Тогда султан Зеин обратился к Мубараку и сказал ему:
— О Мубарак, какая сила поможет нам теперь взобраться на эту неприступную гору? Кто даст нам крылья, чтобы взлететь на ее вершину?
И Мубарак ответил:
— Нам не нужно ни взбираться на нее, ни перелетать на крыльях через ее вершину!
И он вытащил из кармана старую книгу, в которой были начертаны в обратном направлении неизвестные письмена, похожие на муравьиные лапки; и, стоя пред горою, он принялся громко читать, покачивая в такт головой, духовные стихи на каком-то непонятном языке. И гора тотчас расступилась в обе стороны и разделилась на две части, оставив на уровне земли проход, достаточно широкий, чтобы мог пройти один человек. И Мубарак взял султана за руку и решительно вступил первым в этот узкий проход. И они шли так друг за другом в течение часа и дошли до другого конца прохода. И лишь только они вышли из него, как обе половины горы сошлись и сомкнулись вновь настолько плотно, что между ними не осталось даже малейшей трещины, в которую можно было бы вонзить кончик иглы.
И они очутились таким образом на берегу озера величиной с море, из глубины которого поднимались вдалеке Три Острова, покрытые растительностью. И берег, на котором они находились, радовал взор деревьями, кустарниками и цветами, которые смотрелись в зеркальную гладь воды и наполняли воздух нежнейшими благоуханиями, в то время как птицы распевали на разные голоса свои песни, восхищавшие дух и пленявшие сердце.
И Мубарак присел на берегу и сказал Зеину:
— О повелитель мой, ты видишь, так же как и я, вон те острова вдалеке. Так вот туда-то нам и нужно ехать!
И Зеин, весьма изумленный, спросил:
— А как же переправимся мы через это озеро, обширное, как море, чтобы достигнуть этих островов?
Он ответил:
— Не беспокойся об этом, ибо через несколько минут подойдет лодка и переправит нас на эти острова, прекрасные, как земля, обетованная Аллахом правоверным Своим. Ибо там находится старик, владетель алмазной девы. Только умоляю тебя, о повелитель мой, что бы ни случилось и что бы тебе ни пришлось увидеть, не высказывай никаких размышлений об этом. И в особенности, о господин мой, сколь ни покажется тебе странным лицо лодочника и что бы ты ни заметил в нем необычайного, берегись сделать малейшее движение. Ибо, если, уже войдя в лодку, ты будешь иметь несчастье произнести хоть одно слово, лодка вместе с нами пойдет ко дну!
И Зеин, сильно взволнованный, ответил:
— Я буду держать свой язык за зубами, а рассуждения свои — в уме.
В эту минуту Шахерезада заметила, что занимается утренняя заря, и с присущей ей скромностью умолкла.
А когда наступила
она продолжила:
Зеин, сильно взволнованный, ответил:
— Я буду держать свой язык за зубами, а рассуждения свои — в уме.
Но в то время как они разговаривали таким образом, они увидели, что на озере вдруг появилась лодка с лодочником и была уже так близко от них, что они не знали, поднялась ли она из лона вод или же спустилась с воздушной высоты. И лодка эта была из красного сандалового дерева с тройной мачтой из янтаря посредине и со снастями из шелка. Что же до лодочника, то тело у него было, как у человеческого существа, сына Адамова; но голова его походила на голову слона и была снабжена двумя большими ушами, ниспадавшими до земли и тащившимися сзади, как шлейф Хаджар[34].
Когда лодка была уже не более как на пять локтей от берега, то она остановилась; и лодочник с головою слона вытянул хобот свой и схватил одного за другим обоих путешественников; и он перенес их в лодку и бережно опустил в нее. И тотчас же, погрузив свой хобот в воду и работая им как веслами и как рулем в одно и то же время, отчалил от берега. И затем он приподнял свои огромные висячие уши и развернул их над головой своей по ветру, который с шумом надул их, точно паруса. И он управлял ими, поворачивая по направлению ветра с большой уверенностью, как капитан управляет снастями своего корабля. И лодка, движимая таким образом, понеслась по озеру, точно большая птица.
Когда они подъехали к берегу одного из островов, лодочник опять взял их одного за другим своим хоботом и осторожно поставил на берег, после чего тотчас же исчез вместе со своей лодкой.
Тогда Мубарак снова взял султана за руку и направился вместе с ним вглубь острова по дорожке, вымощенной вместо булыжника драгоценными камнями всех цветов. И они шли так до тех пор, пока не подошли к дворцу, выстроенному целиком из изумрудов и окруженному широким рвом, по краям которого были посажены на некотором расстоянии друг от друга деревья такой вышины, что тенью своей покрывали весь дворец. И напротив главных ворот, выкованных из золота, находился мост из драгоценного черепахового панциря, имевший по меньшей мере шесть сажень в длину и три в ширину. Мубарак, не решаясь перейти через этот мост, остановился и сказал султан:
— Мы не можем идти дальше. Но если мы хотим видеть старика с Трех Островов, то должны совершить волшебный обряд.
И, говоря это, он вытащил из мешка, который был спрятан у него под платьем, четыре полосы желтой шелковой ткани. Одною из них он обвил себя вокруг стана, а другую положил себе на спину. Затем он подал две другие полосы султану, который сделал то же самое.
И также Мубарак вытащил из мешка два молитвенных коврика из легкого шелка, расстелил их на земле и посыпал на них несколько зерен мускуса и амбры, бормоча какие-то волшебные заклинания. Затем он сел, поджав ноги, посредине одного из ковриков и сказал султан:
— Сядь посредине другого коврика.
И Зеин исполнил его приказание
И Мубарак сказал ему:
— Я буду сейчас вызывать старика Трех Островов, который живет в этом дворце. Но да даст нам Аллах, чтобы старик явился к нам без гнева! Ибо признаюсь тебе, о господин мой, что я далеко не уверен относительно того, как он нас примет и неспокоен относительно последствий нашего предприятия. Если прибытие наше на этот остров не нравится ему, то он явится взорам нашим в виде ужаснейшего чудовища; если же он не рассержен нашим появлением, то покажется в образе Ибн-Адама, приятного на вид. Но ты, лишь только он будет перед нами, должен будешь подняться в честь него, не сходя с середины ковра, высказать ему почтительнейшие приветствия и потом сказать: «О могущественный властитель, о повелитель повелителей, мы стоим пред тобой в пределах владения твоего и вошли в пределы твоего покровительства! Я же раб твой, я Зеин, султан Басры, сын покойного султана, который унесен был ангелом смерти, после того как отошел в мире к Господу своему. И я пришел просить от великодушия и могущества твоего тех же милостей, какие ты даровал покойному моему отцу, служителю твоему». И если он спросит тебя, какую милость просишь ты даровать тебе, то ответь: «О повелитель мой, седьмую алмазную деву пришел я просить от щедрот твоих!»
И Зеин ответил:
— Слушаю и повинуюсь!
И они шли так до тех пор, пока не подошли к дворцу, выстроенному целиком из изумрудов и окруженному широким рвом.
Тогда Мубарак, дав султану Зеину все нужные наставления, начал свои заклинания, курения, заговоры, заклятия и колдовство, не имевшие для Зеина никакого смысла. И тотчас вслед за тем солнце скрылось за тяжелыми черными тучами, и весь остров окутала густая тьма, и блеснула длинная молния, за которой последовал удар грома. И поднялся вдруг страшный ветер, дувший по направлению к ним; и они услышали ужасающий крик, который потряс воздух; и земля содрогнулась, как заставит ее содрогнуться ангел Исрафил[35]в день Страшного суда.
Когда Зеин увидел и услышал все это, то почувствовал, что его охватило сильное волнение, но он постарался не показать этого и подумал: «Клянусь Аллахом! Это весьма дурное предзнаменование».
Но Мубарак, угадывавший чувства его, улыбнулся и сказал ему:
— Не бойся, о господин мой! Знамения эти, напротив, должны успокоить нас. С помощью Аллаха все пока идет хорошо!
И действительно, в ту минуту, как он произносил эти слова…
На этом месте своего рассказа Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.
А когда наступила
она сказала:
И действительно, в ту минуту, как он произносил эти слова, старик с Трех Островов появился перед ними в образе Ибн-Адама почтенной наружности и столь прекрасный, что не было во всем свете никого, кто бы превосходил его совершенством, кроме Того, Кто один обладает великой красотой, добродетелью и славой (да будет прославлено имя Его!). И он приблизился к Зеину, улыбаясь ему, как отец улыбается своему ребенку. И Зеин поспешил подняться в его честь, не покидая, однако, середины ковра, и затем склонился перед ним и облобызал землю у ног его. И он не забыл высказать ему все приветствия и похвалы, которым научил его Мубарак. И тогда только он изложил ему цель своего прибытия на Три Острова.
Когда старик услышал слова Зеина и ясно понял их значение, то улыбнулся еще более ласковой улыбкой и сказал Зеину:
— О Зеин, это правда, что я любил отца твоего великой любовью; и всякий раз, как он навещал меня, я дарил ему алмазную деву и брал на свое попечение даже доставку их в Басру из опасения, чтобы проводники караванов не попортили их. Но не думай, что я менее расположен к тебе, Зеин, и знай, что это я сам по собственному своему побуждению обещал отцу твоему взять тебя под свое покровительство и побудил его написать те два сообщения и спрятать — один в шкафу для бумаг, а другой в шкатулке в подземелье. И теперь я готов отдать тебе алмазную деву, которая одна стоит всех других, вместе взятых, и еще тысячи других таких же. Но только, о Зеин, я смогу сделать тебе этот дивный подарок не иначе как в обмен за другой, о котором я попрошу тебя.
И Зеин ответил: