Тогда Зумурруд сказала стражам:
— Повалите его и дайте ему по тысяче ударов на каждую подошву.
И это было исполнено.
Тогда она сказала:
— Теперь уведите его, сорвите с него кожу, набейте ее гнилым сеном и прибейте ее рядом с двумя другими у входа в павильон! А с остатками тела его поступите так же, как поступили с остатками тел тех двух собак!
И это было тотчас же исполнено.
После этого все снова принялись за еду, удивляясь мудрости и прозорливости царя, прославляя его справедливость и правосудие.
Когда пир был закончен, народ разошелся, а царица Зумурруд вернулась к себе во дворец. Но она не чувствовала себя счастливой и говорила себе: «Благодарение Аллаху, успокоившему мое сердце, помогая мне отомстить тем, кто причинил мне зло! Но все это не возвращает мне моего возлюбленного Али Шара! А между тем Всевышний ведь всемогущ. Он может сделать все, что пожелает, для тех, кто поклоняется Ему и признает Его своим Единым Богом».
И, взволнованная воспоминанием о своем возлюбленном, она всю ночь проливала обильные слезы; потом она заперлась у себя, одна со своим горем, до начала следующего месяца.
Тогда опять созвали народ на обычный пир, царь, вельможи и сановники заняли свои места под куполом. Пир уже был в полном разгаре, и Зумурруд уже теряла всякую надежду найти своего возлюбленного и молилась в душе своей так: «О Ты, вернувший Юсуфа старому отцу его Якубу, исцеливший от неисцелимых ран Айюба, даруй и мне по благости Твоей встречу с возлюбленным моим Али Шаром! Ты всемогущ, о Царь вселенной! О Ты, наставляющий на правый путь заблудших, о Ты, выслушивающий голос каждого, исполняющий пожелания всех, сменяющий ночь днем, возврати мне раба Твоего, Али Шара!»
Не успела Зумурруд произнести в мыслях своих этот призыв, как в павильон вошел молодой человек, гибкий стан которого гнулся, как гнется ивовая ветвь под дуновением ветерка. Он был хорош, как дневной свет, но казался слабым, немного бледным и усталым.
И повсюду искал он места, где сесть, и нашел его только у подноса, где стоял уже всем известный рис. Он сел тут, и со всех сторон следили за ним испуганные взгляды тех, кто думал, что и он пропадет, что и с него сдерут кожу и повесят.
Зумурруд же с первого взгляда узнала Али Шара. И сердце ее сильно забилось, и у нее едва не вырвался из груди крик радости. Но ей удалось победить это необдуманное движение и не выдать себя перед своим народом. Но велико было ее волнение, и все внутренности ее трепетали, а сердце билось сильнее и сильнее. И велела она привести к себе Али Шара, только когда совершенно успокоилась.
Что касается самого Али Шара, то вот что было с ним. Когда он проснулся…
На этом месте своего рассказа Шахерезада заметила, что уже близок рассвет, и скромно умолкла.
А когда наступила
она продолжила:
Проснулся, когда солнце уже встало и купцы начинали открывать свои лавки. Удивившись тому, что спит на улице, он прикоснулся рукой ко лбу и заметил, что тюрбан его исчез, а также и плащ. Тогда он начал понимать, что случилось, и в сильном волнении побежал рассказать о своей неудаче доброй старухе, прося ее навести справки. Она охотно согласилась, ушла и вернулась через час с расстроенным лицом, растрепавшимися волосами и сообщила, что Зумурруд исчезла.
И сказала ему старуха:
— Мне кажется, дитя мое, что отныне ты должен отказаться от надежды когда-нибудь найти твою возлюбленную. В бедах и напастях нет иного прибежища, кроме Всемогущего Аллаха. Во всем, что случилось, вини только себя.
При этих словах у Али Шара потемнело в глазах, и пришел он в отчаяние, и пожелал смерти, и так плакал и рыдал на руках доброй старухи, что наконец лишился чувств. Потом он пришел в себя благодаря внимательному уходу, но заболел серьезною болезнью, потерял сон и, наверное, сошел бы в могилу, если бы не было около него доброй старухи, ухаживавшей за ним, любившей и утешавшей его. И болел он целый год, а старуха не покидала его ни на минуту; она поила его сиропами, варила для него цыплят и давала ему вдыхать живительные благовония. Он же находился в состоянии крайней слабости и изнурения, позволял делать с собой что угодно и читал печальнейшие стихи о горестях разлуки, и вот одни из тысячи таких:
И мой привет летит к газели нежной,
Что от сетей охотника бежит;
И приношу свое я поклоненье
Цветам в саду ее ланит.
