Волосинки, которые служат предметом вашего злословия,
вырастают лишь для того, чтобы сохранить
прелести его и уберечь их от грубых взглядов ваших.
Они придают вину уст его большую сладость;
и зелень его бороды на серебре ланит его прибавляет
новый веселый оттенок, чтобы пленять нас.
И другой поэт сказал:
Завистники говорили мне:
— Как слепа твоя страсть!
Разве ты не видишь, что волосы уже покрывают щеки его?
Я сказал им:
— Если бы белизна лица его не была смягчена мягким
оттенком этого пуха, его блеск не смог бы сохраниться.
И кроме того, как я мог, полюбив почву,
на которой ничего не росло, отказаться от нее после того,
как она расцвела весной?!
И другой поэт сказал:
Я не оставил друга моего, когда на ланитах его
были только розы.
Как же покину я его, когда вокруг этих роз
выросли мирты и фиалки?!
Наконец, еще один из тысячи других сказал:
Он проливает кровь сердец мечом из лепестков нарцисса,
ножны и перевязь которого позаимствовал у мирта.
Совершенства его вызывают столько зависти,
что сама красота желала бы превратиться в ланиты,
покрытые легким пушком!
Так вот, о госпожа моя, этих доказательств достаточно, чтобы выяснить превосходство красоты юношей над красотой женщин вообще.
На этом месте своего повествования Шахерезада заметила, что уже близко утро, и скромно умолкла.
Но когда наступила
она сказала:
Этих доказательств достаточно, чтобы выяснить превосходство красоты юношей над красотою женщин вообще.
Услышав эти слова, Сетт Захия ответила:
— Да простит тебе Аллах твои ошибочные доводы, если только ты говорил просто для забавы или в шутку, но теперь настала очередь истины — она должна восторжествовать. Не ожесточай же сердца своего и приготовь слух свой к моим доводам.
Заклинаю тебя Аллахом, скажи мне, где тот юноша, красота которого может сравниться с красотой молодой девушки? Разве забыл ты, что кожа молодой девушки обладает не только блеском и белизною, но и нежностью шелков и бархата! Ее стан — о, ведь это стебель мирта! Уста ее — цветок ромашки, губы ее — два влажных анемона! Щеки ее — яблоки, груди ее — маленькие тыковки из слоновой кости! Ее чело сияет блеском, и брови ее непрестанно колеблются, не зная, должны ли они соединиться или разойтись! Когда она говорит, маленькие жемчужинки сыплются изо рта ее; когда улыбается — потоки света текут с ее уст, более сладких, чем мед, и лучше тающих во рту, чем масло! Печать красоты запечатлена в ямочке ее подбородка!
Что же до живота ее — он прекрасен! Линии боков его восхитительны, и складки щедро набегают одна на другую. Бедра ее сделаны из цельного мрамора и поддерживаются колоннами ее голеней, вылепленных из миндального теста. Что до ягодиц ее — они хорошего качества, и когда поднимаются и опускаются вновь, то их можно принять за волны хрустального моря или же за горы света. О бедный шейх! Можно ли сравнивать мужчин с гуриями?! Разве не знаешь ты, что цари, халифы и самые высокопоставленные люди, о которых говорят нам летописи, были послушными рабами женщин и считали за славу сносить их власть?!
Сколько именитых людей склоняли головы, покоренные их прелестями! Сколько таких, которые бросили ради них всё: богатства, родину, отца и мать! О бедный шейх! Разве не для них воздвигаются дворцы, не для них вышивают шелка и парчу и ткут дорогие материи?! Не для них разве отыскивают амбру и мускус ради их нежного запаха?! Разве забыл ты, что прелести их предали проклятию обитателей рая, и потрясли землю и вселенную, и пролили реки крови?!
Что же до слов священной книги, которые ты приводил, то они подтверждают скорее мое мнение, чем твое. Слова же эти таковы: «Не останавливайте взглядов ваших на безбородых юношах, ибо глаза их пленительнее, чем глаза гурий». На самом деле это прямая похвала гуриям рая, которые ведь женщины, а не отроки, раз они служат для сравнения.
И кроме того, вы, которые любите юных отроков, когда вы хотите обрисовать своих дружков, вы сравниваете их ласки с ласками молодых девушек. И вам при этом не стыдно за свои испорченные вкусы, вы демонстрируете их и удовлетворяете их публично. И вы забываете слова священной книги: «Зачем искать любовь мужчин? Разве Аллах не создал женщин для удовлетворения ваших желаний? Так используйте их и наслаждайтесь как угодно!» Но вы такие упрямцы! И если, однако, вам случается сравнивать молодых девушек с отроками, это лишь говорит о ваших извращенных желаниях и вкусах. Да, нам хорошо известны поэты, любители отроков! Величайший из них — шейх содомитов Абу Нувас, но ведь так он говорил именно о молодой девушке: «Как у юного отрока, у нее нет еще бедер, и она даже не стрижет волосы. Однако нежный пух смягчает лицо ее и удваивает очарование ее». Таким образом, он лишь удовлетворяет вкус содомита и прелюбодея! Что же касается предполагаемой привлекательности молодых людей с бородой…
На этом месте своего рассказа Шахерезада увидела, что наступает утро, и скромно умолкла.
