Сказал я осудителям моим:
Не осуждайте вы меня так строго;
Ведь веки были созданы мои
Единственно лишь для того, чтоб мог я
Ручьями лить потоки слез горючих,
И слезы наводнили мои щеки;
Возлюбленная сердца моего
С жестокостью со мною поступила.
Окончив стихотворение, он заплакал так, что опять лишился чувств; старуха прыснула ему в лицо водою, и он пришел в себя.
– О сын мой, – сказала она ему, – вернись на родину, потому что если я войду с тобою в город, то оба мы погибнем. Ведь если царица узнает про тебя, то она обвинит меня в том, что я привела тебя в эту страну и в город, куда не имел доступа никогда никто из людей. Ведь она убьет меня за то, что я привела тебя и позволила тебе смотреть на девственниц в реке, тогда как еще ни один мужчина не любовался на них и мужья не приближались к ним.
Гасан дал клятву, что он не смотрел на них с дурными намерениями.
– О сын мой, – отвечала она на это, – вернись к себе на родину, и я дам тебе редкостей и богатств, вследствие которых ты сделаешься равнодушным ко всем женщинам. Послушайся меня, вернись и не подвергай себя опасности. Даю тебе добрый совет.
Гасан, выслушав ее, заплакал и, припав к ее ногам, сказал:
– О госпожа моя и государыня, восторг очей моих! Как могу я вернуться, не увидавшись с той, которую люблю, и не войдя к ней в дом, не потеряв надежду быть с ней соединенным?!
Он сказал еще несколько подходящих стихотворений, старуха была ими тронута, сжалилась над ним и стала утешать его, говоря:
– Ну, успокойся, развеселись и не падай духом. Клянусь Аллахом, что я не пожалею своей души, чтобы помочь тебе достигнуть твоих желаний, хотя бы из-за этого мне пришлось погибнуть.
Сердце Гасана успокоилось, и он, развеселившись, принялся разговаривать со старухой и проговорил до вечера. С наступлением же ночи все девушки разошлись. Некоторые из них пошли ночевать к себе во дворцы, в город, а другие легли в палатки. Старуха взяла Гасана к себе, свела его в город и наняла помещение для него одного, для того чтобы никто о нем не узнал и не сообщил царице, а она не убила бы и его, и ее. Служила ему она сама и навела на него страх, рассказывая про верховную власть царя, отца его жены, а он плакал и говорил ей:
– О госпожа моя, я предпочитаю смерть и ненавижу жизнь, если не буду соединен со своей женой и детьми! Поэтому я готов рискнуть своей жизнью и достигну своей цели или умру.
Старуха начала раздумывать, как бы устроить его свидание и встречу с женою и какую бы употребить уловку, чтобы спасти бедняка, из-за любви рискующего своей жизнью и не знающего никакого страха. Он стал совершенно равнодушен к жизни. И как говорит пословица, что сытый голодного не разумеет, так и влюбленный не послушает человека со свободным сердцем. Над страною, в которой они теперь находились, царствовала царица по имени Нур-Эль-Гуда. У этой царицы было шесть сестер-девственниц, живших с их отцом, верховным царем над семью островами Вак-Вак; жил этот царь в самом большом городе. А старшая его дочь Нур-Эль-Гуда царствовала над тем городом, где находился теперь Гасан, и над ближайшими к нему округами.
Старуха, убедившись, до какой степени Гасан горел желанием соединиться со своей женой и детьми, встала и отправилась во дворец царицы Нур-Эль-Гуда и, придя к ней, поцеловала прах у ног ей. Старуха имела некоторые права на ее внимание, потому что она воспитывала всех царских дочерей, имела над ними влияние, пользовалась их уважением и была любима самим царем. Таким образом, она пришла к царице, и Нур-Эль-Гуда встала и обняла ее, посадила подле себя и спросила, благополучно ли она доехала.
– Клянусь Аллахом, – отвечала старуха, – переход наш совершился вполне благополучно, и я привезла тебе подарок, который и принесу тебе. Но, кроме того, о дочь моя, о царица веков, я привезла еще одну удивительную вещь и желала бы показать ее тебе, для того чтобы ты помогла мне сделать для нее что-нибудь.
– Что это такое? – сказала царица.
Старуха рассказала ей всю историю Гасана с начала до конца. Рассказывая, она дрожала, как тростник во время бури, и затем, упав перед царицей, сказала ей:
– О государыня, человек этот на морском берегу просил моего покровительства, прятался под скамьей; я обещала ему оказать это покровительство и привела его со своей армией девственниц в таком же вооружении, как и они, так что никто его узнать не мог: он теперь в городе. Я внушила ему страх к твоей власти, но лишь только я начинала грозить ему, как они принимался плакать, декламировал стихи и говорил мне: «Или я соединюсь с женою и детьми, или умру, но без них домой не вернусь». Он, подвергая опасности жизнь, приехал на острова Вак-Вак. Я в жизни не видывала еще такого мужественного человека, как он, но только любовь совершенно поработила его.
