Старик ответил:
— Клянусь Аллахом, ты прав! Но ты должен знать, что москиты любят молодые лица, не обросшие волосами, и терпеть не могут лица бородатые. Смотри, как нежна кожа твоего прекрасного лица, и посмотри, как длинна борода, которой обросло мое лицо.
Затем, совершив омовение, они помолились и позавтракали вдвоем, после чего Камар ушел и отправился к жене цирюльника.
Она уже ожидала его. И встретила она его со смехом и сказала ему:
— Ну, сын мой, рассказывай о приключении этой ночи, хотя и без того я вижу его написанным на твоем лице!
Он же сказал:
— Эти знаки — простые укусы москитов, мать моя, и больше ничего!
А жена цирюльника засмеялась еще громче и сказала:
— В самом деле, москиты? И твое посещение дома той, которую любишь, не имело иных последствий?
Он ответил:
— Нет, клянусь Аллахом! Вот разве то, что я нашел у себя в кармане бабки, которыми играют дети, и не знаю, как они туда попали.
Она же сказала:
— Покажи их мне! — И взяла она их, осмотрела и продолжила: — Какой же ты недогадливый, сын мой, ты и не догадался, что эти знаки на лице твоем не укусы москитов, а следы страстных поцелуев той, кого ты любишь. А эти кости, положенные ею тебе в карман, — упрек от нее за то, что ты спал, между тем как мог провести с нею ночь гораздо приятнее. Она хотела тем сказать тебе: «Ты ребенок и спишь по ночам. Вот же тебе детская игрушка!» Для первого раза это достаточно ясно. Впрочем, ты убедишься в этом сегодня вечером. Ювелир пригласит тебя опять на ужин, а ты, надеюсь, воспользуешься этим приглашением как следует и доставишь удовольствие и себе, и матери твоей, и которая любит тебя, дитя мое! И когда придешь ко мне, вспомни, о зеница ока моего, о бедности мужа моего, цирюльника-бедняка!
Камар ответил:
— Клянусь головой и глазами!
И вернулся он в свой хан.
Вот и все, что случилось с ним.
Что же до молодой Халимы, то, когда супруг ее, старый ювелир, пришел в гарем, она спросила его:
— Как же принимал ты гостя своего, молодого иностранца?
А он ответил:
— Со всевозможной предупредительностью и вниманием. Но он, кажется, нехорошо спал, так как его искусали москиты.
Она же сказала:
— А это уж твоя вина, потому что ты уложил его спать без полога. Но в следующую ночь он, вероятно, будет лучше спать. Ведь я надеюсь, что ты пригласишь его еще раз. Ты обязан хоть это сделать для него за всю его щедрость и великодушие.
На это ювелир мог ответить только согласием, тем более что и самому ему полюбился юноша.
И вот когда Камар пришел в лавку, хозяин пригласил его; и в эту ночь, как и в предыдущую, все произошло таким же порядком, несмотря на полог. И в эту ночь, как только усыпляющее питье оказало свое действие, юная Халима, возбужденная пуще прежнего, не переставала ласкать юношу и извиваться верхом на молодом петушке, и даже более, чем в первый раз. А наутро молодой Камар, проснувшись от попавшего ему в нос противосонного порошка, почувствовал, что лицо его пылает и все тело изнурено укусами, засосами и другими подобными знаками, оставшимися от его пылкой возлюбленной.
Однако Камар уже ничего не сказал об этом ювелиру, когда тот спросил у него, хорошо ли он спал, и, простившись с ним, он отправился давать отчет жене цирюльника. В кармане же у себя нашел он нож, который кто-то ему подложил. И показал он нож своей покровительнице, вручая ей пятьсот динаров вознаграждения для цирюльника-бедняка. Жена же цирюльника, поцеловав у него руку и увидев нож, воскликнула:
— Да оградит тебя Аллах от опасности, дитя мое! Твоя возлюбленная рассердилась и грозит убить тебя, если опять найдет тебя спящим, — вот что означает этот нож.
Камар же пришел в большое затруднение и спросил:
— Но как же мне сделать, чтобы не заснуть? Я и в прошлую ночь решил не спать и все-таки заснул!
Она же ответила:
— Чтобы не заснуть, оставь ювелира пить, а сам вылей на пол содержимое кубка, делай вид, что пьешь, и притворись затем спящим, пока не уйдет невольница. Таким образом ты достигнешь цели.
Камар ответил, что слушает и повинуется, и не преминул последовать в точности этому превосходному совету.
И все произошло так, как предвидела жена цирюльника. По совету жены ювелир пригласил Камара и на третий ужин по обычаю, требующему приглашение гостя три вечера подряд. И когда подававшая шербет невольница увидела, что и гость и хозяин заснули, она пошла известить об этом госпожу свою.
При этом известии пламенная Халима пришла в бешенство оттого, что молодой человек ничего не понял из ее предупреждений, и вошла в залу пиршества с ножом в руке, готовая вонзить его в сердце неосторожного. Но Камар, смеясь, вскочил и поклонился до земли молодой женщине, а она спросила:
— Кто научил тебя такой уловке?
Камар не скрыл от нее, что поступал, следуя советам жены цирюльника.