А когда наступила
она сказала:
О шейх, что же касается предполагаемой привлекательности, которую придает юношам борода, то разве не знаешь ты, что сказал об этом поэт? Вот послушай:
Как только щеки у него
Покрылись зарослью волос,
Любовница сбежала от него.
Кому по нраву черный подбородок?
Как будто в саже он измазан
Иль дымом черным закопчен!
Когда лица белесая страница
Уже покрыта шрифта чернотой,
Кому охота браться за перо?
Итак, о шейх, воздадим поклонение Аллаху Всевышнему, Который сумел соединить в женщинах все радости, наполняющие жизнь, и Который обещал пророкам, святым и правоверным как награду в раю дивных гурий.
Кроме того, если бы Аллах был уверен, что для правоверных мужчин могут быть и другие удовольствия, кроме женщин, Он, несомненно, сообщил бы, пообещал их для Своих верных последователей. Аллах никогда не говорит об отроках иначе как о слугах, избранных в раю; и Он никогда не отводит им никакой другой роли, кроме этой.
А сам пророк (да пребудет мир и молитва над ним!) никогда не имел подобных склонностей, наоборот, он имел обыкновение повторять спутникам своим: «Три вещи заставляют меня любить этот мир: женщины, ароматы и свежесть души в молитве».
И я не могу лучше высказать мнение свое, о шейх, как следующими словами поэта:
Кто дерзает сравнивать отрока с девушкой?
Если подойти к нему сзади, ваши одежды окрасятся желтым,
а если к ней — чарующим ароматом.
И разве осмеливался когда-нибудь человек предпочитать
благоухающему лесу свиной помет?!
Но я вижу, что спор этот слишком разгорячил меня и заставил выйти за границы приличия, от которого никогда не должны отказываться женщины, в особенности же в присутствии шейхов и мудрецов. И я спешу попросить прощения у тех, кто мог бы к этому придраться или обидеться на это, и рассчитываю на их сдержанность по окончании этой беседы, ибо пословица говорит: «Сердце благородных мужей — могила для тайн».
Когда Шахерезада закончила эту историю, то сказала:
— Вот все, о царь благословенный, что я могу припомнить из рассказов, содержащихся в книге «Пышный сад ума и цветник любовных приключений».
И царь Шахрияр сказал:
— Поистине, Шахерезада, рассказы эти совсем очаровали меня и возбуждают во мне теперь желание услышать еще историю, подобную тем, которые ты рассказывала мне раньше!
Шахерезада ответила:
— Я как раз думала об этом!
И она тотчас начала:
РАССКАЗ ОБ УДИВИТЕЛЬНОМ ХАЛИФЕ
О великий царь, рассказывают, что однажды ночью халиф Гарун аль-Рашид, страдая бессонницей, позвал своего визиря Джафара аль-Бармаки и сказал ему:
— Я чувствую стеснение в груди и желал бы прогуляться по улицам Багдада, дойти до берегов Тигра и попытаться найти себе этой ночью какое-нибудь развлечение.
Джафар отвечал послушанием и повиновением, и он переоделся купцом, после того как помог халифу переодеться тоже купцом, и позвал меченосца Масрура, переодетого так же, как и они. Потом они вышли из дворца потайным ходом и медленно пошли по улицам Багдада, безмолвным в этот поздний час, и добрались таким образом до берега реки. И увидели они в лодке, стоявшей у берега, старого лодочника, который собирался завернуться в свое одеяло и предаться сну. Они подошли к нему и после обычных приветствий сказали ему:
— О шейх, мы надеемся, что ты будешь так любезен и позволишь нам спуститься в твою лодку и повезешь нас по реке, чтобы мы могли насладиться обаятельной свежестью ночного ветерка! И вот тебе динар за труды!
Но лодочник отвечал с ужасом в голосе:
— Чего вы требуете от меня, господа мои?! Разве вы ничего не знаете о приказе?! И разве вы не видите, что к нам приближается судно, на котором находится халиф со всей своей свитой?!
Они спросили с удивлением:
— А уверен ли ты в том, что на этом судне находится сам халиф?
Старик ответил:
— Клянусь Аллахом! Кто же не знает в Багдаде повелителя нашего, халифа? Разумеется, это он, о господа мои, со своим визирем Джафаром и со своим меченосцем Масруром. И вот с ним его мамелюки и певцы! Слушайте, вот глашатай, стоящий на носу, кричит: «Запрещается великим и малым, молодым и старым, знатным и простолюдинам кататься по реке! Виновный в нарушении этого приказа будет обезглавлен или повешен на мачте этого судна!»
Услышав эти слова…
На этом месте своего повествования Шахерезада увидела, что близится утро, и скромно умолкла.