— Аллах да вознаградит тебя за твое милосердие, о признак благородного сердца! Но ты не можешь быть совершенно спокоен относительно этой старухи, потому что она не более больна, чем глаз мой, и я знаю причину, которая привела ее сюда, и тех людей, которые побудили ее к этому, и цель, которой она добивалась, став на твоем пути. Но ничего не бойся и будь уверен, что я огражу тебя от всех замыслов, направленных против тебя с целью убить тебя или причинить тебе какое-нибудь зло, и все козни против тебя будут тщетны. — И, обнимая его, она сказала: — Отправляйся же под покровительством Аллаха!
И царевич Хоссейн, уже привыкший не требовать от своей супруги-джиннии никаких объяснений, простился с нею и направил путь свой к столице отца своего и вскоре прибыл туда со своими спутниками. И султан принял его, как обыкновенно, и не выказал ни перед ним, ни перед своими советниками тех мыслей, которые так волновали его.
Что же касается старой колдуньи, то две прислужницы прекрасной джиннии проводили ее в великолепную запасную комнату и помогли ей лечь на ложе, тюфяки которого были покрыты вышитым атласом и простыни которого были из тонкого шелка, а одеяло — из золотистого сукна. И одна из них подала ей чашку, наполненную водой из Львиного фонтана, и сказала ей:
— Вот чашка воды из Львиного фонтана, которая излечивает самые тяжелые болезни и возвращает здоровье умирающим.
И старуха выпила воду из чашки и через несколько мгновений воскликнула:
— О дивная влага! Вот я уже здорова, точно кто-то клещами извлек из меня болезнь мою! Пожалуйста, проводите меня поскорее, чтобы я могла поблагодарить вашу госпожу за ее доброту и выразить ей мою признательность!
И она поднялась, прикидываясь, что оправилась от болезни, которой она никогда не страдала. И две прислужницы провели ее через несколько комнат, одна великолепнее другой, в залу, где находилась их госпожа.
А прекрасная джинния сидела на троне из массивного золота, богато украшенном камнями, и была окружена множеством женщин ее свиты, которые все до одной были прекрасны; и на них были такие же дивные наряды, как и на их госпоже. И старая колдунья, ослепленная всем, что видела, распростерлась у подножия трона, бормоча свои благодарности.
И джинния сказала ей:
— Мне очень приятно, о добрая женщина, что ты поправилась. И ты теперь свободно можешь оставаться в моем дворце столько времени, сколько пожелаешь. И мои женщины к твоим услугам, чтобы показать тебе дворец.
И старуха, поцеловав во второй раз землю, поднялась и последовала за двумя молодыми женщинами, которые провели ее по всему дворцу и показали ей его во всех дивных подробностях. И когда они закончили эту прогулку, она сказала себе, что теперь ей лучше всего было бы уйти, после того как она увидела все, что она хотела увидеть.
А прекрасная джинния сидела на троне из массивного золота, богато украшенном камнями, и была окружена множеством женщин ее свиты.
И она выразила свое желание двум молодым женщинам, поблагодарив их сначала за их любезность. И они проводили ее до каменной двери и пожелали ей счастливого пути. И после того как она вышла из скалы, она повернулась, чтобы хорошенько заметить место двери, но так как дверь была невидима для женщин ее рода, то она напрасно искала, и, повернувшись, она была крайне поражена тем, что не успела рассмотреть дороги.
И, представ перед султаном, она отдала ему отчет во всем, что сделала, и во всем, что видела, и сообщила также ему о том, что оказалось невозможным вновь найти вход в этот дворец. И султан, вполне удовлетворенный в своих розысках, созвал своих визирей и своих фаворитов и разъяснил им положение дел и спросил их мнения. И одни из них советовали предать царевича Хоссейна смерти, представляя ему, что сын злоумышляет против его трона; другие полагали, что достаточно было бы схватить его и заключить на всю жизнь в тюрьму.
И султан повернулся к старухе и сказал ей:
— А ты? Что думаешь ты?
И она сказала:
— О царь времен, я думаю, что лучше было бы воспользоваться отношениями твоего сына и этой джиннии, чтобы заставить его взять у нее и потом завладеть теми удивительными вещами, которые находятся во дворце ее. И если он откажется сделать это или откажется отдать она, тогда только можно будет подумать о жестоких средствах, предлагаемых визирями.
И царь сказал:
— Нет ничего проще!
И он велел позвать своего сына и сказал ему:
— О сын мой, так как ты достиг большего богатства, чем отец твой, не можешь ли ты в следующий раз привезти мне что-нибудь, что могло бы доставить мне удовольствие, например, хороший шатер, который мог бы мне пригодиться на охоте или на войне?
И царевич Хоссейн отвечал так, как следовало, свидетельствуя отцу о той радости, которую ему доставит удовлетворение его желаний.
И после того как он возвратился к своей супруге-джиннии, он сообщил ей о желании отца своего.
И она ответила:
— Ради Аллаха! Но то, чего хочет от нас султан, — простая безделица. — И она позвала свою казначейшу и сказала ей: — Ступай выбери шатер, самый большой, какой только найдется в моей сокровищнице, и прикажи принести его сюда вашему стражу Шаибару!
