И шейх сказал наконец:
— Конечно, о сын мой, я знаю место, где находятся эти предметы, и знаю дорогу, ведущую к ним. Но ты оказал мне такую великую в моих глазах услугу, что я, со своей стороны, не могу решиться подвергнуть тебя страшным опасностям такого предприятия. — И он прибавил: — Ах, сын мой, поспеши лучше назад и возвратись в свой родной край! Сколько уже до тебя прошло здесь молодых людей, и никто из них не вернулся!
Фарид же, не теряя мужества, ответил:
— Добрый дядя, укажи мне только путь и не беспокойся обо всем остальном. Аллах дал мне руки, умеющие защитить своего владельца.
Шейх же, растягивая слова, спросил:
— Но как защитят они его от невидимого, о дитя мое, когда руки невидимого насчитываются тысячами тысяч?
Фарид взмахнул головой и ответил:
И под деревом сидел старый-престарый шейх. И лицо этого шейха исчезало под его длинными волосами, густыми бровями и бородой, необычайно длинной и белой.
— Силой и мощью владеет один Аллах, нами прославляемый, о почтенный шейх! Судьба моя связана со мной, и, если убегу от нее, она погонится за мной! Скажи же мне, так как тебе это известно, что остается мне сделать? Этим ты окажешь мне великую услугу.
Когда сидевший под деревом старик увидел, что нельзя отговорить молодого путешественника от его предприятия, он опустил руку в привязанный к поясу мешок свой и вытащил из него шарик из красного гранита.
В эту минуту Шахерезада заметила, что брезжит рассвет, и со свойственной ей скромностью умолкла.
А когда наступила
она сказала:
Когда сидевший под деревом старик увидел, что нельзя отговорить молодого путешественника от его предприятия, он опустил руку в привязанный к поясу мешок свой и вытащил из него шарик из красного гранита.
И подал он путешественнику этот шарик и сказал:
— Он доведет тебя, куда должен довести. Садись на лошадь и брось его перед собой. Он покатится, а ты следуй за ним до тех пор, пока он не остановится. Тогда слезай с лошади и привяжи ее поводьями к этому шарику, а он останется на том же месте до твоего возвращения. Ты же взойдешь на гору, вершину которой видишь отсюда. И повсюду под ногами своими увидишь крупные черные камни и услышишь голоса, это будут голоса не потоков, не ветра, не пропастей, а голоса невидимого. И будут они реветь слова, от которых леденеет кровь человека. Но ты не слушай их. Потому что, если испугаешься и обернешься, в то время как они будут звать тебя то вблизи, то вдали, в ту же минуту ты будешь превращен в черный камень, как те, что лежат на горе; если же не станешь их слушать и взойдешь на вершину, то найдешь там клетку и в клетке — Говорящую Птицу. И скажешь ей: «Привет тебе, о Бюльбюль эль-Газар! Где Поющее Дерево? Где Вода Золотые Струи?» И Говорящая Птица ответит тебе: «Уассалам!»
Проговорив все это, шейх глубоко вздохнул и умолк.
Тогда Фарид поспешно вскочил на лошадь и бросил перед собою шарик. И красный гранитный шарик покатился, покатился, покатился… Конь Фарида, молния среди скакунов, с трудом следовал за шариком через кустарник, по которому он мчался, через канавы, которые перепрыгивал, и препятствия, которые преодолевал. И продолжал он катиться с неослабевающей скоростью до тех пор, пока не толкнулся о первые камни горы. Тогда он остановился.
Фарид слез с лошади и обмотал поводья вокруг гранитного шарика. Лошадь встала на своих четырех ногах как вкопанная.
И тотчас же царевич Фарид стал взбираться на гору. И сперва не слышал он ничего. Но по мере того как он поднимался, земля стала покрываться глыбами черного базальта — это были люди, обращенные в камни. И не знал он, что это были тела молодых и знатных людей, предшественников его в этих печальных местах. И вдруг из среды скал раздался крик, подобного которому он не слыхивал во всю свою жизнь, и за этим криком последовали скоро справа и слева другие крики, в которых не было ничего человеческого. И то не был вой ветра в пустынях, или рев потоков, или грохот водопадов, низвергающихся в бездну, — то были голоса невидимого.
Одни из них говорили:
— Чего хочешь?
А другие:
— Задержите его! Убейте его!
И другие говорили:
— Толкните его! Бросайте в пропасть!
А другие насмехались, крича:
— Хо! Хо! Красавчик! Хо! Хо! Иди сюда! Иди сюда!
Но Фарид, не обращая внимания на эти голоса, продолжал взбираться на гору, не останавливаясь и не теряя мужества. Голоса же умножались и становились ужаснее; порою их дыхание почти касалось его лица, и страшно гремели они справа и слева, впереди и позади; так грозен и так настойчив был их призыв, что Фарид невольно задрожал. Забыв совет старика, сидевшего под деревом, он под влиянием одного, более сильного голоса обернулся. И в тот же миг раздался ужасающий вой тысяч голосов, а за ним последовало глубокое молчание — и царевич Фарид превратился в глыбу черного базальта. А у подошвы горы то же самое случилось и с лошадью, которая превратилась в форменную каменную глыбу. А красный гранитный шарик покатился назад, к тому дереву, под которым сидел старик.
