А затем он, в самом дурном расположении духа, пошел к супруге своей, сел на софу и не взглянул на жену и не промолвил ни слова. Тогда она подошла к нему и сказала:
— Доброго вечера тебе!
Он же ответил:
— Ступай прочь! С того дня, как увидел я тебя, я уже не видал ничего хорошего!
Она же спросила:
— Это как же?
Он сказал:
— В первую ночь проникновения в тебя ты заставила меня поклясться, что не возьму я другой жены. И я сдержал свою клятву. Сегодня же я видел в диване, что у каждого эмира есть сын, а у некоторых и два, и тогда мне пришла мысль о смерти; это очень огорчило меня, так как у меня нет ни сына, ни даже дочери. Мне же известно, что забывается тот, кто не оставляет потомства. Вот почему я не в духе, о бесплодная, о почва каменистая и неплодородная!
На эти слова молодая женщина ответила, краснея:
— Не пристало тебе говорить так. Имя Аллаха во мне и вокруг меня! Не за мною дело. Не моя это вина. Я так много употребляла трав, и пряностей, и корней против бесплодия, что протерла и разбила несколько ступок, в которых растирала и толкла все эти лекарственные средства. Не я, а ты виновник. Ты просто бесплодный мул без всякой добродетели, и твои яйца без семени нужной консистенции, и это они бесплодны.
Он же ответил ей:
— Хорошо, но когда вернусь из своего путешествия, то непременно возьму вторую жену!
Она же сказала:
— Судьба и доля моя в руках Аллаха!
И вышел он тогда из дома; но, выйдя на улицу, пожалел о происшедшем, пожалела и юная супруга его о том, что слишком резко говорила со своим господином.
Вот и все о владельце дома, находившегося в вымощенном мрамором тупике.
А о Далиле Пройдохе скажу вот что. Подойдя к дому, она вдруг увидела молодую супругу эмира, сидевшую у окна, точно новобрачная, и она была так прекрасна! Она сияла и сверкала всеми своими драгоценными украшениями, а белое одеяние ее было лучезарно, как хрустальный купол!
Увидав все это, зловещая старуха сказала себе: «О Далила, вот удобный случай для твоих проделок, раскрывай свой мешок. Посмотрим, не удастся ли выманить эту молодуху из дома ее господина, а потом дочиста обобрать ее драгоценности и одежды».
Затем встала она под окнами эмира и принялась громким голосом призывать имя Аллаха:
— Йа Аллах! Йа Аллах! И вы все, друзья Аллаха, благодетельные вали, просветите меня!
Услышав этот призыв и увидав святую старуху в одежде нищенствующих суфиев, со всего квартала сбежались женщины целовать полы одежды ее и просить благословения; а молодая супруга Бича Улиц подумала: «Аллах ниспошлет нам милость Свою через посредство этой святой старухи!»
И со слезами умиления на глазах молодуха позвала служанку и сказала ей:
— Ступай к привратнику нашему Абу Али, поцелуй у него руку и скажи ему: «Госпожа моя Хатун просит тебя пропустить к нам эту святую старуху, чтобы она вымолила для нас милости Аллаха!»
И служанка спустилась к привратнику, поцеловала у него руку и сказала ему:
— О привратник Абу Али, госпожа моя велит сказать тебе: «Пусти к нам эту святую старуху, для того чтобы она вымолила для нас милости Аллаха! И благословение ее распространится, быть может, на всех нас».
Тогда привратник подошел к старухе и хотел сперва поцеловать у нее руку, но она быстрым движением отступила, говоря:
— Отойди от меня! Ты, как и все слуги, совершаешь молитвы, не сопровождая их омовениями, твое прикосновение нечисто, и оно сделает напрасными и недействительными мои собственные омовения! Да избавит тебя Аллах от твоей службы, о привратник Абу Али, так как к тебе милостивы святые Аллаха и вали!
Подойдя к дому, зловещая старуха вдруг увидела молодую супругу эмира, сидевшую у окна, точно новобрачная.
Такие пожелания чрезвычайно тронули привратника Абу Али, в особенности потому, что уже целых три месяца не платил ему жалованья ужасный Мустафа Бич Улиц; это обстоятельство сильно заботило его, и он не знал, каким способом получить то, что ему следовало. Поэтому он и сказал старухе:
— О мать моя, дай испить немного воды из твоего кувшина, чтобы таким образом заслужить твое благословение!
Тогда она взяла с плеча своего кувшин повертела им несколько раз в воздухе, так что пальмовая пробка выскочила из горлышка, а золотые динарии посыпались на землю, как будто падая с неба. Привратник поспешил поднять их и сказал в душе своей: «Слава Аллаху! Эта старая нищая — святая из святых, имеющих в своем распоряжении целые сокровища! Ей, вероятно, сказано свыше, что я бедный, не получающий жалованья привратник, сильно нуждающийся в деньгах для самых неотложных надобностей; вот она и вымолила для меня три динария, которые извлекла из воздуха!»
Потом он подал деньги старухе и сказал ей:
— Возьми, тетка, эти три динария, они, должно быть, упали из твоего кувшина.
