Когда халиф услышал такие слова визиря, он, несмотря на душившие его рыдания, не мог удержаться от улыбки, а затем расхохотался и вдруг почувствовал, что сердце его успокаивается, и сказал Джафару:
— Заклинаю тебя жизнью моей, о Джафар, скажи мне правду! Действительно ли Халиф-рыбак находится у дверей дворца?
И Джафар отвечал:
— Клянусь твоей жизнью, о эмир правоверных! Халиф собственной персоной стоит у дверей.
А Гарун сказал:
— О Джафар, именем Аллаха я должен сегодня же воздать ему справедливость по заслугам его и отдать ему то, что следует. Если Аллах чрез мое посредство пошлет ему муки и страдания, то он получит их полностью; если же, напротив, Он предназначил ему благосостояние и счастье, то он их получит.
И, сказав это, халиф взял большой лист бумаги, разрезал его на мелкие куски одинаковой величины и сказал:
— О Джафар, напиши собственноручно на двадцати этих листочках цифры денежных сумм от одного до тысячи динаров, а также названия всех должностей царства моего, начиная с должности халифа, эмира, визиря, старшего придворного и кончая самыми ничтожными придворными должностями; затем напиши на других двадцати клочках бумаги все виды наказаний и пыток, от палочных ударов до смертной казни.
И Джафар ответил:
— Слушаю и повинуюсь!
И взял он калям и написал собственноручно на листочках все, что было ему указано халифом: «тысяча динаров», «старший придворный», «эмир», «халиф», «смерть», «тюрьма», «палочные удары» и тому подобное. Потом сложил одинаково все листочки, бросил в золотой тазик, подал его халифу, который сказал ему:
— О Джафар, клянусь священными заслугами святых предков моих и царственными предками моими Хамзой и Акилом, что, когда Халиф-рыбак придет сюда, я прикажу ему вытащить один из этих клочков бумаги, содержание которых известно лишь мне и тебе, и дарую ему все, что будет там написано, что бы там ни значилось. И если даже ему выпадет «халиф», я тотчас же отрекусь от престола в его пользу и великодушно передам его ему. Но если, напротив, на долю его выпадет «повешение», или «изуродование», или «кастрация», или какой бы то ни было род смерти, то я и это приведу в исполнение без всякой пощады. Иди же за ним и немедленно приведи его сюда!
Услышав такие речи, Джафар сказал себе: «Один Аллах всемогущ и славен! Возможно, этот бедняк вытянет плохой жребий, который приведет его к погибели, и тогда я поневоле буду первой причиной его несчастья. Халиф ведь поклялся, и нечего и думать, чтоб он изменил свое решение. Значит, мне остается только идти за этим бедняком. И случится лишь то, что предопределено Аллахом».
Потом визирь подошел к рыбаку, взял его за руку и хотел уже тащить во дворец. Но рыбак, не перестававший волноваться, жаловаться на свой арест и каяться, что пришел к дворцу, чуть не лишился рассудка при этом и закричал:
— Какой я был глупец, что пришел сюда к этому черному евнуху, зловещей птице, губастому сыну потаскухи, Пустому Брюху!
Но Джафар сказал ему:
— Идем, ступай за мной!
И потащил он его, а впереди и за ними шла целая толпа невольников, взрослых и мальчиков, которых не переставал осыпать ругательствами Халиф. И провели его через семь длинных коридоров, и Джафар сказал ему:
— Внимание! О Халиф, ты сейчас предстанешь перед лицом эмира правоверных, защитника веры! — И, приподняв широкий занавес, он втолкнул его в приемную залу, где сидел на троне сам Гарун аль-Рашид, окруженный своими эмирами и придворными чинами.
Халиф, не имевший ни малейшего понятия о том, кто перед ним, нисколько не смутился; но, внимательно вглядевшись в восседавшего во всей своей славе Гаруна аль-Рашида, он подошел к нему и, громко рассмеявшись, сказал ему:
— Ах, так вот ты где, музыкант! Как ты думаешь, честно это было с твоей стороны заставить меня одного сторожить рыбу, когда я научил тебя рыболовству и поручил тебе купить мне две корзины? Ты бросил меня без всякой защиты от целой кучи евнухов, которые налетели, как стая коршунов, и украли у меня рыбу, за которую я получил бы по меньшей мере сто динаров, и, кроме того, по твоей же милости происходит со мною все это и держат меня здесь среди этих людей. Но ты, музыкант, скажи мне, кто тебя-то забрал и посадил на этот стул?
На этом месте своего рассказа Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.
А когда наступила
она сказала:
А ты, музыкант, скажи мне, кто тебя-то забрал и посадил на этот стул?
При этих словах Халифа Гарун улыбнулся и, взяв в руки золотой тазик с бумажками, приготовленными Джафаром, сказал:
— Подойди сюда, о Халиф, и вытяни одну бумажку из всех.
Но Халиф расхохотался и воскликнул:
— Как?! О музыкант, ты уже переменил ремесло и бросил свою музыку?! Ты сделался теперь звездочетом?! А вчера был учеником у рыбака! Поверь мне, музыкант, это тебя до добра не доведет! Если берешься за все, то никакого из этого проку не выйдет! Брось же свою астрологию и становись опять музыкантом или же возвращайся ко мне и учись ловить рыбу!
Он еще продолжал бы говорить, но Джафар подошел к нему и сказал:
— Довольно разговаривать! Вынимай билетик, как приказал тебе эмир правоверных. — И толкнул он его к престолу.
Тогда Халиф, продолжая упираться, подошел, ругаясь, к золотому тазику и, тяжело опустив в него руку, вытащил целую пригоршню бумажек. Но следивший за ним Джафар велел ему оставить их и взять только одну. Халиф оттолкнул его локтем, снова опустил руку, на этот раз вынул только один билетик и сказал:
— Ни за что не возьму больше к себе на службу этого толстощекого музыканта, этого звездочета-гадальщика!
И, проговорив это, он развернул бумажку и, держа ее вверх ногами, так как не умел читать, подал халифу, говоря:
— Не скажешь ли мне, музыкант, какое предсказание там написано? Да смотри, ничего не утаивай!
Халиф взял бумажку и, не читая, в свою очередь, передал ее Джафару и сказал:
— Прочти вслух, что там написано.
И взял Джафар бумажку, прочел, поднял руки к небу и воскликнул:
— Один Аллах всемогущ и славен!
А халиф, улыбаясь, спросил Джафара:
— Надеюсь, хорошие вести, Джафар? Что же? Говори! Должен ли я сойти с престола? Следует ли возвести на него Халифа? Или следует его повесить?
Джафар же с сожалением сказал:
— О эмир правоверных, здесь написано: «Сто палок рыбаку Халифу».
Тогда халиф, не обращая внимания ни на крики, ни на возражения рыбака, сказал:
— Пусть приговор приведут в исполнение!
Меченосец Масрур велел схватить безумно вопившего рыбака, положить его ничком и отсчитать ему сто палочных ударов — ни больше ни меньше. Рыбак, не чувствовавший никакой боли, так как успел закалить свою кожу, тем не менее кричал страшнейшим образом и проклинал музыканта. А халиф смеялся до чрезвычайности. И когда дело было закончено, рыбак встал как ни в чем не бывало и воскликнул:
— Да проклянет Аллах твою музыку, толстощекий! С каких это пор порядочные люди позволяют себе такие шутки?
Джафар же, у которого была добрая душа и жалостливое сердце, обратился к халифу и сказал ему:
— О эмир правоверных, позволь рыбаку вытянуть еще одну бумажку. Быть может, на этот раз судьба будет к нему милостивее. К тому же ты ведь не захочешь, чтобы твой прежний хозяин удалился от потока твоей щедрости, не утолив в нем жажды своей?
Гарун ответил:
— Клянусь Аллахом, о Джафар, ты очень неосторожен. Тебе известно, что цари не имеют привычки не исполнять своих клятв и обещаний. Поэтому ты должен наперед знать, что, если рыбаку, вытащившему второй билетик, выпадет «повешение», он и будет повешен без всякой пощады. А ты, таким образом, будешь причиной его смерти.
Джафар ответил на это:
— Клянусь Аллахом, о эмир правоверных, смерть бедняка предпочтительнее его жизни!
Халиф сказал:
— Хорошо. Пусть вытянет второй билет.
Но рыбак повернулся к халифу и воскликнул:
— О зловещий музыкант, да наградит тебя Аллах за твою щедрость! Но скажи мне, не можешь ли ты найти в Багдаде кого-нибудь другого для такой прекрасной пробы? Или уж в целом Багдаде один я гожусь для этого?
Но Джафар подошел к нему и сказал:
— Возьми еще билетик, и Аллах выберет за тебя.
Тогда Халиф опустил руку в золотой тазик и вынул бумажку, которую и передал Джафару. Джафар развернул, прочитал и молча опустил глаза. Гарун спокойным голосом спросил:
— Почему же ты молчишь, о сын Яхьи?
Джафар же ответил:
— О эмир правоверных, на этой бумажке ничего не написано. Она пустая.
И Гарун сказал:
— Вот видишь! Не у нас ждет этого рыбака счастье. Скажи же ему, чтобы он скорее уходил с глаз моих долой. Я достаточно насмотрелся на него.
Но Джафар сказал:
— О эмир правоверных, заклинаю тебя священными заслугами твоих святых предков, позволь рыбаку вытянуть еще один билет! Быть может, он таким образом получит возможность прокормить себя.
Аль-Рашид ответил:
— Хорошо, пусть возьмет третий билет, но больше ни одного!
И Джафар сказал Халифу:
— Ну, бедняк, бери третий и последний!
В эту минуту Шахерезада заметила, что приближается утро, и скромно умолкла.
А когда наступила
она сказала:
О бедняк, бери третий и последний!
И вытащил Халиф еще один билет, и Джафар взял его и прочел вслух:
— «Один динар рыбаку».
Услышав это, Халиф-рыбак воскликнул:
— Проклятие тебе, зловещий музыкант! За сто палок один динар?! Вот так щедрость! Да отплатит тебе за это Аллах в Судный день!
Халиф смеялся от души, а Джафар, которому удалось в конце концов развеселить его, взял рыбака за руку и вывел из тронной залы.
Когда Халиф дошел до ворот дворца, ему повстречался евнух Сандал, который подозвал его и сказал ему:
— Ступай сюда, Халиф! Поделись же с нами щедротами, которыми наградил тебя эмир правоверных!