красивых, как месяц, и великолепно одетых. При виде меня они все закричали:
– Милости просим, добро пожаловать! О господин и государь наш! Мы уже целый месяц ждем тебя. Слава Аллаху, пославшему нам человека, достойного нас и которого мы достойны!
После такого приветствия они усадили меня на матрац.
– Отныне, – продолжали они, – ты наш повелитель и государь, и мы твои прислужницы и совершенно принадлежим тебе.
Они принесли мне угощение, и, когда я поел и попил, они, веселые и счастливые, сели кругом меня и начали болтать. Эти девушки были так прекрасны, что даже самый благочестивый человек охотно предложил бы сам свои услуги и исполнил бы все их желания. С наступлением ночи все они столпились кругом меня и поставили передо мною стол со свежими и сухими фруктами и разными удивительными, неописанными лакомствами и винами. Одна из них начала петь, а другая играть на лютне. Кубки с вином переходили из рук в руки, и мне было так весело, что я забыл все свои житейские невзгоды и вскричал:
– Вот это так чудная жизнь!
Ночь я провел так, как не проводил никогда в жизни, а утром сел в ванну и, вымывшись, одел роскошную принесенную мне новую одежду, и мы снова начали угощаться.
Таким образом я прожил с ними целый год; но в первый же день нового года девушки сели кругом меня и начали плакать и прощаться со мною, цепляясь за мою одежду.
– Что за несчастье случилось с вами? – спросил я. – Ведь вы надрываете мне сердце.
– Лучше бы нам никогда не знать тебя, – отвечали они. – Мы имели дело со многими мужчинами, но такого, как ты, мы не знавали. Дай Аллах, чтобы мы не лишились тебя.
Они снова заплакали, а я просил их сказать мне причину их слез.
– Ты причина их, – отвечали они. – Хотя если ты обратишь внимание на то, что мы тебе скажем, мы можем и не разлучаться; но если ты поступишь против наших указаний, то мы расстанемся навеки. Сердце наше говорит, однако же, что ты не послушаешься нашего предостережения.
– Скажите мне, в чем дело, и я поступлю по вашему указанию.
– Сначала выслушай нашу историю, – отвечали они. – Мы – царские дочери и много лет имели обыкновение собираться сюда и удаляться отсюда ежегодно на сорок дней, затем, возвращаясь, мы позволяем себе пировать и пить в продолжение всего года. Так мы поступали обыкновенно, а теперь мы боимся, что во время нашего отсутствия ты преступишь наши указания. Оставляем тебе ключи от дворца. Их сто, и они отворяют сто комнат. Ты можешь входить в эти комнаты, забавляться, есть, и пить, и услаждаться, но только не отворяй двери из червонного золота, потому что если ты отворишь ее, то мы навеки будем разлучены с тобой. Умоляем тебя поэтому, обрати внимание на наши слова и воздержись на это короткое время.
Услыхав это, я поклялся им, что никогда не открою запрещенной комнаты, и они удалились, прося меня быть верным моему обещанию.
Я остался во дворце один, и с наступлением вечера открыл первую комнату и, войдя туда, увидал, что это настоящий рай земной, в котором росли большие зеленые деревья со спелыми плодами, пели различные птицы и били фонтаны. Зрелище это усладило мою душу, и я блуждал между деревьями, нюхал чудные пахучие цветы и слушал пение птиц, громко прославлявших всемогущего Аллаха. Полюбовавшись на различные яблоки, напоминавшие щечки любимой возлюбленной или пушистые щечки скромного любовника, на пахучую айву, напоминающую запах мускуса и амбры, и на сливы, сверкавшие, как рубин, я вышел из этой комнаты и, заперев за собою дверь, отворил соседнюю, где оказалась большая дорожка, обсаженная частыми пальмами и орошаемая рекой, пробегавшей среди розовых деревьев, жасминов, шиповника, нарциссов, левкоев, запах от которых разносился ветром повсюду и приводил меня в совершенный восторг. Я отворил дверь в третью комнату, затворив вторую. Тут я нашел обширную гостиную с полом, выложенным мрамором различных цветов, с дорогими цветными каменьями. В этой гостиной стояли клетки из сандалового дерева и алоэ, с поющими в них птицами, масса которых сидела тоже и на деревьях. Сердце мое было очаровано и, забыв все житейские тревоги, я проспал в этой комнате до утра. На следующий день я отворил четвертую комнату и нашел большое здание с сорока комнатками, в которых все двери стояли настежь; войдя в них, я нашел жемчуг, рубины, хризолиты, изумруды и другие драгоценные камни, перечислить которые не достанет сил человеческих. Зрелище это привело меня в полное недоумение, и я проговорил:
– Таких драгоценностей не найдешь и в царских хранилищах. Теперь я – царь нашего времени, и, по милости Аллаха, все эти драгоценности принадлежат мне, как принадлежат и сорок женщин мне одному совершенно безраздельно.
