– Ты оскорбил царя острова Черного Дерева, сына царя Армануса, и украл у него целое состояние. Ах, ты, несчастный!
– Клянусь Аллахом, – отвечал они, – я никогда не бывал в тех местах и совсем их не знаю.
Они продолжали плыть с ними, пока не дошли до острова Черного Дерева, где свели его к царевной Бадур. Увидав его, царевна тотчас же узнала его и приказала передать евнухам, для того чтобы они свели его в баню. Страхи купцов она развеяла, а хозяину судна подарила почетное платье ценою в десять тысяч червонцев, после чего она отправилась к Хаят-Эн-Нуфуз и все рассказала ей, прибавив:
– Сохрани эту тайну до тех пор, пока я не исполню своего желания и не сделаю дела, достойного быть записанным в книгу для прочтения царям и их подданным. Кемараль-Земана свели в баню и одели его там в царскую одежду, и, выйдя оттуда, он явился, как ветвь восточной ивы или как планета, при появлении которой померкли и солнце, и луна, и спокойствие души вернулось к нему. Он вернулся во дворец и явился к царю, а царевна Бадур, увидав его, удержалась, желая непременно выполнить свою задачу. Она назначила ему мамелюков и прислугу, дала верблюдов и мулов и выдала крупное содержание и так быстро повышала его, что весьма скоро назначила государственным казначеем, поручив ему все сокровища. Она оказывала ему большие милости, и эмиры очень его полюбили. Царевна Бадур с каждым днем увеличивала его содержание, и Кемараль-Земан не мог понять причины таких милостей. Из своего крупного жалованья он делал богатые подарки, и царю Армануеу он служил так усердно, что тот полюбил его, как полюбили и эмиры, и сановники, и весь народ, и даже клялись его именем.
Но Кемараль-Земан все время надивиться не мог, за что царевна Бадур оказывает ему такие милости, и в душе говорил: «Клянусь Аллахом, такая любовь должна же иметь какие-нибудь причины, или же этот царь оказывает мне милость ради какой-нибудь дурной цели, и поэтому мне лучше попросить позволения уехать отсюда». Вследствие этого он явился к царевне Бадур и сказал ей:
– О государь, ты оказал мне великие милости и довершишь свои благодеяния, если позволишь мне уехать отсюда, оставив здесь все пожалованное тобою.
Царевна Бадур улыбнулась и сказала:
– Что может быть причиною твоего желания ехать и подвергаться опасностям, когда ты можешь жить здесь спокойно, осыпанный милостями?
– О царь, – отвечал Камараль-Земан, – если меня осыпают милостями без причины, то меня это удивляет, в особенности же меня удивляет, что меня осыпают почестями как человека известных лет, тогда как я еще совсем мальчик.
Царевна Бадур увела его к себе в комнату и там открылась ему, и он увидал, что это его жена царевна Бадурр, дочь царя Эль-Гаюра, владетеля островов и морей, после чего они обнялись и поцеловались. Она рассказала от начала до конца все, что с ней случилось, и он точно так же рассказал ей все, что с ним было.
Когда наступило следующее утро и мрак развеялся, царевна Бадур послала к царю Арманусу и сообщила ему о себе всю правду, что она жена Кемараль-Земана, и причину, почему они были разлучены. Царь Арманус, слушая ее рассказ, не мог надивиться. Он приказал написать его золотыми буквами и затем, посмотрев на Кемараль-Земана, сказал ему:
– О царский сын, не хочешь ли ты заключить со мною союз и жениться на моей дочери Хаят-Эн-Нуфуз?
– Мне надо посоветоваться об этом с царевной Бадур, – отвечал он, – так как я обязан ей безграничной благодарностью.
На вопрос мужа царевна отвечала:
– Это превосходное предложение! Женись на ней, и я буду служить ей, так как на мне лежит к ней долг благодарности за те милости, которые она оказывала мне, да и к тому же мы живем у них в стране и обласканы ее отцом.
Камараль-Земан, увидав, что царевна Бадур согласна на это и ревности не выказывает, передал свое согласие царю Арманусу, прибавив, что царевна Бадур выразила желание служить Хаят-Эн-Нуфуз. Царь Арманус был очень доволен и, выйдя к народу, тотчас же сел на трон, собрав всех эмиров, визирей и царедворцев, сообщил ими в подробности всю историю Камараль-Земана и жены его царевны Бадур, прибавив о своем желании выдать замуж за Камараль-Земана свою дочь и назначить его султаном вместо жены его Бадур.
– Раз Кемараль-Земан – муж царевны Бадур, – отвечали все присутствующие, – правившей нами до него и в то время, как мы считали ее зятем нашего царя Армануса, то мы довольны этим назначением и все будем верно служить ему, и никогда ему не изменим.
Царь Арманус остался этим очень доволен и, призвав кади, свидетелей и всех сановников государства, заключил брачный контракт между Кемараль-Земаном и его дочерью, царевной Хаят-Эн-Нуфуз. Он задал пир, роздал почетные одежды эмирам, военачальникам, одарили милостыней бедных и неимущих и освободил всех заключенных. Народ радовался восшествию на престол царя Камараль-Земана, прося у Бога продолжения его жизни, славы и счастья. Лишь только он сделался султаном, как утвердил уничтожение таможенной пошлины и, высказывая большое внимание к своим подданным, счастливо жил со своими двумя женами, выказывая обеим полное бесстрастие. Так он жил беззаботно долгое время, совершенно забыв своего отца, царя Шах-Земана, и спокойствие и счастье, которыми пользовался при нем.
