После долгого путешествия прибыл он со своей свитой в Багдад, где прежде всего отдохнул три дня. Затем спросил он, где находится дворец халифа, и, когда ему указали место, отправился туда просить о допущении к эмиру правоверных. Когда же ввели его в приемную залу, он три раза поцеловал землю между рук его, в нескольких словах изложил предмет порученной ему миссии и вручил письмо своего господина, царя франков, отца царевны Мариам.
И аль-Рашид распечатал письмо, прочитал и, оценив его содержание, благоприятно отнесся к заключавшемуся в нем требованию, хотя и исходило оно от басурманского царя. И немедленно велел он написать всем наместникам всех мусульманских областей, чтобы сообщить им о приметах царевны Мариам и ее спутника и наказать им разыскать их, грозя страшными карами в случае неуспеха или небрежности, по разыскании же немедленно прислать беглецов ко двору под надежным конвоем. И посланные на верблюдах и на конях отправились по всем направлениям, и у каждого было письмо к губернатору провинции. А халиф пока удерживал у себя во дворце франкского посланника и всю его свиту.
Вот и все об этих царях и переговорах, которые они вели между собою.
А о двух любовниках скажу вот что. После того как царевна одна обратила в бегство все войско отца своего, царя франков, и отдала в добычу коршунам трех военачальников, мерившихся с ней силами, она вместе с Нуром направилась в Сирию и благополучно прибыла к воротам Дамаска. Но так как путники часто останавливались для отдыха, делали привалы в красивых местностях, чтобы предаваться утехам любви, и нисколько не заботились о кознях врагов своих, то и прибыли они в Дамаск несколько дней спустя, после того как быстрые гонцы халифа успели передать вали того города касавшийся их приказ. А так как они не знали, что их ожидает, то без всякого опасения назвали имена свои шпионам, которые тотчас же узнали их и велели страже арестовать их. И, не теряя времени, стражники заставили их повернуть, не позволив даже войти в город, и, окружив грозным оружием, принудили следовать за ними в Багдад, куда и прибыли после десяти дней пути ускоренным шагом по пустыне, измученные усталостью.
И ввели их в залу Совета, окруженных дворцовой стражей.
На этом месте своего повествования Шахерезада заметила, что восходит утренняя заря, и скромно умолкла.
А когда наступила
она сказала:
Так и ввели их в залу Совета, окруженных дворцовой стражей.
И когда они предстали пред лицом халифа, то распростерлись перед ним и поцеловали землю между рук его. И старший придворный сказал:
— О эмир правоверных, вот царевна Мариам, дочь царя франков, и похититель ее, Нур, сын каирского купца. Их обоих арестовали в Дамаске по приказанию местного вали.
Тогда халиф взглянул на Мариам и был восхищен стройностью ее стана и красотою лица ее; и спросил он ее:
— Ты ли именуемая Мариам, дочь франкского царя?
Она же ответила:
— Да, я царевна Мариам, я только твоя раба, о эмир правоверных, опора веры, потомок государя, происходящего от посланников Аллаха!
Удивленный ответом, халиф обернулся затем к Нуру и был очарован его молодостью и приятной наружностью, и сказал он ему:
— А ты? Ты Нур, сын каирского купца?
Тот отвечал:
— Да, это я, раб твой, о эмир правоверных, опора царства, защитник веры!
А халиф сказал ему:
— Как смел ты похитить эту франкскую царевну, нарушая тем закон?
Тогда Нур, воспользовавшись тем, что ему позволяют говорить, рассказал во всех подробностях свое приключение халифу, который прослушал его рассказ с большим интересом. Но повторять его нет надобности.
Тогда аль-Рашид обратился к царевне Мариам и сказал ей:
— Знай, что отец твой, царь франков, прислал ко мне вот этого посланника с собственноручным письмом. Он обещает мне свою благодарность и выражает намерение построить мечеть в своей столице, если я соглашусь отправить тебя к нему, в его царство. Что скажешь ты на это?
Мариам же подняла голову и твердым и прелестным голосом ответила:
— О эмир правоверных, ты представитель Аллаха на земле и охраняешь закон Его пророка Мухаммеда (мир и молитва навеки над ним!). Я же приняла мусульманство, верую в Единого Аллаха, исповедую эту веру и в твоем царском присутствии говорю: нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммед — пророк Его! Так можешь ли ты, о эмир правоверных, отослать меня обратно в страну неверных, которые, отдавая должное Аллаху, верят в божественность Иисуса, Сына Человеческого, почитают крест, поклоняются идолам и различным мерзостям, кои Аллах уничтожает пламенем гнева Своего? Если же ты поступишь так, предав меня этим христианам, то я в Судный день, когда всякое земное величие не будет считаться ни во что и когда зачтется единственно чистота сердца, обличу твой поступок перед лицом Аллаха и нашего пророка, твоего родственника (мир и молитва над ним!).
