Вот что произошло с того момента, как я ушла от тебя. С наступлением темноты, когда мой любимый муж вошел в мою комнату, тот евнух, который состоит у меня на службе, постучался, чтобы передать послание, которое только что прибыло. И он предстал перед нами, и он держал в руке письмо. И он сказал нам, что это письмо только что передали ему десять богато одетых иноземных мамелюков, которые попросили вручить его господину Маруфу. И муж мой открыл письмо и прочитал его; потом он передал его мне, и я тоже прочитала его. Так вот, оно было от предводителя того огромного каравана, который вы так нетерпеливо ждете. И начальник каравана, которому было поручено сопровождать конвой их пятисот молодых мамелюков, похожих на тех десятерых, которые ждали у дверей, объяснял в этом письме, что во время пути их настигло несчастье — они столкнулись с ордой разбойников-бедуинов, грабивших на дорогах. Отсюда первая причина задержки прибытия каравана. И он сообщал, что несколько дней спустя после победы над этой ордой они были атакованы ночью другим отрядом бедуинов, гораздо более многочисленным и лучше вооруженным. Завязалась кровопролитная битва, в которой, к сожалению, караван потерял убитыми пятьдесят мамелюков, двести верблюдов и четыреста тюков ценных вещей.
Услышав эту неприятную новость, муж мой, который не показал виду, что огорчен, разорвал письмо и, улыбаясь и даже не спрашивая никаких дальнейших объяснений от десяти рабов, ожидавших у дверей, сказал мне:
— Ну и что, потеряно всего четыреста тюков и двести верблюдов. Вряд ли эта потеря превышает девятьсот тысяч динаров золотом. По правде говоря, это дело не заслуживает того, чтобы о нем говорили, и тем более чтобы ты беспокоилась об этом, моя дорогая. Единственное, что меня беспокоит, так это то, что мне нужно теперь уехать на несколько дней, чтобы ускорить прибытие остальной части каравана. И он встал, смеясь, прижал меня к своей груди и простился со мною, в то время как я проливала слезы разлуки. И он спустился вниз, снова советуя мне успокоить сердце и осушить глаза. И я, увидав, что он, ядрышко моего сердца, ушел, высунула голову в окно, выходящее во двор, и увидела, как мой возлюбленный разговаривает с десятью молодыми и прекрасными, как луны, мамелюками, которые доставили письмо. А потом он вскочил на коня и во главе их выехал из дворца, чтобы ускорить прибытие каравана.
И, сказав это, юная принцесса шумно высморкалась, как человек, который готов заплакать из-за отсутствия любимого, и добавила голосом, который внезапно стал раздраженным:
— Ну, отец мой, а теперь скажи мне, а что случилось бы, если бы я имела неблагоразумие поговорить со своим мужем, как ты мне советовал, подталкиваемый своим проклятым визирем? Да, что бы случилось? Наверняка мой супруг стал бы относиться ко мне с долей презрения и недоверия; он перестал бы любить меня и даже возненавидел бы меня, и это, по правде говоря, было бы справедливо. И все это из-за оскорбительных предположений и гнусных подозрений твоего визиря, этой нечестивой бороды.
И, сказав это, принцесса подняла занавеску и с демонстративным шумом гневно вышла.
И тогда царь повернулся к визирю своему и крикнул ему:
— Ах ты, сукин сын! Видишь теперь, что с нами происходит по твоей вине?! Клянусь Аллахом! Я не знаю, что все еще удерживает меня от того, чтобы вогнать длину твою в ширину твою! Поостерегись еще хоть раз бросить подозрение на моего зятя Маруфа — и ты увидишь, что тебя ждет!
И он, искоса взглянув на него, вышел из залы заседаний.
Вот и все, что было с ним.
Что же касается Маруфа, то с ним случилось вот что. Когда он покинул город Хотан, столицу владений царя, отца принцессы, супруги его, проскакав по безлюдным равнинам в течение нескольких часов, он почувствовал, что его мучает сильная усталость. Он не привык скакать верхом на царских лошадях, ведь его профессия сапожника не позволила ему стать прекрасным наездником. И к тому же он стал беспокоиться о последствиях своей истории, и он начал горько сожалеть о том, что рассказал принцессе всю правду. И он сказал себе: «И вот теперь ты вынужден блуждать по дорогам, вместо того чтобы упиваться объятиями своей сладкой жены, чьи ласки заставили тебя позабыть о злополучной Коровьей Лепешке из Каира».
Но тут Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.
А когда наступила
она сказала:
А к тому же он стал беспокоиться о последствиях своей истории, и он начал горько сожалеть о том, что рассказал принцессе всю правду. И он сказал себе: «И вот теперь ты вынужден блуждать по дорогам, вместо того чтобы упиваться объятиями своей сладкой жены, чьи ласки заставили тебя позабыть о злополучной Коровьей Лепешке из Каира».
И, вспоминая все прошлые ласки своей возлюбленной, разлука с которой жгла его сердце, он почувствовал, что горько сожалеет о собственном нынешнем положении, и он горько плакал, читая в уме своем печальные стихи о разлуке. И, стеная таким образом и выдыхая боль разлуки с любимой строками стихов, описывающих похожие случаи, он прибыл на рассвете в небольшую деревню. И он увидел феллаха, пашущего поле плугом, в который были запряжены два вола. И поскольку при своем поспешном бегстве из дворца и из города он забыл прихватить провизию для путешествия, его мучили голод и жажда. И он подошел к феллаху, поприветствовал его и сказал:
— Мир тебе, о шейх!
И феллах ответил на это приветствие, сказав:
— И тебе мир, милость Аллаха и благословение Его! Ты, несомненно, о господин мой, мамелюк из числа царских мамелюков?
И Маруф ответил:
— Да.
Тогда феллах сказал:
— Добро пожаловать, о бледнолицый, сделай мне милость, посети мое жилище и прими мое гостеприимство!
И Маруф, который сразу понял, что он имеет дело со щедрым человеком, взглянул на находящееся поблизости бедное жилище феллаха и заметил, что в нем нет ничего, что могло бы утолить голод его и жажду.
И он сказал феллаху:
— О брат мой, я не вижу в твоем доме ничего, что ты мог бы предложить такому голодному гостю, как я. И что же ты будешь делать, если я приму твое приглашение?
И феллах ответил:
— В доброте Аллаха нет недостатка, все будет найдено! Ты только слезай с коня, о господин мой, и позволь мне позаботиться о тебе, приняв у себя ради Аллаха. Деревня совсем рядом, я быстро сбегаю туда и мгновенно принесу тебе то, что необходимо, дабы восстановить твои силы и сделать тебя довольным. И зерно для твоей лошади я тоже обязательно принесу.
И смущенный Маруф, не желая беспокоить этого беднягу и отрывать его от работы, ответил:
— Поскольку твоя деревня близко, о брат мой, это можно сделать гораздо быстрее, если ты поскачешь туда на моей лошади и купишь на базаре все, что нужно для меня и для моей лошади.
Однако феллах, который не мог по причине своей природной щедрости отпустить посланного самим Аллахом гостя, не оказав ему гостеприимства, ответил:
— О каком базаре ты говоришь, о господин мой?! Есть ли в такой несчастной деревушке, как наша, где все дома из кизяка, базар или что-нибудь, что издалека или вблизи напоминает базар?! У нас нет особых дел, связанных с покупкой или продажей, и все живут тем немногим, что у них есть. Поэтому я прошу тебя, — ради Аллаха и благословенного пророка Его! — зайди в мой дом, чтобы угодить мне и доставить удовольствие уму моему и сердцу моему! А я быстро схожу в деревню и еще быстрее вернусь.
И тогда Маруф, видя, что он не может отказаться от предложения бедного феллаха, не причинив ему боли и огорчения, слез с лошади и сел у входа в хижину из кизяка, в то время как феллах немедленно побежал в сторону деревни, и совсем скоро он исчез вдалеке.
И, ожидая, когда он вернется с провизией, Маруф задумался и сказал себе: «Вот я стал причиной беспокойства и хлопот для этого бедняги, на которого я так сильно недавно походил, когда был жалким сапожником! Но — клянусь Аллахом! — я исправлю, насколько это в моих силах, ущерб, который я ему причинил, заставив его оставить работу. И для начала я сейчас же начну пахать вместо него, и таким образом я верну ему время, которое он потратил на меня».
И он встал в тот же час и в ту же минуту и, облачившись в свою золоченую одежду царского мамелюка, взял в руки плуг и заставил пару волов двинуться вперед по уже намеченной борозде. Однако, едва он заставил волов сделать несколько шагов, как лемех внезапно остановился с необычным звуком, столкнувшись с чем-то, что оказывало сопротивление; и волы от приложенных ими усилий упали на передние ноги. А Маруф, покрикивая, заставил их встать, и он начал хлестать их, чтобы преодолеть сопротивление земли. Однако, несмотря на сильные удары, которые он наносил волам, плуг ни на дюйм не сдвинулся с места и оставался неподвижным в земле, словно ожидая Судного дня.
Тогда Маруф решил выяснить, в чем дело. И он разгреб землю и обнаружил, что лемех плуга попал острием в прочное кольцо из красной меди, впечатанное в мраморную плиту, которая находилась почти на одном уровне с плугом.
И, движимый любопытством, Маруф попытался сдвинуть и убрать эту мраморную плиту. И после некоторых усилий ему наконец удалось расшевелить и сдвинуть ее. И он увидел под ней лестницу с мраморными ступенями, которые вели в подземелье квадратной формы, размером с хаммам. И Маруф, произнеся: «Бисмиллах!», спустился в подземелье и увидел, что оно состоит из четырех последовательных комнат. И первая из этих комнат была заполнена золотыми монетами от пола до потолка; а вторая была полна жемчуга, изумрудов и кораллов — от пола до потолка; а третья была наполнена гиацинтами, рубинами, бирюзой, бриллиантами и драгоценными камнями всех цветов; а в четвертой комнате, самой большой и хорошо сохранившейся, находился лишь постамент из черного дерева, на котором стояла крошечная хрустальная шкатулка, размером не больше лимона.
И Маруф был невероятно удивлен своим открытием, и он возрадовался сокровищу. Но больше всего его заинтересовала крошечная хрустальная шкатулка — единственный предмет в огромной четвертой подземной комнате. И, будучи не в силах противостоять мольбам души своей, он протянул руку к этому маленькому предмету, который искушал его гораздо больше, чем все чудеса и сокровища первых трех комнат, и, схватив шкатулку, открыл ее. И он нашел в ней золотое кольцо, увенчанное кабошоном