— А теперь скажи, желаешь ли ты, чтобы жена твоя вернулась к тебе, несмотря на ее проступок по отношению к тебе?
И он отвечал:
— Все, что исходит из рук халифа, будет для меня милостью, ибо пальцы господина нашего суть ключи от сокровищницы благодеяний, а действия его — драгоценнейшие ожерелья, служащие украшением шеи!
Тогда халиф сказал Джафару:
— Приведи сюда сестру твою, о Джафар, дочь эмира Яхьи!
И Джафар поспешил привести сестру свою, и халиф спросил ее:
— Скажи мне, о дочь нашего верного Яхьи, узнаешь ли ты этого молодого человека?
Она отвечала:
— О эмир правоверных, с каких это пор женщины научились смотреть на мужчин?
Он улыбнулся и сказал:
— Хорошо, в таком случае я сам назову тебе его имя. Зовут его Мухаммед ибн Али, и он сын главы синдиката багдадских ювелиров Али. Пусть прошлое остается прошлым, а в настоящем я желаю отдать тебя ему в жены!
Она отвечала:
— Дары нашего господина на головах наших и в глазах наших!
Халиф повелел тотчас же позвать кади и свидетелей и написать брачный договор, который на этот раз соединил молодых людей самым прочным образом, укрепляя за ними совершенное счастье. И он решил оставить при себе Мухаммеда ибн Али и сделал его своим приближенным до конца дней своих.
Вот как умел Гарун аль-Рашид употреблять свои досуги, соединяя тех, кто были разъединены, и делая счастливыми тех, кого обманула судьба.
— Но не думай, о царь благословенный, — продолжала Шахерезада, — что эта история, которую я рассказала тебе только для того, чтобы внести некоторое разнообразие после коротеньких анекдотов из «Пышного сада ума и цветника любовных приключений», может сравниться хотя бы до некоторой степени с чудесной историей Розы в чаше и Радости Мира!
И Шахерезада сказала царю Шахрияру:
ИСТОРИЯ РОЗЫ В ЧАШЕ И РАДОСТИ МИРА
Жил в давнопрошедшие времена могущественный и славный царь. И был у него визирь по имени Ибрагим, а у визиря была дочь, красоты и прелести необычайной, и одарена она была всякими совершенствами и отличалась замечательным умом и тонким обращением. Сверх того, она очень любила оживленные собрания и вино, придающее веселость хорошеньким личикам, любила изящество стихов и рассказы о вещах необыкновенных. И было в ней так много нежной прелести, что она привлекала к себе все умы и сердца, как об этом и сказал один из воспевших ее поэтов:
Я увлечен прелестной чаровницей!
Пленительница турок и арабов,
Она искусна в тонкостях судейских,
В грамматике, в поэзии и прозе.
Когда мы с ней об этом речь ведем,
Мне говорит коварная порою:
«Я лишь агент пассивный, ты ж упорно
Все в косвенном желаешь падеже
Меня поставить. Для чего? К тому же
В винительном свое ты управленье
Все оставляешь; между тем ему
Активное принадлежит значенье.
Ему к поднятью не даешь ты знака!»
Я отвечаю: «Госпожа моя!
Не управленье только, но и сам я,
Все существо и вся душа моя
Одной тебе принадлежат! Но только
Не удивляйся, что обратны роли,
Ведь времена теперь переменились
И все идет обратным чередом.
Но если ты довериться не можешь
Моим словам, взгляни на управленье:
Не замечаешь ты, что голова
Находится в нем на конце обратном?»
И так прелестна, так кротка и так дивно хороша была эта девушка, что назвали ее Розой в чаше.
На этом месте своего рассказа Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.
Но когда наступила
она продолжила:
Назвали ее Розой в чаше — так прелестна, так кротка и так дивно хороша была эта девушка!
Царь, любивший, чтобы она сидела рядом с ним во время пиров, так как она одарена была тонким умом и благородством манер, имел обыкновение давать ежегодно большие празднества и пользовался присутствием на них вельмож своего царства для игры с ними в мяч.
Когда наступил день одного из таких празднеств, Роза в чаше села у окна, чтобы полюбоваться зрелищем. Скоро игра оживилась, и дочь визиря, следившая за движениями игроков, увидела среди них прекрасного молодого человека с чарующим лицом и улыбкой, обнаруживавшей весело сверкавшие зубы, с гибким станом и широкими плечами. Ей так приятно было смотреть на него, что она была не в силах оторвать глаз и несколько раз бросала на него выразительные взгляды. Наконец она позвала свою кормилицу и спросила у нее:
— Не знаешь ли, как зовут того дивного юношу, который стоит вон там, среди играющих?
Кормилица ответила:
— О дочь моя, все они прекрасны собой! Не знаю, о котором ты спрашиваешь?
Она же сказала:
— Погоди! Я покажу его тебе!