Она же улыбнулась и сказала:
— Жена цирюльника превзошла себя! Но отныне ты будешь иметь дело только со мной! И не пожалеешь!
И, сказав это, она привлекла к себе девственного юношу, еще не знавшего женских объятий, и начала обращаться с ним настолько искусно…
На этом месте своего рассказа Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.
А когда наступила
она сказала:
Начала она обращаться с ним настолько искусно, что внезапно научился он без колебаний, отставив в сторону все прочее, переводить пассивную оборону в горячее, активное наступление. И повел он себя в этой битве ног и бедер с такой храбростью и с такими перемежающимися атаками, что этой ночью победа осталась по преимуществу за бравым петушком. Хвала Аллаху, научающему птенцов первому их полету, развевающему гриву на шее львенка, исторгающему поток из недр скалы и влагающему в сердца правоверных побуждение, непреодолимое и прекрасное, как пение петуха на заре!
И когда сведущая Халима с помощью этой своей хитрой проделки успокоила пожиравшее ее пламя, она сказала, осыпая возлюбленного тысячей ласк:
— Знай, о ядро моего сердца, что я уже не могу жить без тебя! Поэтому не следует думать, что я удовлетворюсь одной-двумя ночами, одной-двумя неделями, или двумя месяцами, или двумя годами. Я хочу провести с тобою всю мою жизнь, покинув моего старого и безобразного мужа и последовав за тобою в твой родной край. Выслушай же меня, и, если ты доволен этою ночью, сделай то, что посоветую я тебе. Вот. Если мой старый супруг пригласит тебя еще раз, отвечай ему: «Клянусь Аллахом, дядя, слишком частые посещения могут внушить отвращение к гостю. Извини же меня, если откажусь от твоего любезного приглашения, я боюсь злоупотреблять твоим вниманием, удерживая тебя четыре ночи подряд вдали от твоего гарема».
И, сказав ему это, ты попросишь его нанять для тебя дом по соседству от нас под предлогом, что вам удобнее будет обмениваться вечерними посещениями. Муж мой наверное придет советоваться со мной, и я посоветую согласиться. А когда это устроится, Аллах возьмет на себя остальное.
Камар же ответил:
— Слышать — значит повиноваться!
И он поклялся ей выполнить все ее пожелания, и, чтобы запечатать свою клятву, он повторил все свои наскоки и был даже более настойчив, чем вначале. И конечно же, в эту ночь посох паломника усердно стучал по дорожке, уже утоптанной усилиями первого наездника.
Затем Камар по совету своей милой как ни в чем не бывало растянулся рядом с ювелиром. Поутру же, когда ювелир пробудился, вдохнув противосонный порошок, Камар, по обыкновению, хотел проститься с ним. Но он удержал его насильно и опять пригласил на ужин. И Камар, не забыв наставлений своей возлюбленной, не пожелал принять это приглашение, но изложил ему план, придуманный вместе с ней, как единственный способ отныне не причинять друг другу неудобств и беспокойства. А старый ювелир ответил:
— Тому нет препятствий!
И, не откладывая дела, он встал и отправился нанимать соседний дом, богато меблировал его и водворил в нем своего молодого друга. Со своей стороны, опытная Халима, сохраняя дело в большой тайне, велела пробить дверь в смежной между обоими домами стене и скрыть ее с обеих сторон шкафами.
Поэтому на следующий день Камар чрезвычайно удивился, когда его возлюбленная неожиданно вошла в его комнату. И она, осыпав его ласками, открыла ему тайну шкафа и, усевшись на него, повелела ему знаком исполнить свой петушиный долг. И Камар пробежал по дорожке с готовностью и быстротой семь раз подряд, орудуя посохом паломника. После этого Халима, еще вся трепещущая от удовлетворенной страсти, передала ему великолепный кинжал, принадлежавший ее мужу и его же работы, с рукояткой, украшенной чудесными драгоценными камнями. И сказала она Камару:
— Возьми этот кинжал, иди в лавку моего мужа и спроси у него, нравится ли ему эта вещь и какая ей цена. И когда оста Обейд спросит, кто дал тебе этот кинжал, скажи, что, проходя мимо оружейных лавок на базаре, ты слышал, как двое мужчин разговаривали между собою и один из них сказал другому: «Смотри, вот подарок моей возлюбленной! Она передает мне все вещи, которые принадлежат ее старому мужу, самому безобразному и самому противному из всех мужей на свете». И прибавь еще, что, когда человек, говоривший это, подошел к тебе, ты купил у него этот кинжал. После этого выходи, не медля ни минуты, из лавки и поспеши вернуться домой; я же буду ждать тебя в шкафу, чтобы взять у тебя этот кинжал.
И Камар, взяв кинжал из ее рук, отправился в лавку ювелира, где он в точности исполнил все, что было предписано ему его возлюбленной.
Когда ювелир оста Обейд увидел свой кинжал и услышал рассказ Камара, он пришел в неописуемое волнение и стал бормотать бессвязные слова, как человек лишившийся рассудка. А Камар, видя, в каком состоянии находится ювелир, поспешил выйти из лавки и побежал домой, чтобы возвратить кинжал своей возлюбленной, которая уже ждала его в шкафу. И он подробно описал ей, что случилось и в каком состоянии он оставил ее мужа, ювелира оста Обейда.