И казначейша поторопилась исполнить это повеление. И через несколько минут она вернулась в сопровождении стража сокровищницы, который был джинном совершенно особой породы. И в самом деле, вышиной он был в полтора фута, и у него была борода длиною в три фута и усы, густые и поднимающиеся до самых ушей, и глаза у него были как у свиньи, глубоко ввалившиеся, и голова его была величиной с его туловище, и он держал на плече тяжелую железную дубину, в пять раз тяжелее его самого, а в другой у него был небольшой сверток. И джинния сказала ему:
— О Шаибар, ты пойдешь вслед за моим супругом, царевичем Хоссейном, к султану, отцу его. И ты сделаешь то, что должен сделать.
И он отвечал, что слушает и повинуется, и спросил:
— Должен ли я отнести туда также и шатер, который я держу в своей руке?
И она сказала:
— Конечно, но прежде раскинь его здесь, чтобы царевич Хоссейн мог видеть его!
И Шаибар пошел в сад и развернул сверток, который был у него в руке. И вот из него появился шатер, который, будучи раскинут, мог покрыть собою целое войско и который имел свойство увеличиваться и уменьшаться, судя по тому, что он должен был покрывать. И, показав его таким образом, он сложил его опять и сделал из него сверток, который можно было удержать в одной руке. И он сказал царевичу Хоссейну:
— Теперь отправимся к султану!
И вот когда царевич Хоссейн, предшествуемый Шаибаром, шел в столицу своего отца, все прохожие, охваченные ужасом при виде карлика-джинна, выступавшего со своей дубиной на плече, разбегались, прятались в домах и в лавках и поспешно запирали за собою двери. И по прибытии их во дворец привратники, евнухи и стражи попрятались, издавая крики ужаса. И оба они вошли во дворец и предстали перед султаном, который был окружен своими визирями и своими фаворитами и беседовал со старой колдуньей. И Шаибар подошел к ступеням трона и, подождав, пока царевич Хоссейн поздоровается с отцом своим, сказал:
— О царь времен! Я принес тебе шатер!
И он раскинул его посреди залы и заставлял его увеличиваться и уменьшаться, держась на некотором расстоянии от него. Потом он вдруг поднял свою дубину и опустил ее на голову великого визиря и уложил его на месте. Потом он начал избивать таким же образом других визирей и всех фаворитов, тогда как они, оцепенев от ужаса, не имели даже сил поднять руки для своей защиты. И наконец, он убил и старую колдунью со словами:
— Это чтобы научить тебя умирать!
И когда он таким образом перебил всех, он опустил железную дубину на плечо и сказал султану:
— Я покарал их всех за коварные советы их. Что же касается тебя, о султан, так как у тебя ум слишком слаб и так как ты никогда бы не подумал предать смерти или заключить в темницу царевича Хоссейна, если бы тебя к этому не побуждали, то тебя я избавляю от их участи. Но я низлагаю тебя. И если кто-нибудь в городе подумает противиться этому, я уничтожу и его. И я перебью весь город, если только он откажется признать своим султаном царевича Хоссейна. А теперь ступай прочь отсюда, иначе я убью и тебя.
И султан поспешно повиновался и, сойдя с трона, покинул дворец и отправился жить в уединении, возле своего сына Али, под началом святого дервиша.
Что же касается царевича Хассана и его супруги Нуреннахар, то, ввиду того что они не принимали никакого участия в этом заговоре, царевич Хоссейн, сделавшись султаном, назначил ему в удел лучшую область царства и оставался с ними в самых дружеских отношениях.
И жил царевич Хоссейн со своей супругой, прекрасной джиннией, в утехах и благоденствии. И они оставили многочисленных потомков, которые царствовали после их смерти многие и многие годы. Но лишь один Аллах всеведущ!
И Шахерезада, рассказав эту историю, умолкла. И сестра ее Доньязада сказала ей:
— О сестра моя, как сладостны, мудры, изысканны твои слова!
И Шахерезада улыбнулась и сказала:
— Но можно ли это сравнивать с тем, что я расскажу вам, если только это будет дозволено мне царем!
И царь Шахрияр сказал себе: «Что же еще может она рассказать, чего я не знал бы?»
И он сказал Шахерезаде:
— Даю тебе позволение!
И Шахерезада сказала царю Шахрияру:
ИСТОРИЯ ЖЕМЧУЖНОГО ПУЧКА
Жил, о царь благословенный, в древние времена правитель. В летописях мудрых и книгах минувших времен говорится, что эмир правоверных аль-Му-тазз Биллах, шестнадцатый халиф из династии Аббасидов, внук аль-Му-таваккиля Алаллаха и внук Гаруна аль-Рашида, был одарен благородной душой, бестрепетным сердцем и возвышенными чувствами, что он был исполнен очарования и изящества, благородства и прелести, мужества и доблести, величия и мудрости, что силой и смелостью равнялся он львам и при этом обладал столь утонченным духом, что его считали одним из первых поэтов своего времени. И в Багдаде, его столице, для помощи в управлении делами неизмеримого его царства, у него было шестьдесят визирей, исполненных неутомимого усердия, которые пеклись об интересах народа столь же деятельно и неусыпно, как и их повелитель. Благодаря всему этому ни одно происшествие, как бы оно ни было ничтожно на первый взгляд, не оставалось скрытым среди всего того, что делалось в его царствование в странах, простиравшихся от пустыни Шам до границ Магриба и от гор Хорасана и Восточного моря до отдаленнейших пределов Индии и Афганистана.