Когда халиф выслушал эти слова Мариам и ее исповедание веры, душа его пришла в восхищение, оттого что такая героиня — мусульманка, и воскликнул он со слезами на глазах:
— О Мариам, дочь моя, да не допустит никогда Аллах, чтобы я выдал неверным мусульманку, верящую в единство Аллаха и в пророка Его! Да хранит и оградит тебя Аллах и да прольет Он на тебя Свое милосердие и благословение, усилив крепость веры твоей! А теперь за свое геройство и за свою храбрость требуй от меня всего, чего только пожелаешь; и я клянусь не отказывать тебе ни в чем, хотя бы ты попросила у меня полцарства! Радуйся же, и веселись, и изгони из сердца своего всякую тревогу! И скажи мне, чтобы я мог приготовить все, что нужно. А не желаешь ли ты выйти замуж за этого молодого человека, сына каирского купца?
И Мариам ответила:
— Как мне не желать этого, о эмир правоверных?! Не он ли купил меня?! Не он ли первый обладал мною?! Не он ли столько раз ради меня подвергал жизнь свою опасности?! И не он ли, наконец, дал мир душе моей, открыв мне чистоту мусульманской веры?!
И немедленно велел халиф призвать кади и свидетелей и в тот же час составить брачный договор. Потом велел он приблизиться визирю, посланнику царя франков, и сказал ему:
— Ты видишь собственными глазами и слышишь собственными ушами, что я не могу исполнить требование твоего господина, ибо принцесса Мариам, сделавшись мусульманкой, присоединилась к нам. И этим я совершил бы проступок, за который должен был бы дать ответ Аллаху и пророку Его в день Страшного суда. Ибо написано в книге Аллаха: «Никогда не будет дано неверным одержать верх над правоверными». Возвратись же к господину твоему и сообщи ему о том, что видел и слышал.
На этом месте своего рассказа Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.
А когда наступила
она сказала:
Написано в книге Аллаха: «Никогда не будет дано неверным одержать верх над правоверными». Возвратись же к господину твоему и сообщи ему о том, что видел и слышал.
Когда посол понял наконец, что халиф не хочет выдать ему дочь царя франков, он в своем высокомерии и негодовании осмелился дать волю гневу своему (ибо Аллах ослепил его относительно последствий слов его), и он воскликнул:
— Клянусь Мессией! Будь она еще в двадцать раз более мусульманкой, я все-таки должен отвезти ее к отцу ее, господину моему. В противном случае он придет и завоюет твое царство и покроет войском своим твою страну, от берегов Евфрата до Йемена!
При этих словах халиф, взбешенный до последней степени, воскликнул:
— Как?! Этот христианский пес смеет грозить нам?! Отрубить ему голову и выставить ее при въезде в город, распяв его тело на кресте, дабы это навсегда послужило уроком всем посланникам неверных!
Но царевна Мариам воскликнула:
— О эмир правоверных, не оскверняй славную саблю свою кровью этой собаки! Я хочу сама расправиться с ним так, как он заслуживает!
И, проговорив эти слова, она сорвала саблю, которую визирь франков носил на боку, и, взмахнув ею, одним ударом отрубила ему голову и выбросила ее за окно. И затем она оттолкнула тело его ногой, сделав знак рабам, чтобы они унесли его.
Увидев это, халиф был восхищен быстротою, с какой царевна покончила с этой казнью, и он окутал ее собственным плащом. И велел также дать почетную одежду Нуру, и осыпал их обоих богатыми подарками, и, согласно выраженному ими желанию, дал им великолепную свиту, которая сопровождала бы их в Каир, и дал им рекомендательные письма к вали Египта и улемам[28]. Нур и царевна Мариам возвратились, таким образом, в Египет, к престарелым родителям. И купец Корона, увидав, что сын его привел в дом его невестку-царевну, был до крайности польщен в своей гордости и простил ему его прежнее поведение. И он устроил в его честь большое празднество и пригласил всех именитых людей Каира, которые осыпали молодых супругов богатыми подарками, один другого лучше.
И юный Нур и царевна Мариам прожили много лет в величайшем спокойствии и счастье, не отказывая себе решительно ни в чем: хорошо ели, хорошо пили и совокуплялись страстно, жарко и долго. И жили они так в почете и благоденствии, жизнью самой безмятежной и самой восхитительной до тех пор, пока не явилась к ним разрушительница всех наслаждений, разлучница друзей и обществ, та, что обращает в прах и дома, и дворцы и наполняет жертвами разверстую пасть могил, — смерть.
Но да будет прославлен Единый Живой, вовеки не ведающий смерти и держащий в руках Своих ключи ко всему видимому и невидимому! Аминь.
Когда царь Шахрияр выслушал эту историю, то внезапно приподнялся на ложе своем и воскликнул:
— Ах, Шахерезада, эта история, полная доблести, поистине восхищает меня!
И, сказав это, он снова облокотился на подушки, говоря самому себе: «Мне кажется, что теперь у нее нет больше новых историй, которые бы она могла рассказать мне, и мне нужно подумать, как поступить с головой ее».