В тот самый день царевна Фаризада, по обыкновению, вынула из ножен нож, постоянно висевший у ее пояса. И побледнела она и задрожала, увидев, что еще вчера столь ясное и блестящее лезвие теперь потускнело и покрылось ржавчиной. И, упав на руки прибежавшего на зов брата, царевича Фаруза, она воскликнула:
— Ах, брат мой, зачем отпустила я тебя? Что сталось с тобой в этих чужих краях? О я несчастная! О преступная Фаризада, я не люблю тебя более!
Рыдания душили ее, и вздымалась грудь ее. Не менее ее огорченный царевич Фаруз пытался утешить ее, а потом сказал:
— Что случилось, то случилось, о Фаризада, от судьбы не уйти! Но теперь я должен ехать на поиски нашего брата и в то же время привезти тебе те три предмета, из-за которых он теперь должен быть в неволе.
А Фаризада умоляющим голосом воскликнула:
— Нет, нет, молю тебя, не уезжай! Если уедешь за тем, чего пожелала ненавистная душа моя, о брат мой, и с тобой случится несчастье и я умру!
Но слезы и жалобы ее не поколебали царевича, и он не отказался от своего намерения. Он сел на коня, простившись с сестрой, и подал ей жемчужное ожерелье (эти жемчужины были вторыми слезами, которыми плакала Фаризада в детстве), и сказал он ей:
— Если эти жемчужины перестанут перебираться одна за другой под твоими пальцами в том порядке, как я нанизал их, это будет знаком, что меня постигла одинаковая участь с нашим братом!
И сильно опечаленная Фаризада сказала, обнимая его:
— О брат мой любимый, да оградит тебя от всякой напасти Аллах и да возвратишься ты домой вместе с нашим старшим!
И в свою очередь царевич Фаруз пустился в путь по дороге в Индию.
И на двадцать первый день пути он доехал до старика, сидящего под деревом, и сидел он совершенно так, как сидел в то время, когда проезжал царевич Фарид; а указательный палец правой руки его был поднят на высоту его лба. И после приветствий старик в ответ на просьбу царевича уведомить его об участи, постигшей брата, всячески старался отклонить его от затеянного предприятия. Но, убедившись, что настояния его ни к чему не приведут, он дал ему красный гранитный шарик. И шарик привел его к подошве роковой горы.
Царевич Фаруз стал смело взбираться на гору, и голоса раздавались на его пути. Но он не слушал их. На ругательства, угрозы и призывы он не отвечал ни слова. И дошел он уже до половины пути, как вдруг услышал позади себя:
— Брат мой! Брат мой! Не беги от меня!
И, позабыв всякую осторожность, Фаруз обернулся — и в тот же миг был превращен в глыбу черного базальта.
А в своем дворце Фаризада, не расстававшаяся с жемчужным ожерельем ни днем ни ночью и беспрерывно перебиравшая жемчуг, тотчас же заметила, что его зерна перестали повиноваться ее пальцам и приклеились одно к другому. И воскликнула она:
— О бедные братья, пожертвовавшие собою из-за моей прихоти, я пойду к вам!
И, подавив печаль свою, не теряя времени на бесплодные жалобы, она переоделась всадником, вооружилась всеми нужными доспехами и уехала на коне по той же дороге, по которой следовали ее братья.
И на двадцать первый день встретила она шейха, сидевшего под деревом у самой дороги. И почтительно поклонилась она ему и сказала:
— О святой старец, отец мой, не видел ли ты в промежутке двадцати дней двух молодых и прекрасных всадников, искавших Говорящую Птицу Бюльбюль эль-Газар, Поющее Дерево и Воду Золотые Струи?
А старик ответил:
— О госпожа моя, Фаризада Розовая Улыбка, я видел их и давал им указания. Но — увы! — их, как и многих господ перед ними, остановило на их пути невидимое!
Услыхав, что святой человек называет ее по имени, Фаризада крайне смутилась, а старик сказал ей:
— О прекрасная госпожа, тебя не обманули те, кто говорил о трех несравненных предметах, за которыми ездили столько царевичей и знатных господ. Но те люди не сказали тебе обо всех опасностях, сопровождающих такое необыкновенное приключение.
И сообщил он Фаризаде все, чему она подвергнется, разыскивая братьев и три чуда. И Фаризада сказала ему:
— О святой человек, душа моя смущена твоими словами, потому что робость легко овладевает ею. Но как отступлю я, когда дело идет о том, чтобы разыскать моих братьев?! О святой отец, внемли мольбам любящей сестры и укажи мне способы освободить их от чар!
А шейх ответил:
— О Фаризада, дочь султана, вот гранитный шарик, который поведет тебя по их следам. Но освободишь ты их лишь после того, как овладеешь теми тремя чудесными предметами. А так как ты подвергаешь свою жизнь опасности лишь из любви к братьям, а не потому, что тебя побуждает желание овладеть невозможным, то невозможное будет рабом твоим.
Знай, что из сынов человеческих ни один не может противостоять призывам голосов невидимого. Вот почему, чтобы победить невидимое, следует вооружиться против него ловкостью, потому что сила на его стороне. И ловкость сынов человеческих победит все силы невидимого.