— Идите сюда и посмотрите, что тут такое!
И стражи подошли со своими факелами и нашли тело убитого, нож и несчастного Аттафа, стоящего рядом с трупом, и его тряпки были залиты кровью.
И они закричали ему:
— Несчастный, это ты убил его?
И поскольку Аттаф ничего на это не ответил, они схватили его и отвели к вали. И вали сказал:
— Свяжите его и бросьте в темницу, пока мы не доложим об этом происшествии великому визирю Джафару. И если Джафар прикажет его убить, мы казним его.
И они сделали, как было сказано.
А на следующий день страж, ответственный за записи, написал Джафару следующий отчет: «Мы вошли в разрушенный дом и там встретили человека, который убил другого. И мы допросили его, а он своим молчанием признал, что был виновником этого убийства. Итак, каковы будут распоряжения на этот счет?» И визирь приказал предать виновного смерти. И поэтому они вытащили Аттафа из тюрьмы, приволокли его к месту, где совершались повешения, отсечения голов и прочие казни, оторвали кусок от его тряпья и завязали ему глаза. И они предали его меченосцу, и тот спросил вали:
— Могу ли я, о господин, отрубить ему голову?
И вали ответил:
— Руби!
И меченосец, размахивая своим острым клинком, который сиял и отбрасывал отблески в толпу, уже повернулся, чтобы заставить голову несчастного покатиться, когда позади него послышался окрик:
— Останови свою руку!
И это был голос великого визиря Джафара, возвращавшегося с прогулки. И вали пошел ему навстречу и поцеловал землю между рук его. И Джафар спросил его:
— Почему здесь собралось так много народа?
И вали ответил:
— Они пришли посмотреть на казнь молодого человека из Дамаска, того, которого мы вчера нашли в разрушенном доме и который на все наши вопросы, повторенные трижды, не ответил ни слова, а убитый был человеком благородной крови.
И Джафар сказал:
— О! Неужели молодой человек из Дамаска приехал к нам только для того, чтобы попасть в такую переделку? Валлахи! Это невозможно!
И он приказал привести этого человека к себе. И когда Аттаф оказался между рук его, Джафар не узнал его, потому что лицо Аттафа изменилось, его красота и благородная осанка исчезли. И Джафар спросил его:
— Из какой ты страны, молодой человек?
И тот ответил:
— Из Дамаска.
И Джафар спросил:
— Из самого города или из окрестных деревень?
И Аттаф ответил:
— Валлахи! О господин мой, из того самого города Дамаска, где я родился.
И Джафар спросил его:
— А случайно не знал ли ты там человека, известного щедростью и шириной дающих рук своих, которого звали Аттаф?
И осужденный ответил:
— Я знал его, когда ты был его другом, и ты жил с ним в таком-то доме, на такой-то улице, в таком-то районе, о господин мой, и вы вместе ходили гулять в сады. Я знал его, когда ты женился на его кузине. Я знал его, когда вы прощались на дороге в Багдад и когда пили из одной чаши.
И Джафар ответил:
— Да! Все, что ты говоришь об Аттафе, — истинная правда! Но что с ним случилось после того, как он оставил меня?
И Аттаф ответил:
— О господин мой, его преследовала судьба, и с ним случилось то-то и то-то.
И он рассказал ему все, что произошло с ним со дня их разлуки на дороге, ведущей в Багдад, до того момента, когда меченосец собирался отрубить ему голову. И он прочитал следующие стихи:
О время, жертва я твоя,
А ты живешь во славе и в чести.
Меня терзают волки, — где ж ты, лев,
Способный жизнь мою от хищников спасти?
Лишь ты способен жажду утолить
Того, кто умирает без воды.
Ужель приют сумею я найти
Меж рук твоих, спаситель славный мой?!
И когда произнес эти строки, он воскликнул:
— О господин мой Джафар, я узнаю тебя! Я Аттаф!
И Джафар, со своей стороны, вскочил, издав громкий крик, и бросился в объятия Аттафа. И их взаимные чувства были настолько сильны, что они лишились сознания на несколько мгновений. А когда они пришли в себя, то расцеловались и стали рассказывать друг другу, что с ними произошло, от начала до конца. И они еще не закончили делиться новостями, как вдруг раздался громкий крик, — все обернулись и увидели, что его издал некий шейх, который выступил вперед из толпы и сказал:
— Вы собираетесь казнить не того человека!
И Джафар с Аттафом посмотрели на него и увидели, что это был шейх с бородой, выкрашенной хной, и его голова была покрыта синим носовым платком. И Джафар, поглядев на него, приказал ему выйти вперед и рассказать о своем деле.
И шейх с крашеной бородой воскликнул:
— Уберите, о люди, невинного из-под меча! Потому что преступление не является его преступлением, он никого не убивал! И труп убитого молодого человека не его рук дело, он не имеет к этому никакого отношения, потому что единственный убийца — это я!
И тогда визирь Джафар спросил его:
— Так это ты убил его?
И он ответил:
— Да.
И Джафар спросил:
— И зачем ты его убил? Разве ты не боишься Аллаха, убивая таким образом сына благородной крови?
И шейх ответил:
— Этот молодой человек, которого вы нашли мертвым, был моей собственностью, и я сам его вырастил. И каждый день он брал у меня деньги на свои расходы. Однако, вместо того чтобы быть мне верным, он развлекался с неким Шумушагом, а иногда с неким Нагишем, и с Гасисом, и с Губаром, и с Гуширом, и со многими другими негодяями; и он проводил с ними свои дни, оставляя меня одного. И все они хвастались, что проводили время с ним, даже уборщик мусора Одис и сапожник Абу Бутран. И моя ревность росла с каждым днем. И как я его ни увещевал, как ни пытался его отговаривать от этого, он не слушал ни моих советов, ни моих выговоров, и наконец в такой-то вечер я увидел его с человеком по имени Шумушаг Сифилитик. И при этом зрелище мир потемнел перед моими глазами, и в том самом разрушенном доме, в котором я его застал, я его и убил. И таким образом я освободился от всех мучений, которые он мне причинял. Такова моя история. — Затем он добавил: — И я молчал до сегодняшнего дня. Но когда я услышал, что невиновный будет казнен вместо виновного, я не смог более хранить свою тайну, и я пришел сюда, чтобы избавить невиновного от удара меча. И вот я перед тобой. Казни меня и возьми жизнь за жизнь! Но сначала освободи этого невинного молодого человека, который не имеет никакого отношения к этому делу!
И Джафар, услышав эти слова шейха, задумался на мгновение и сказал:
— Это весьма сомнительное дело. А если сомневаешься, просто убери руку. О шейх, иди с миром, и пусть Аллах простит тебя! — И он отпустил его.
После этого он взял Аттафа за руку, снова прижал его к груди и повел в хаммам. И после того как впавший в ничтожество Аттаф был обновлен и восстановлен, он пошел с ним во дворец халифа.
И он вошел к халифу, поцеловал землю между рук его и сказал:
— Аттаф Щедрый здесь, о эмир правоверных! Это он был моим хозяином в Дамаске, и это он относился ко мне с таким уважением, добротой и щедростью и предпочитал меня своей душе.
И аль-Рашид сказал:
— Немедленно приведите его ко мне!
И Джафар представил его таким, каким он еще был: ослабленным, измученным и все еще дрожащим от волнения. Однако Аттаф не преминул отдать дань уважения халифу самым лучшим образом и самым красноречивым языком. И аль-Рашид вздохнул, увидев его, и сказал ему:
— В каком состоянии я тебя вижу, бедняга!
И Аттаф заплакал, и по просьбе аль-Рашида он рассказал всю свою историю от начала до конца. И, слушая его, аль-Рашид плакал и страдал, как и жалостливый Джафар.
И вот тем временем вошел шейх с крашеной бородой, помилованный Джафаром. И, увидев его, халиф рассмеялся. А затем он попросил Аттафа Щедрого сесть и заставил его еще раз повторить свою историю. И когда Аттаф закончил, халиф посмотрел на Джафара и сказал ему:
— Скажи мне, о Джафар, что ты собираешься сделать для своего брата Аттафа?
И тот ответил:
— Во-первых, моя кровь принадлежит ему, и я его раб. Во-вторых, я приготовил для него казну в три миллиона золотых динаров и на столько же миллионов чистокровных лошадей, юных мальчиков, черных и белых рабов, молодых девушек со всех концов света и прочей роскоши. И он останется с нами, чтобы мы могли радоваться ему. — А потом он добавил: — Что касается его двоюродной сестры, то это дело останется между мною и им.
И халиф понял, что настал момент оставить двух друзей наедине, и отпустил их. И Джафар привел Аттафа в свой дом и сказал ему:
— О брат мой Аттаф, знай, что дочь твоего дяди, которая любит тебя, цела и что я не видел ее лица непокрытым со дня нашей разлуки.
Но, дойдя до этого места в своем рассказе, Шахерезада увидела приближение утра и скромно умолкла, не желая продолжать его в эту ночь.
А когда наступила
она сказала:
Брат мой Аттаф, знай, что дочь твоего дяди, которая любит тебя, цела и что я не видел ее лица непокрытым со дня нашей разлуки. Я развелся с ней ради тебя, я разорвал наш брачный контракт. И я возвращаю тебе этот драгоценный дар, который ты вложил в мои руки, в том же состоянии, в коем он и находился.
И таким образом Аттаф и дочь его дяди снова оказались связанными прежними узами нежности. А что касается главы Дамаска, виновника всех страданий Аттафа, то халиф послал к нему своих людей, которые арестовали его, наложили на него цепи и бросили в подземелье, где он и остался до дальнейшего уведомления.
Аттаф же провел несколько месяцев в Багдаде в полном счастье рядом со своей женой, и рядом со своим другом Джафаром, и он близко общался с аль-Рашидом. И он хотел было провести всю свою жизнь в Багдаде, однако из Дамаска пришло много писем от его родителей и друзей, которые умоляли его вернуться в родной город, и он подумал, что сделать это было его долгом. И он пошел просить милости халифа, который дал ему разрешение на отъезд, впрочем, не без сожаления и дружеских вздохов. Однако он не отпустил бы его, не оказав ему неизгладимых знаков своей доброжелательности, поэ