Выслушав такие слова царя и видя, чему они могут подвергнуться, ювелиры страшно взволновались, испугались и ответили:
— О царь времен, такая жемчужина — вещь очень нежная. Нам известно, что, для того чтобы проколоть и обыкновенный жемчуг, нужна редкая ловкость и сноровка и что редкий ювелир достигает цели без нескольких неизбежных неудач. Умоляем тебя, не налагай на нас непосильной обязанности, так как мы признаем, что не обладаем требуемым искусством. Впрочем, мы можем указать тебе человека, который сумеет совершить это чудо искусства, и этот человек — наш шейх.
Царь спросил:
— А кто ваш шейх?
Они ответили:
— Это ювелирных дел мастер Обейд. Он несравненно искуснее нас: у него по глазу сидит на конце каждого пальца, и необычайно тонко видит каждый глаз.
Царь сказал:
— Ступайте и приведите его, да не мешкайте!
И поспешили повиноваться ювелиры и вернулись со своим старшиной Обейдом, который, поцеловав землю между рук царя, стоял в ожидании приказаний. И царь рассказал ему, что требуется исполнить, и какая награда, и какое наказание ожидают его, судя по удаче или неудаче, и в то же время показал ему жемчужину. Ювелир Обейд взял дивную жемчужину, рассматривал ее с час и ответил:
— Согласен умереть, если не проколю!
И тут же с позволения царя сел на пол, вынул из пояса несколько тонких инструментов, поставил жемчужину между двумя большими пальцами сдвинутых ног своих и с невероятною ловкостью и легкостью поиграл своими инструментами, как ребенок играет волчком, и проколол жемчуг насквозь, без малейшей трещинки или царапинки, проколол двумя совершенно одинаковыми и симметричными отверстиями. Потом вытер жемчужину обшлагом своего рукава и подал ее царю, который задрожал от восхищения и удовольствия. И повесил ее себе царь на шею на шелковом шнурке и пошел садиться на трон свой.
И смотрел он вокруг себя озаренными радостью глазами, а жемчужина сияла у него на шее, как солнце. После этого обратился он к мастеру Обейду и сказал ему:
— О мастер Обейд, говори теперь желание свое!
И подумал ювелир с час и ответил:
— Да продлит Аллах дни царевы! Но у раба, имевшего великую честь дотронуться своими немощными руками до чудесной жемчужины и вручить ее нашему господину проколотой по его желанию, есть молоденькая жена, за которою он должен много ухаживать, ввиду того что сам он стар, а пожилые люди, если не желают утратить милость своих супруг, должны обходиться с ними бережно и ничего не предпринимать, не посоветовавшись с ними. В таком именно положении находится раб твой, о царь времен. Ему хотелось бы пойти узнать мнение жены своей по поводу просьбы, которую разрешает ему наш великодушный господин, и посмотреть, не имеется ли уже у нее какого-нибудь желания, предпочтительного тому, которое он сам мог бы придумать. Аллах наделил ее не только молодостью и обворожительностью, но и изобретательным умом, проницательностью и большой рассудительностью.
Царь же сказал:
— Ступай же скорее, оста Обейд[10], посоветуйся с женою и принеси мне ответ, потому что я не успокоюсь до тех пор, пока не исполню своего обещания!
И вышел ювелир из дворца, пошел к жене своей и рассказал ей, в чем дело. А молоденькая женщина воскликнула:
— Слава Аллаху, день мой наступает раньше времени! У меня действительно есть желание и мысль, правда довольно странная, которую хочу привести в исполнение! Благодаря милостям Аллаха и процветанию твоих дел мы богаты и ни в чем не будем нуждаться до конца дней наших. Поэтому с этой стороны нам нечего желать, а мое желание не будет стоить ни единой драхмы царской казне. Вот оно. Ступай к царю и попроси, чтобы он позволил мне кататься каждую пятницу, и с такой же свитою, как у царских дочерей, по базарам и улицам Басры и чтобы никто под страхом смертной казни не смел тогда показываться на улице. Вот и все, чего желаю от царя в награду за то, что ты потрудился проколоть жемчужину.
Услыхав такие слова своей молодой жены, ювелир удивился до чрезвычайности и сказал себе: «Аль-Карим![11] Хитер тот, кто может похвалиться тем, что знает, какие мысли сидят в женском мозгу!»
Но так как он любил жену, да к тому же был стар и очень некрасив собою, то и не захотел противоречить, а ограничился тем, что ответил:
— О дочь моего дяди, твое желание свято! Но если торговцы должны будут прятаться и покидать свои лавки во время прохождения кортежа, то кошки и собаки опустошат эти лавки и наделают убытков, которые будут на нашей совести!
Она же отвечала:
— Это ничего не значит, можно приказать всем жителям и базарным сторожам, чтобы они запирали в тот день всех собак и всех кошек. Я желаю ведь, чтобы лавки оставались открытыми во время прохождения моего шествия. А все люди, большие и малые, будут прятаться в мечетях, и двери мечетей будут заперты, чтобы никто не высовывался и не смотрел.
