносил их к покинутому источнику в высокий замок, разлучал их с родными и мучил их. Я убил его посредством перстня, который ношу на пальце, и Господь предал душу его огню и мукам.
Синему царю было совершенно ясно, что перед ним стоял человек, убивший его сына, и поэтому он позвал своего визиря и сказал ему:
– Вот человек, убивший моего сына. Что советуешь ты мне сделать с ним? Убить ли мне его самым беспощадным образом или предать жестокой пытке? Что посоветуешь ты мне в настоящем случае?
– Отруби ему какой-нибудь из его членов, – отвечал ему визирь.