Таким образом я продолжал забавляться, переходя от одного места к другому, пока не прошло тридцати девяти дней, и я побывал во всех комнатах, кроме запрещенной. Сердце мое ныло от любопытства, и дьявол толкал в несчастье, соблазнил меня отворить и эту сотую дверь. Удержаться я не мог, хотя до конца срока оставался всего один день, и вот я подошел к комнате и отворил дверь, и, войдя туда, я почувствовали такой сильный одуряющий запах, что упал навзничь без чувств и в таком положении пролежал некоторое время, но затем, встав, я собрался с духом и пошел далее. Пол оказался усыпанным шафраном, а комната освещена золотыми лампами и свечами, распространявшими запахи мускуса и амбры, и аромат, походивший на запах меда, чувствовался повсюду. Кроме того, я увидал вороную лошадь, черную, как ночь, перед которой стояли ясли из чистого хрусталя, наполненные очищенными кунжутом, а другие такие же ясли, наполненные розовой водой с примесью мускуса. Конь был взнуздан и оседлан, и седло было из червонного золота. С удивлением глядя на него, я подумал, что этот конь должен обладать удивительными достоинствами, и, соблазненный дьяволом, я вывел его и сел в седло; но он не трогался с места; я тронул его пятками, но он по-прежнему не трогался с места; тогда я взял пальмовую трость и ударил его; лишь только он почувствовал удар, как издал звук вроде грома и, распустив крылья, взвился со мной на воздух и затем спустился на какую-то крышу, где сбросил меня и так ударил хвостом по лицу, что вышиб мне глаз, и улетел.
В таком положении я сошел с крыши и внизу нашел одноглазых вышеупомянутых молодых людей, которые, увидав меня, вскричали:
– Нет, мы не приветствуем тебя!
– Примите меня в свое общество, – сказал я.
– Клянемся Аллахом, ты не останешься с нами, – отвечали они.
И таким образом я ушел от них с тяжелым сердцем и горькими слезами на глазах, и Аллах предопределил, что я благополучно дойду сюда, и я, сбрив бороду и обратившись в нищего, благополучно пришел в Багдад.
Продолжение сказки багдадских женщин и т.д
После этого хозяйка дома посмотрела на халифа Джафара и Месрура и сказала им:
– Познакомьте меня с вашими сказками.
Джафар подошел к ней и рассказал ей ту же самую сказку, которую он рассказывал привратнице, когда она отворяла ему двери, и хозяйка, услыхав его рассказ, освободила их. Выйдя на улицу, халиф спросил у нищих, куда они идут, и они ответили ему, что не знают, куда им идти, вследствие чего он предложил им идти с ними и затем обратился к Джафару со следующими словами:
– Возьми их к себе домой и завтра приведи ко мне, – и мы посмотрим, что можно будет для них сделать.
Джафар поступил так, как ему было приказано, и халиф вернулся к себе во дворец, но не мог уже спать в эту ночь.
На следующий день он, сидя па троне, принял своих царедворцев и отпустил всех, за приключением Джафара, которому сказал:
– Приведи ко мне трех женщин, двух собак и трех нищих.
Джафар встал, привел всех и, поставив женщин за занавеску, сказал им:
– Мы простили вас за вашу прежнюю доброту к нам, тем более что вы не знали, кто мы такие. Теперь же я могу сообщить вам, что вы находитесь в присутствии пятого из сыновей Эль-Абаса, Гарун Эр-Рашида, поэтому ему говорить вы можете только одну правду.
Когда женщины услыхали сказанное им от имени халифа, то старшая из них выступила вперед и таким образом передала свою историю.
Первая из трех багдадских женщин
– О царь! история моя удивительна, так как эти две собаки – это мои сестры от одного отца, но от разных матерей, и я самая из них младшая. После смерти отца, оставившего нам пять тысяч червонцев, обе сестры мои вышли замуж и, проживши некоторое время с мужьями, которые приготовили товары, взяли от жен по тысяче червонцев каждый, и с женами отправились в путешествие, оставив меня одну. Пробыв в отсутствии четыре года, мужья моих сестер потеряли все, что имели, и бросили их в чужих краях, так что они вернулись ко мне в нищенских лохмотьях. Увидав их в этом виде, я сначала даже не узнала их, а затем, узнав, вскричала:
– Каким образом очутились вы в таком положении?
– О сестра, – отвечали они, – вопрос твой бесполезен; так было решено судьбой.
Я отправила их вслед за тем в баню и, одев их в новое платье, сказала им:
– О сестры мои, будь вы старше меня, а я младшая, и потому замените мне отца и мать. Наследство, которое я разделила с вами, по милости Аллаха, увеличилось, так как дела мои идут великолепно, и я снова поделюсь с вами.
Я обращалась с ними превосходно, и они прожили со мною целый год и разбогатели на те деньги, что я им уделила, но по прошествии года они сказали:
– Нам хотелось бы снова выйти замуж, потому что так более мы жить не можем.
– О сестры мои, – отвечала я, – ведь в замужестве счастья вы не нашли. Хороших мужей по нынешним временам найти трудно, и вы ведь испытали уже брачную жизнь.
Но они не обратили внимания на мои слова и вышли замуж помимо моего согласия. Несмотря, однако же, на это, я на свои собственные средства сделала им приданое и продолжала покровительствовать им. Они перебрались к своими мужьям, а те, отобрав от них все, что у них было, и пожив с ними недолгое время, уехали куда-то, бросив их. Таким образом они снова вернулись ко мне совершенно обнищавшими и просили прощения, говоря: