При этих словах Гассан, не осмеливавшийся сперва двинуться с места, приблизился к молодым девушкам и, бросившись к ногам младшей из них, воскликнул:
— Да, о госпожа моя, я именно тот несчастный!
И молодая девушка, увидав у ног своих такого красивого юношу, в черных глазах которого блестели слезы, была тронута до глубины души; она встала с лицом, выражавшим сострадание, и сказала сестре своей, указывая ей на молодого Гассана:
— Будь свидетельницей, сестра моя, что с этой минуты, клянусь перед Аллахом и тобой, я буду почитать братом этого молодого человека и хочу делить с ним удовольствия и радости счастливых дней и печали и огорчения менее счастливых!
И взяла она Гассана за руку, помогла ему подняться и поцеловала, как целует любящая сестра любимого брата. Потом, не выпуская его руки, она ввела его во дворец, где прежде всего предложила ему ванну в хаммаме, что вполне освежило его; затем надела она на него роскошное одеяние, отбросив его прежнее платье, запылившееся во время дороги, и вместе с сестрой ввела в собственную залу, причем поддерживала его под руку с одной стороны, между тем как сестра поддерживала с другой. И обе молодые девушки пригласили его сесть между ними и закусить.
Потом младшая сказала ему:
— О возлюбленный брат мой, о дорогой, ты, от прихода которого радостно заплясали камни этого жилища…
На этом месте своего рассказа Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.
А когда наступила
она сказала:
Затем младшая сказала ему:
— О возлюбленный брат мой, о дорогой, ты, от прихода которого радостно заплясали камни этого жилища, не скажешь ли нам своего пленительного имени, а также и того, по какой причине ты пришел к дверям нашего дома?
Он ответил:
— Знай, о сестра, вопрошающая меня, и ты также, наша старшая, что зовут меня Гассаном, что же касается причины, приведшей меня в этот дворец, то это моя счастливая судьба. Правда, я пришел сюда лишь после больших напастей.
И рассказал он обо всем, что случилось с ним по милости чародея Бахрама Гебра, от начала и до конца. Но повторять это нет надобности.
И обе сестры, возмущенные поведением персиянина, воскликнули в один голос:
— О проклятая собака! Он заслужил свою смерть! И как хорошо сделал ты, о брат наш, что навсегда лишил его возможности дышать воздухом жизни!
После этого старшая обратилась к младшей и сказала ей:
— О Нераспустившаяся Роза, теперь твоя очередь рассказать брату нашу историю, чтобы он сохранил ее в своей памяти.
И прелестная Нераспустившаяся Роза сказала:
— Знай, о брат мой, о прекраснейший, что мы принцессы. Меня зовут Нераспустившаяся Роза, а сестру мою — Зерно Мирта, но у нас есть еще пять сестер, более красивых, чем мы; они теперь на охоте, но скоро вернутся. Старшую из нас всех зовут Утренняя Звезда, вторую — Вечерняя Звезда, третью — Сердолик, четвертую — Изумруд, а пятую — Анемон. Я же младшая из всех семи. Мы дочери одного отца, но не одной матери; я же и Зерно Мирта, мы дочери одной матери. Отец наш — один из могущественных царей джиннов — маридов, — гордый тиран, который, не почитая никого достойным быть супругом одной из его дочерей, поклялся никогда не выдавать нас замуж.
И для того чтобы быть уверенным в том, что воля его никогда не будет нарушена, он призвал своих визирей и спросил у них:
— Не знаете ли такого места, куда не проникают ни люди, ни джинны и которое могло бы служить жилищем для моих семи дочерей?
Визири ответили:
— А для чего же это, о царь?
Он же сказал:
— Для того, чтобы укрыть моих дочерей от людей и джиннов мужеского пола.
Тогда они сказали:
— О царь наш, мы всегда думали, что женщины и молодые девушки для того и созданы Всеблагим, чтобы соединяться с мужчинами посредством своих деликатных частей тела. К тому же пророк (мир и молитва над ним!) сказал: «Ни одна женщина не состарится девственницей среди сынов ислама». Поэтому было бы великим стыдом для царя, если бы дочери его состарились девственными. Да и — йа Аллах! — как жаль их молодости!
Но отец наш ответил:
— Я желаю их видеть лучше мертвыми, чем замужними! — и прибавил: — Если вы сейчас же не укажете мне такое место, какое я требую, головы ваши слетят с плеч!
Тогда визири ответили:
— В таком случае, о царь, есть место, которое укроет твоих дочерей, — это Гора облаков, на которой в прежние времена жили ифриты, восстававшие против велений Сулеймана. Там стоит золотой дворец, построенный некогда ифритами-мятежниками и служивший им убежищем, но с тех пор дворец был покинут и никто не живет в нем. Климат в той местности благоприятный, там много деревьев, плодов, превосходной воды, которая холодна, как лед, и сладка, как мед.
Услышав это, отец наш поспешил отослать нас сюда под громадным конвоем джиннов — маридов, — которые, водворив нас здесь, вернулись в царство отца нашего. Мы же, прибыв сюда, увидели, что этот пустынный и безлюдный край — цветущий, богат лесами, зелеными лугами, плодовыми садами и обильными ключами, подобными жемчужным ожерельям и слиткам серебра; что ручейки бегут один за другим, чтобы любоваться на цветы, улыбающиеся им, и отражать их в зеркале своих вод; что воздух наполнен щебетанием птиц и ароматами; что голуби и горлинки поют на ветвях деревьев, стоящих в весеннем уборе, и воспевают они Творца; что лебеди величественно плавают на озерах и что павлины в своем великолепном одеянии, сверкающем кораллами и тысячей ярких красок, походят на новобрачных; что земля чиста и благоухает, сияя всеми красотами рая; одним словом, что это благословенный край. Поэтому, о брат мой, мы не почувствовали себя несчастными, живя благодаря Раздавателю щедрот за Его милостям в таком краю и в этом золотом дворце; и мы сожалели лишь об одном — что лишены общества человека, лицо которого было бы приятно для глаз при утреннем пробуждении и сердце которого было бы любящим и благожелательным. Вот почему, о Гассан, мы так обрадованы твоим приходом.
И, сказав все это, очаровательная Нераспустившаяся Роза осыпала Гассана предупредительностью и подарками, как то водится между братьями и друзьями, и продолжала дружественно беседовать с ним.
Тем временем прибыли пять других принцесс, сестер Нераспустившейся Розы и Зерна Мирта; восхищенные и очарованные наружностью прекрасного юноши и прелестного брата, они встретили его самым любезным и сердечным образом. И после первых поклонов и приветствий они заставили его поклясться, что он останется у них на долгое время. И Гассан, не видевший тому препятствий…
На этом месте своего рассказа Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.
А когда наступила
она сказала:
И Гассан, не видевший тому препятствий, от всего сердца поклялся им в этом. И остался он у них, в этом дивном дворце, и с того дня сделался товарищем их и на охоте, и на прогулках. И радовался он тому, что у него такие прелестные и очаровательные сестры; они же восхищались прекрасным и чудесным братом. И резвились они целыми днями в садах и на берегах ручьев, а вечерами поучали друг друга. Гассан рассказывал им об обычаях своей родины, а молодые девушки рассказывали ему о джиннах — маридах и ифритах. И от такой приятной жизни он с каждым днем становился прекраснее, и лицо его сияло, как луна. И братская дружба его с семью сестрами, в особенности же с юною Нераспустившеюся Розой, укреплялась и была подобна привязанности, существующей между детьми одного отца и одной матери.
И вот однажды, когда все они сидели и пели в роще, вдруг увидели они столб пыли, затемнивший небо и скрывший лицо солнца, и столб этот быстро приближался к ним и гремел, как гром. Семь принцесс, объятые ужасом, сказали Гассану:
— О, беги скорей и спрячься в садовой беседке!
А Нераспустившаяся Роза взяла его за руку и повела в эту беседку. Между тем пыль рассеялась, и из-за нее появилось целое войско джиннов — маридов. То был конвой, присланный дочерям царем Джиннистана, чтобы доставить их на большое празднество, которое он собирался устроить в честь одного из соседних царей.
Узнав об этом, Нераспустившаяся Роза побежала к Гассану в его убежище; она обняла его со слезами на глазах, грудь ее сотрясали рыдания, и объявила она ему об отъезде своем и сестер своих и сказала:
— Но, о возлюбленный брат мой, ты дождешься нашего возвращения в этот дворец, которым можешь располагать как хозяин. Вот и ключи от всех комнат. — И, передавая ему ключи, она прибавила: — Но только умоляю тебя, йа Гассан, заклинаю тебя благом дорогой души твоей, не отпирай комнату, ключ которой украшен бирюзой! — И показала она ему этот ключ.
Гассан же, огорченный ее отъездом и отъездом сестер ее, поцеловал ее со слезами, обещая дождаться их возвращения и не отпирать комнату, ключ которой был украшен бирюзой.
И молодая девушка и остальные шесть сестер, присоединившиеся к ней, чтобы повидаться с братом перед отъездом, простились с Гассаном нежно и ласково, перецеловали его все одна за другою, а потом посреди конвоя своего немедленно пустились в путь, в страну отца своего.
Гассаном же, когда он остался один, овладела глубокая печаль; почувствовав себя одиноким, ведь до этого он проводил время в обществе семи сестер своих, он загрустил, и грудь его сжалась от тоски; и чтобы развлечься и хоть немного успокоиться, он стал обходить комнаты молодых девушек одну за другою. И при виде мест, которые они занимали, и предметов, которые принадлежали им, душа его волновалась, а сердце трепетало. И дошел он таким образом до двери, которая отпиралась ключом, украшенным бирюзой. Но он не хотел отпирать эту комнату и отошел прочь. А потом подумал: «Кто знает, почему сестра моя, Нераспустившаяся Роза, так уговаривала меня не отпирать эту дверь? И что же может быть там такого таинственного, чтобы уж нельзя было и взглянуть? Но коль такова воля сестры моей, мне остается только слушать и повиноваться».