Она же ответила:
— Отойди от меня с этими деньгами! Я не из тех, кто занимается мирскими делами, нет, никогда! Ты можешь оставить эти деньги себе и облегчить себе немножко жизнь, восполнив то, что должен тебе эмир, не заплативший тебе жалованья!
Тогда привратник поднял руки к небу и воскликнул:
— Слава Аллаху за Его помощь! Вот истинный знак откровения!
Между тем служанка уже подошла к старухе и, поцеловав у нее руку, поспешила увести ее к госпоже своей.
Когда старуха пришла к молодой Хатун, то остолбенела от удивления при виде ее ослепительной красоты, потому что действительно она сияла, как сокровище, обнаруженное после снятия волшебных печатей.
На этом месте своего рассказа Шахерезада увидела, что наступает утро, и скромно умолкла.
Но когда
она сказала:
И когда старуха пришла к молодой Хатун, то остолбенела от удивления при виде ее ослепительной красоты, потому что действительно она сияла, как сокровище, обнаруженное после снятия волшебных печатей. Со своей стороны, прекрасная Хатун поспешила броситься к ногам старухи и поцеловать у нее руки. А старуха сказала:
— О дочь моя, я пришла сюда, потому что угадала, что ты нуждаешься в моей помощи, и внушил это мне сам Аллах!
И прежде всего Хатун велела подать старухе еду, как это всегда делается для нищенствующих святых; но старуха не захотела притронуться к кушаньям и сказала:
— Я хочу есть одни только райские блюда, поэтому я всегда пощусь, кроме пяти дней в году. Но, о дитя мое, я вижу тебя печальной и желаю, чтобы ты рассказала мне о причинах своего горя.
Она ответила:
— О мать моя, в первую брачную ночь мою я взяла клятву с супруга моего, что он никогда не возьмет себе второй жены; но он увидел чужих сыновей, ему захотелось и себе сына, и сказал он мне: «Ты бесплодна». Я же ответила ему, что он сам бесплодный мул. Тогда он разгневался и, уходя, сказал мне: «По возвращении из путешествия я возьму себе вторую жену».
И вот, мать моя, я очень боюсь теперь, что он женится и будет иметь детей от другой женщины. А он богат землями, домами и деньгами, владеет целыми селениями; если же у него будут дети, то я лишусь всего.
Старуха ответила:
— Дочь моя, вижу, что тебе ничего не известно о шейхе Отец Плодородия. Разве ты не знаешь, что одного посещения этого шейха достаточно для того, чтобы несчастного должника превратить в богатого кредитора, а бесплодную женщину сделать житницей плодородия?!
Прекрасная Хатун ответила:
— О мать моя, с первого дня замужества моего я ни разу не выходила из дома и ни разу не посетила никого ни для поздравления, ни для выражения соболезнования.
Старуха сказала:
— О дитя мое, я хочу повести тебя к этому шейху. Ты же не бойся сказать ему о своем горе и дай какой-нибудь обет. И можешь быть уверенной, что по возвращении из своего путешествия супруг твой проведет с тобою ночь, а ты понесешь и потом родишь девочку или мальчика. Но, мужского или женского пола будет твой ребенок, дай обет посвятить его в качестве дервиша господину моему Отец Плодородия!
При этих словах прекрасная Хатун, оживленная радостью и надеждой, оделась в свои лучшие одежды, украсила себя прекраснейшими драгоценностями и затем сказала служанке своей:
— Присматривай хорошенько за домом.
А служанка ответила:
— Слушаю и повинуюсь, о госпожа моя!
Тогда Хатун вышла с Далилой и встретила у входа старого привратника-магрибинца Абу Али, который спросил у нее:
— Куда идешь, о госпожа моя?
Она же ответила:
— Я иду к шейху Отец Плодородия!
А привратник сказал:
— О госпожа моя, какое благословение Аллаха эта святая старуха! В ее распоряжении целые сокровища! Она дала мне три золотых динария; она угадала, в каком я нахожусь положении, не задав мне ни одного вопроса; она узнала, что я нуждаюсь в деньгах. Да послужит мне благословением пост ее!
Потом Далила и молодая Хатун ушли, и по дороге старая плутовка сказала супруге Бича Улиц:
— Иншаллах![36] О госпожа моя, после того как посетишь шейха Отец Плодородия, пусть он не только успокоит душу твою, и удовлетворит желания твои, и возвратит любовь твоего супруга, но и устроит так, чтобы между вами никогда не было поводов к неудовольствию или досаде и чтобы никогда не говорили вы друг другу неприятных слов.
А Хатун ответила:
— О мать моя, как бы я желала уже быть у этого святого шейха!
Между тем Далила Пройдоха говорила себе: «Как же оберу я ее дочиста среди постоянно снующих взад и вперед прохожих?»
Потом вдруг она сказала молодой женщине:
— О дочь моя, иди за мною и отставай от меня подальше, не теряя, однако, меня из виду; я старуха, и несу я тяготы людей, которые не в силах нести их; и во все время пути люди дают мне благочестивые дары и просят отнести все это господину моему. Поэтому лучше, чтобы я шла теперь одна.
И прекрасная Хатун отстала от старой негодницы и шла позади нее, пока наконец обе не встретились на главном базаре. И под сводами базара еще издали слышен был звон золотых погремушек на ее тонких ногах и бряцанье секинов