Тогда ювелир Обейд пошел к царю и, сильно смутившись, передал ему желание своей супруги.
А царь сказал:
— Тому нет препятствий!
И тотчас же велел глашатаям объявить по всему городу, что каждую пятницу за два часа до молитвы жители, оставляя лавки свои открытыми, должны прятаться в мечети и не сметь выглядывать из них под страхом смертной казни. И приказано было также запирать кошек и собак, ослов и верблюдов и всех вьючных животных, которые могли бы появиться на базарах.
И вот с той поры супруга ювелира прогуливается каждую пятницу за два часа до утренней молитвы, и ни человек, ни кошка, ни собака не смеют показаться в это время на улице. И вот ее-то, йа Камар, видел ты сегодня утром, она и есть та необыкновенная красавица, окруженная девушками и предшествуемая невольницей с обнаженным мечом, которая рубит голову каждому, кто осмелится взглянуть на ее госпожу!
И, рассказав Камару все, что желал он узнать, жена цирюльника, посмотрела на него, улыбаясь, и прибавила:
— Но я вижу, о обладатель чарующего лица, о благословенный господин мой, что тебя не удовлетворяет мой рассказ и что ты еще чего-то желаешь от меня, например, чтобы я указала тебе способ еще раз увидеть дивную красавицу, супругу старого ювелира!
Камар же ответил:
— О мать моя, действительно таково желание моего сердца. Чтобы увидеть ее, я пришел из моего края, покинув дом, отца и мать, которые оплакивают и любят меня.
Жена же цирюльника сказала:
— В таком случае, сын мой, скажи, чем владеешь ты по части драгоценностей?
Он ответил:
— О мать моя, я имею при себе, между прочим, драгоценные камни четырех сортов: камни первого сорта стоят каждый по пятьсот золотых динаров, второго — по семьсот, третьего — по восемьсот пятьдесят, и четвертого — по меньшей мере по тысяче динаров.
Она спросила:
— А готова ли душа твоя уступить четыре камня, по камню из каждого сорта?
Он ответил:
— Душа моя готова отдать все камни и всё, чем владею!
Она сказала:
— Если так, встань, о сын, о венец на главе великодушнейших, и иди на базар ювелиров и золотых и серебряных дел мастеров, разыщи там ювелира оста Обейда и исполни в точности все, что скажу тебе! — И указала она ему все, что хотела указать для достижения им желаемой цели, и прибавила: — Во всяком деле, сын мой, нужны осторожность и терпение. Но когда исполнишь все, что я только что указала тебе, не забудь прийти ко мне с отчетом и принести сто динаров золотом для мужа моего, цирюльника, потому что он бедный человек.
На этом месте своего рассказа Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.
А когда наступила
она сказала:
И когда исполнишь все, что я только что указала тебе, не забудь прийти ко мне с отчетом и принести сто динаров золотом для мужа моего, цирюльника, потому что он бедный человек.
Камар же ответил, что слушает и повинуется, и вышел из дома цирюльника, повторяя про себя наставления продавщицы духов, супруги цирюльника. И благословлял он Аллаха, пославшего ему на эту добрую женщину как путеводный камень.
И пришел он таким образом на базар ювелиров и золотых и серебряных дел мастеров, где все спешили указать ему лавку шейха ювелиров оста Обейда. И вошел в эту лавку и увидел посреди учеников самого ювелира, которому поклонился с большим почтением, приложив руку к сердцу, ко лбу и к голове, говоря:
— Мир тебе!
И оста Обейд ответил на его приветствие, принял его предупредительно и попросил сесть.
Тогда Камар вынул из своего кошелька отборный камень, но менее ценный из всех имевшихся у него, и сказал ему:
— О господин, мне очень желательно, чтобы ты сделал мне оправу, достойную этого камня, но простую и весящую не более одного мискаля[12]. — И подал он ему двадцать золотых монет, говоря: — Это, о мастер, лишь небольшой задаток из той суммы, которую уплачу тебе за твою работу.
И дал он по золотому каждому из многочисленных учеников, а также и каждому из многочисленных нищих, появившихся на улице, как только заметили они, что в лавку вошел богато одетый молодой чужеземец.
И, поступив таким образом, он вышел, оставив всех в изумлении и восхищении от щедрости, красоты и его прекрасных манер.
А оста Обейд безотлагательно занялся изготовлением перстня, и так как он работал с необычайной быстротой и ловкостью да, кроме того, обладал инструментами, которых не имел никто из ювелиров в целом свете, то к вечеру того же дня закончил оправу, отчеканил и отполировал. А поскольку молодой человек должен был зайти за перстнем только на следующий день, то мастер взял перстень с собою домой, чтобы показать его жене, молодой красавице, восхитившейся камнем, вода которого была так чиста, что хотелось омочить ею губы.
Когда молодая жена оста Обейда увидела перстень, она нашла его прекрасным и спросила:
— Для кого это?