История двух царевичей Эль-Амджада и Эль-Асада
После этого Аллах (да просветится имя Его) благословил Кемараль-Земана двумя сыновьями, родившимися от его двух жен. Мальчики были как два ясных месяца: старший были сыном царевны Бадур, и звали его царевичем Эль-Амджадом, а младший был сыном Хаят-Эн-Нуфуз, и звали его царевичем Эль-Асадом, и он был красивее старшего. Росли они среди роскоши и заботливости, и учили их хорошим манерам и вежливости и, кроме того, чистописанию и разным наукам, искусству править государством и наездничеству, пока они не достигли полного совершенства и не сделались такими привлекательными юношами, что все женщины сходили по ним с ума. До семнадцатилетнего возраста они выросли вместе и никогда не расставались, и все завидовали им. Достигнув совершеннолетия, они поочередно приглашались в залу суда и заседали в отсутствие отца.
Судьбе угодно было, чтобы две наложницы царя, из наиболее им любимых, влюбились в царевичей Эль-Амджада и Эль-Асада. Они заигрывали с ними, целовали их, прижимали к своей груди, и когда которая-нибудь из матерей видела это, то думала, что это родственная привязанность. Любовь до такой степени овладела этими женщинами, что они перестали есть и пить и потеряли охоту ко сну.
Царь отправился однажды на охоту и приказал сыновьями поочередно заниматься государственными делами. Таким образом, в первый день в зале суда заседал Эль-Амджад, сын царевны Бадур, и чинил суд и расправу. И влюбленная в него женщина написала ему письмо, не в силах больше скрывать свою любовь и объявляя, что она так его любит, что вполне отдается ему и желает соединиться с ним. Она взяла бумагу и написала ему письмо такого содержания:
«От бедной влюбленной женщины, огорченной и опечаленной, юность которой погибает от любви и которая беспредельно страдает по тебе. Если бы я стала описывать тебе все свое горе и испытываемую мною печаль, и грусть, и сильную любовь, пожирающую мое сердце, и как я плачу и стонаю, и как огорченное мое сердце разрывается на куски, и свое постоянное горе и тревогу, и несчастье от разлуки, тоски и страшного желания, то это было бы слишком длинно для письма. Мне стало тесно и на земле, и на небесах, и надежда и услада моя только в тебе, так как я близка к смерти и чувствую весь ужас кончины. Страсть моя достигла высших пределов, и если бы я стала описывать свое страстное желание, то для этого недостало бы бумаги». А в заключение она написала следующие стихи:
И если б я желала объяснить
То пламя, что горит в моей душе,
И истощенье тела моего,
И силу всю моей безумной страсти,
И все страдание от возбужденья —
То не оставила бы ни одного я
Клочка бумаги и ни одного
Пера и все чернила извела бы
По всей земле я, так что род людской
Лишился бы возможности писать.
Она завернула письмо в кусок дорогой шелковой материи, сильно надушенный мускусом и амброй, и в шелковый шнурок вплела прядь своих волос, для покупки которых недостало бы всей казны, и, завернув все это в платок, дала евнуху, приказав ему снести к царевичу Эль-Амджаду.
Евнух пошел, не подозревая, что за это его ожидает (так как тот, кому известны все тайны, поступает по своему усмотрению), и, придя во дворец царевича Эль-Амджада, он поцеловал прах у ног его и подал ему платок с письмом. Царевич взял от него платок и, развернув его, нашел письмо, которое и прочел. Поняв содержание письма, он увидал, что эта женщина замышляет обман и хочет поступить нечестно с его отцом, царем Кемараль-Земаном. Юноша страшно рассердился и, негодуя на коварство женщин, вскричал:
– Да будут прокляты коварные женщины, лишенные чувств и религии, – он обнажил свой меч и сказал евнуху: – Горе тебе, подлый раб! Как смел ты принести безвестное письмо от женщины, принадлежащей твоему господину! Клянусь Аллахом, в вас, неграх, ничего нет хорошего: и по наружности, и по душе вы отвратительны.
Он ударил его мечом по затылку с такой силой, что отсек ему голову, после чего, завернув письмо в платок, он сунул его в карман и пошел к своей матери, чтобы рассказать ей обо всем случившемся, причем прибавил:
– Все вы, женщины, в некотором отношении одна другой хуже. Клянусь Аллахом, если бы я не боялся огорчить отца, то я пошел бы к этой женщине и отрубил бы ей голову, как я отрубил голову евнуху.
Он ушел от матери, не помня себя от гнева, и когда весть о том, как он поступил с евнухом, достигла влюбленной женщины, то она стала бранить его, проклинать и, наконец, замыслила против него коварную уловку. Царевич Эль-Амджад провел этот день в такой ярости и негодовании, что ослабел, тем более что он не мог ни есть, ни пить, ни спать.