И когда стражники у ворот и во дворе увидели прибытие этого страшного воина, они разбежались от страха в разные стороны. И в самом дворце рабы, напуганные оглушительным грохотом различных частей железного костюма и ужасным видом его обладателя, который размахивал вилами по примеру охранников поспешили попрятаться по разным углам. И таким образом дочь продавца нута, не встретив препятствий и ни малейшего намека на сопротивление на своем пути, благополучно прибыла в залу, где обычно находился юный сын султана. И он, услыхав весь этот ужасный шум и увидав входящего в залу воина, был охвачен жутким страхом, и он поверил, что к нему заявился сам сборщик душ. И он пожелтел лицом, начал дрожать и стучать зубами и упал наземь, воскликнув:
— О могущественный сборщик душ, оставь меня, и Аллах пощадит тебя!
Но юная девушка ответила ему ужасающим голосом:
— Захлопни свою пасть, сучий сын, или я воткну эти вилы в глаза твои!
И испуганный сын султана втянул голову в плечи и замолк, не осмеливаясь вымолвить ни слова или пошевелиться. И дочь продавца нута подошла к нему в то время, как он неподвижно лежал на земле, едва не потерявший сознание от страха; и она взяла ножницы и бритву и сбрила один его ус, половину бороды на левой стороне лица, половину его волос на правой стороне головы и обе брови одновременно. После чего она потерла его лицо ослиным навозом и сунула его ему в рот. И, проделав все это, она ушла так же, как и пришла, и никто не осмелился преградить ей путь. И она благополучно вернулась домой, где поспешила снять свой железный костюм и лечь рядом со своими сестрами, чтобы крепко спать до утра следующего дня.
И в то утро три сестры, вымыв, как обычно, украсив и прибрав свои волосы, вышли из дома и пошли к своей мастерице-вышивальщице. И когда они проходили в то утро под окнами сына султана, они увидели, что он, как обычно, сидит у окна, но его лицо и голова обмотаны шарфом, так что были видны только его глаза. И все трое вопреки своему обычному поведению по отношению к нему начали внимательно и насмешливо его рассматривать. И сын султана сказал себе: «Я не знаю, в чем тут дело и почему они ведут себя иначе. Может быть, это потому, что шарф, которым я обмотал свою голову и лицо, делает мои глаза более красивыми!»
И он крикнул им:
— Эй вы! Три стройные буквы алфавита, о дочери моего сердца, салам вам всем троим! Как продается нут в это утро?
И младшая из трех сестер, маленькая Зейнаб, подняла голову и ответила за своих сестер:
— Эй, клянусь Аллахом! И тебе салам этим утром! Как поживает левая сторона бороды твоей и левый ус твой этим утром? И как чувствует себя правая половина твоей головы и твои красивые брови? И как тебе вкус ослиного дерьма, о дорогой мой? Пусть он придется тебе по сердцу и принесет благо твоему пищеварению!
И, сказав это, она убежала со своими сестрами от сына султана, громко смеясь и показывая ему разные оскорбительные жесты.
И это все, что случилось с тремя сестрами.
И когда сын султана все это услышал и увидел, он, без сомнения, понял, что его вчерашний гость — не кто иная, как младшая дочь продавца нута. И он был в ярости и почувствовал, как желчный пузырь его разбухает, готовый лопнуть, и он поклялся, что покончит с этой девушкой или умрет. И, раздумывая о своих коварных планах, он подождал некоторое время, пока его борода, усы, брови и волосы не отросли, а потом снова призвал к себе продавца нута, отца своей юной противницы, и тот сказал себе, направляясь к дворцу: «Кто знает, какое бедствие ждет меня на этот раз и что измыслил этот сукин сын?» И он прибыл весьма встревоженный во дворец и встал между рук сына султана, который сказал ему:
— О человек, я хочу, чтобы ты отдал за меня свою младшую дочь, в которую я безумно влюблен! И если ты посмеешь отказать мне в этом, твоя голова скатится с плеч твоих!
И продавец нута ответил:
— Не вижу проблем! Однако пусть сын нашего господина султана даст мне время, чтобы я мог поговорить со своей дочерью, прежде чем она выйдет за тебя.
И сын султана ответил:
— Иди и поговори с ней, но знай, что если она откажется, то ты познаешь вкус черной смерти!
И расстроенный продавец нута пошел, чтобы найти дочь свою, и он рассказал ей о том, что случилось, и сказал:
— О дочь моя, этого бедствия не избежать!
Но девушка лишь рассмеялась в ответ и сказала:
— Ради Аллаха! О отец мой, в этом нет ни бедствия, ни запаха бедствия, потому что этот брак — благословение для меня, и для тебя, и для моих двух сестер. И я даю свое согласие на него.
И продавец нута пошел, чтобы передать ответ своей дочери сыну султана, который начал приплясывать от удовольствия и радости. И он отдал приказ незамедлительно готовиться к скорой свадьбе.
И это все, что было с ним.
Что же касается юницы, младшей сестры, то она пошла найти мастера-кондитера, искусного в изготовлении сахарных кукол, и она сказала ему:
— Я хочу, чтобы ты сделал мне из сахара куклу, которая была бы примерно моего роста и моего цвета и чтобы она была похожа на меня: с волнистыми сахарными волосами, красивыми черными глазами, маленьким ртом, милым маленьким носиком и длинными тонкими бровями, и все прочее тоже должно быть на своих местах.
И кондитер, который был большим умельцем, сделал для нее куклу, во всем на нее похожую, и сделал он ее настолько хорошо, что ей не хватало только умения говорить, чтобы стать живым человеческим существом.
И когда наступила брачная ночь проникновения, маленькая Зейнаб, которой помогли ее сестры, ставшие ее фрейлинами, надела свою рубашку на тело куклы, положила ее на кровать вместо себя и опустила вокруг нее москитную сетку. И Зейнаб, дав необходимые указания своим сестрам, пошла и спряталась в спальне за кроватью.
И когда наступил момент проникновения, две девушки, сестры Зейнаб, вышли навстречу жениху из свадебной комнаты. И, высказав обычные пожелания и рекомендации относительно их младшей сестры, они сказал ему:
— Она такой лакомый кусочек, и мы передаем ее тебе. Она мила и очаровательна, и тебе не на что будет жаловаться.
И они простились с ним и оставили его одного в комнате.
А сын султана, вспомнив в этот момент все оскорбления, которые нанесла ему дочь продавца нута, и всю свою накопленную ярость против нее, и все свои унижения, и все презрение, которым она обливала его, подошел к девушке, которая, как он думал, лежала под сеткой от москитов и молча ждала его в тишине. И он вдруг обнажил свой большой меч и ударил им ее изо всех сил, так что голова ее разлетелась на куски во все стороны. И один из таких кусочков попал в его открытый от ярости рот. И сын султана почувствовал во рту вкус сахара, и он был удивлен этим до крайности и воскликнул:
— Клянусь моей жизнью! Она накормила меня вонючим ослиным пометом при своей жизни, а теперь заставляет меня почувствовать после своей кончины нежную сладость ее мягкой плоти!
И, убежденный, что он только что отрубил голову такому восхитительному существу, он позволил разлиться своему отчаянию до самых пределов и хотел пронзить себя мечом, которым он разрубил куклу. Но в этот момент настоящая, живая девушка вдруг вышла из своего укрытия позади него, она взяла его за руку и поцеловала, говоря:
— Давай простим друг друга, и Аллах простит нас!
И сын султана, увидав улыбку этой юницы, которую он так желал, позабыл все свои прежние невзгоды и обиды. И он простил ее и полюбил истинной любовью, и они жили в достатке, оставив много потомков.
И Шахерезада, не чувствуя усталости в ту ночь, рассказал царю Шахрияру еще и историю одного лавочника:
ИСТОРИЯ ЛАВОЧНИКА
Говорят, что в городе Дамаске, в стране Шам, жил молодой торговец, державший свою лавку, и он был похож на луну в четырнадцатую ночь, и красота его была настолько привлекательна, что ни один из покупателей на базаре не мог устоять перед ней. И сказать по правде, он был радостью для глаз на него смотрящих, и проклятием для душ на него взирающих. И именно про него сказал поэт:
Мой повелитель, царь ты красоты,
Работа Господа, где все так совершенно!
Изящен стан, и сердце безупречно.
Твои глаза пронзают, словно меч,
И зажигают мертвые сердца.
Твои власы черны, как скорпионы,
И гибкости твоей завидует бамбук.
Движенье чресл твоих подобно молоку,
Качаемому в миске бедуина.
И вот однажды, когда этот юноша с большими темными глазами и очаровательным лицом, по обычаю, сидел в своей лавке, в нее вошла какая-то женщина, чтобы сделать покупки. И он с достоинством помог ей сделать выбор, а потом они заговорили о купле и продаже. И через некоторое время эта дама, совершенно очарованная его видом и обхождением, сказала ему:
— О луноликий, я приду к тебе завтра. И ты останешься доволен.
И она ушла от него, купив то, что выбрала, и заплатив не торгуясь. И она вышла из его лавки и пошла своей дорогой.
И она, как и обещала, вернулась в его лавку на следующий день в то же время. Однако при этом она держала за руку гораздо более молодую девушку, красивее и привлекательнее, чем она сама. А молодой купец, увидев эту юницу, начал хлопотать возле нее, почти не обращая внимания на первую даму, как если бы он и не видел ее вовсе. А она вскоре закончила тем, что шепнула ему на ухо:
— О благословенный! Ради Аллаха, ты сделал неплохой выбор. И если хочешь, я буду выступать посредником между тобой и этой юницей, которая является моей дочерью.
И юноша ответил:
— Благословение в твоих руках, о знатная госпожа! Конечно, ради пророка! Да пребудет над ним молитва и мир! Конечно, я искренне желаю эту юницу, дочь твою! Но — увы! — наши желания порой далеки от реальности, ведь, судя по внешнему облику, дочь твоя слишком богата для меня.
Но дама на это воскликнула:
— Ради пророка! О сын мой, не бери это в голову! Ибо тебе не нужно думать о приданом, которое жених должен записать на имя своей невесты, и мы также возьмем на себя все расходы на свадьбу. Так что все, что тебе следует сделать, — это найти приличное жилье, заботиться о хлебе насущном, беречь свое здоровье и пребывать в добром настроении. Потому что, раз уж мы нашли такого прекрасного юношу, как ты, то его следует принимать таким, каков он есть, не требуя от него ничего, кроме как решительных действий, сам знаешь каких, когда до них дойдет дело.