И тотчас же взяла она яблоко и бросила им в молодого человека, который обернулся и, подняв голову, взглянул на окно. И увидел он улыбающуюся красавицу Розу в чаше, сиявшую, как полная луна среди ночи; и не успела она даже остановить на нем свои взоры, как он почувствовал себя взволнованным любовью; и пришли ему в голову стихи поэта:
О, кто пронзил любовью это сердце:
Рука стрелка иль стрелы глаз твоих?
Откуда ты, о быстрая стрела:
Из рук врагов иль из окна коварной?
Тогда Роза в чаше спросила у своей кормилицы:
— Так можешь ли теперь сказать мне имя этого молодого человека?
Та отвечала:
— Его зовут Радость Мира.
Услыхав эти слова, молодая девушка радостно и взволнованно кивнула головой, бросилась на диван, глубоко вздохнула и сымпровизировала такие стихи:
Тот никогда не будет сожалеть,
Кем был ты назван Восхищеньем Света,
Ты, сочетавший столько высших качеств,
С изяществом и тонкостью манер!
О полная луна, о светлый образ!
Твой ясный свет блестит по всей вселенной,
Из всех существ ты красоты султан!
Свидетели мое поддержат мненье:
Твоих бровей прекрасная дуга
Не буква ль «нун» в точнейшем начертанье?!
Миндалины сверкающих очей
Не буквы ль «сад», начертанные стройно
Рукою восхищенного Творца?!
А тонкий стан?! Не ветвь ли нежной ивы,
Что гибко гнется, мягко колыхаясь?!
И если ты отважностью превысил,
О юный всадник, лучших и сильнейших,
Что я могу сказать о красоте
И грации твоей всесовершенной?!
Окончив эту импровизацию, Роза в чаше взяла листок бумаги и тщательно записала на нем эти стихи. Потом сложила листок, положила его в шелковый, вышитый золотом мешочек и спрятала его под подушку дивана.
Старая же кормилица, следившая за всеми движениями своей госпожи, принялась болтать с ней о том о сем, пока не усыпила ее. Тогда она осторожно вытащила листок бумаги из-под подушки, прочитала стихи и, убедившись таким образом в страсти Розы в чаше, положила его на прежнее место. Когда же девушка проснулась, она сказала ей:
— О госпожа моя, я лучшая и самая любящая из советчиц. И поэтому я непременно хочу сказать тебе, как опасна любовная страсть, и предупредить тебя, что когда она сосредоточивается в сердце и не изливается из него, то причиняет телу много страданий и болезней. Напротив, если страдающий от любви поведает свою тайну другому, это может принести ему только облегчение.
Выслушав такие слова кормилицы своей, Роза в чаше сказала:
— О кормилица, а не знаешь ли ты средства, излечивающего от любви?
Кормилица ответила:
— Знаю. Это соединение с предметом любви.
Она спросила:
— А как же достигнуть такого соединения?
Кормилица сказала:
— О госпожа моя, для этого стоит только обменяться письмами, наполненными ласковыми словами, приветствиями и лестными изъявлениями; это лучшее средство для соединения друзей, и с этого нужно начинать для избежания затруднений. Итак, если…
На этом месте своего рассказа Шахерезада увидела, что наступает утро, и скромно умолкла.
Но когда наступила
она сказала:
Знай же, о госпожа моя, если у тебя есть что-нибудь на сердце, не бойся довериться мне; если это тайна, я сохраню ее неприкосновенной. И никто не сумеет лучше меня послужить тебе и глазами, и головой, чтобы исполнить малейшее из твоих желаний и скромно передавать твои послания.
Когда Роза в чаше услышала эти слова своей кормилицы, она обезумела от радости, но удержалась от неосторожных выражений, боясь обнаружить свое волнение и говоря себе: «Еще никому не известна моя тайна; безопаснее будет, если эта женщина узнает ее лишь после того, как докажет свою верность».
Но кормилица прибавила:
— О дитя мое, в прошлую ночь мне являлся во сне человек, и он сказал мне: «Знай, что твоя молодая госпожа и Радость Мира влюблены друг в друга, и ты должна помочь им, передавая их письма, оказывая им всевозможные услуги и строго соблюдая тайну, если хочешь получить верные и огромные выгоды». Говорю тебе, о госпожа моя, что я видела его! Тебе остается только принять решение!
Роза в чаше ответила:
— О кормилица, действительно ли сумеешь ты хранить тайну?
Та же сказала:
— Можешь ли ты в том сомневаться? У меня вернейшее из верных сердец!
Тогда девушка перестала колебаться, показала ей бумагу, на которой написала стихи, и отдала ей со словами:
— Передай это как можно скорее Радости Мира и принеси ответ.
Кормилица тотчас же встала и пошла к Радости Мира.
Прежде всего она поцеловала у него руку, потом приветствовала его в самых ласковых и вежливых выражениях. После всего этого она передала ему записку. Радость Мира развернул ее и прочитал. Потом, поняв все значение ее содержания, он написал на оборотной стороне листка следующие стихи:
Полно любви, мое трепещет сердце,
И заглушить пытаюсь я напрасно
Его порывы! Вид мой выдаст