Когда царица выслушала ее и поняла, в чем заключается желание Гасана, она страшно разгневалась и на некоторое время низко опустила голову. Затем она взглянула на старуху и сказала:
– Ах ты, несчастная старуха, ты по слабодушию допустила к себе мужчину, осмелилась привести его на острова Вак-Вак и, не боясь меня, дозволила ему быть в моем городе! Клянусь головою царя, не имей ты на меня некоторых прав, как женщина, воспитавшая меня, я сейчас же самым жестоким образом убила бы тебя, чтобы смерть твоя послужила предостережением другим, проклятая старуха, и для того, чтобы никто другой не осмелился делать того, что до сих пор никогда не делалось. А теперь иди и приведи его ко мне, для того чтобы я сама его видела.
Старуха пошла совершенно смущенная, не зная, что ей делать, и думая: «Теперь из-за Гасана на меня обрушился весь гнев царицы».
Она пришла к Гасану и сказала ему:
– Ну, вставай и идем к царице. Последний день твой близок.
Он пошел с ней, не переставая взывать к Богу.
– О Аллах, – говорил он, – будь ко мне милостив и избавь от посланного тобою на меня несчастья!
Старуха привела его к царице Нур-Эль-Гуде, научив его, как говорить с ней. Гасан нашел царицу с закрытым фатою лицом и, поцеловав прах у ног ей, поклонился ей и приветствовал ее так:
Да сделает Создатель вековечный
Твою большую славу, и даст счастье,
И да обогатит других превыше
Тебя Творец такими здесь дарами,
Которые полны всесовершенства,
И да Владыка прумножит наш
И славу, и величие твое,
И да окажет Всемогущий помощь
Тебе в борьбе с врагами всеми теми,
Которых ты имеешь на земле.
Выслушав это приветствие, царица приказала задавать Гасану вопросы, для того чтобы она могла слушать его ответы.
– Царица, – сказала старуха, – принимает твое приветствие и спрашивает тебя: как тебя зовут, и из каких ты прибыл мест, и как зовут твою жену и детей, ради которых ты явился сюда, и как называется твоя родина?
Он пришел несколько в себя и отвечал так:
– О царица веков, несравненная жемчужина времени! Зовут меня Гасаном злосчастным, родом я из города Эль-Башраха, что же касается до жены моей, то имени ее я не знаю, а сынов моих зовут одного Назиром, а другого – Мансуром.
– Откуда же она взяла своих детей? – спросила царица.
– Взяла она из города Багдада, из дворца халифа.
– И что же она говорила, когда улетала?
– Она сказала моей матери так: «Когда сын твой вернется, будет скучать обо мне и пожелает меня видеть, то может приехать ко мне на острова Вак-Вак».
Царица Нурп-Эль-Гуда покачала головою и затем прибавила:
– Если бы она не желала тебя видеть, то не сказала бы того твоей матери, и если бы не желала тебя видеть, то не указала бы места своего дома и не звала бы тебя к себе на родину.
– О царица, – сказал Гасан, – о государыня как богачей, так и бедняков! Я сказал тебе все, что со мной случилось, и не скрыл от тебя ничего. Прошу милости у Господа и у тебя, и прошу тебя не угнетать меня. Сжалься надо мною, и за это Господь наградит тебя. Помоги мне соединиться с женою и детьми, успокой меня, дай мне возможность полюбоваться на моих детей.
Он заплакал, застонал и продекламировал несколько стихотворений.
Выслушав его, царица низко наклонила голову и долгое время покачивала ей, после чего она выпрямилась и сказала:
– Мне тебя жаль, очень жаль, и я решилась показать тебе всех девиц города и округов моего острова. Если ты узнаешь свою жену, то я отдам ее тебе, а если не узнаешь, то я убью тебя и распну на дверях дома этой старухи.
– Это условие я принимаю, – отвечал Гасан и затем сказал следующее:
Ты пробудила страстное желанье
В моей душе, и стала ты покойной.
И сделала израненные веки
Бессонными и спящими мои;
И ты дала обет, что не отступишь,
Но поступила с полным вероломством,
Когда меня ты в цепи заковала.
Любил тебя я, был когда ребенком,
Не ведавшим значения любви.
Поэтому не убивай меня,
Так как я жалуюсь на угнетенье.
Ты разве не боишься Бога, если
Предать позорной смерти ты желаешь
Влюбленного, глядящего на звезды,
Когда спят мирным сном другие люди?
Прошу Аллахом, мой народ, тебя,
Чтоб, если я умру, ты написал,
На каменной плите моей надгробной:
«Лежит под этим камнем раб любви».
Быть может, человек, подобный мне,
Мою могилу видя, мне пошлет
В страну иную свой привет прощальный.
Окончив эти стихи, он прибавил:
– Я согласен на предложенное тобою условие, нет никого выше и сильнее всемогущего Бога!
Царица Нур-Эль-Гуда отдала приказ, чтобы все девицы города явились к ней во дворец и прошли мимо Гасана, и послала старуху Шавапею в город, чтобы привести их всех в царский дворец. Царица показала Гасану всех молодых особ, которых осталось несколько сотен, так что в городе не осталось ни единой. Но жены своей между ними он не видал.