И оставался Али Шар в таком состоянии, потеряв надежду на возвращение Зумурруд. И добрая старуха уже не знала, что и делать, чтобы вывести его из оцепенения, когда однажды сказала ему:
— Дитя мое, если будешь сидеть дома и изнывать от грусти, то как же найдешь ты свою возлюбленную? Если хочешь последовать моему совету, вставай, укрепи свои силы и иди искать ее по разным странам и городам. Никогда не знаем мы, откуда придет спасение.
И ободряла его, и старалась внушить ему надежду до тех пор, пока наконец он не решился встать и идти в хаммам, где она сама вымыла его, дала шербет и заставила съесть цыпленка. И целый месяц ходила она за ним, пока наконец он не почувствовал себя в силах пуститься в путь. Тогда, приготовив все в дорогу, он простился со старухой и направился на поиски. Таким образом дошел он наконец до города, где царствовала Зумурруд, вошел в павильон, где давался пир, и сел перед блюдом с молочной рисовой кашей, посыпанной сахаром и корицей.
А так как он был очень голоден, то засучил рукава до самых локтей, произнес формулу: «Бисмиллах!»[47] — и уже собрался приступить к еде. Тогда соседи, желая избавить его от опасности, которой он подвергался, предупредили его о том, что ожидает тех, кто прикасается к этому блюду. А так как он не хотел их слушать, то любитель гашиша сказал ему:
— С тебя с живого сдерут кожу и повесят, берегись!
Он же отвечал:
— Благословенна смерть, она избавит меня от жизни, преисполненной злоключений! А пока я хочу поесть этой молочной рисовой каши!
И протянул он руку и принялся есть с большим аппетитом. Зумурруд же, следившая за ним с сильным волнением, сказала себе: «Пусть утолит он прежде свой голод, а потом велю привести его к себе».
А когда она увидела, что он закончил и произнес уже благодарственную молитву Аллаху, то сказала стражам:
— Подойдите потихоньку к этому молодому человеку, сидящему перед блюдом с рисовой кашей, и самым учтивым образом пригласите его поговорить со мною и скажите ему: «Царь просит тебя подойти к нему, чтобы он мог задать тебе вопрос и получить ответ, и больше ничего».
И стража подошла и поклонилась Али Шару, говоря:
— Господин, царь наш просит тебя подойти, чтобы он мог задать тебе вопрос и получить ответ.
Али Шар же сказал:
— Слушаю и повинуюсь!
И он встал и пошел с ними к царю.
Между тем простолюдины терялись в догадках.
Одни говорили:
— Какое несчастье для этого молодого человека! Кто знает, что случится с ним?!
Но другие отвечали:
— Если бы его ждало несчастье, царь не дал бы ему наесться досыта! Он остановил бы его с первого же глотка!
И еще другие говорили:
— Стражники не тащили его ни за ноги, ни за платье! Они следовали за ним почтительно и на некотором расстоянии!
И все это происходило, пока Али Шар представлялся царю. Тут он поклонился и поцеловал землю между рук царя, который дрожащим и нежным голосом спросил у него:
— Как твое имя, молодой человек? И по какому поводу покинул ты родину и прибыл в наш далекий край?
Он же ответил:
— О царь благословенный, имя мое Али Шар, сын Мадж ад-Дина, я купеческий сын из страны Хорасан. Занимался я торговлей, но разные бедствия давно уже заставили меня отказаться от этого дела. Что касается повода, по которому я явился сюда…
На этом месте своего рассказа Шахерезада увидала, что наступает утро, и скромно умолкла.
А когда наступила
она сказала:
Но что касается повода, по которому я явился сюда, то это желание разыскать ту, которую я любил, которую потерял и которая была мне дороже глаз моих, слуха и жизни моей! И с тех пор как отняли ее у меня, я живу как лунатик. Такова печальная повесть моей жизни.
И, проговорив это, Али Шар залился слезами, и сделалась у него такая икота, что он лишился чувств.
Тогда несказанно растроганная Зумурруд приказала двум своим маленьким евнухам обрызгать ему лицо розовой водой. И маленькие невольники тотчас же исполнили приказание. Али Шар же очнулся, почувствовав запах розовой воды.
Тогда Зумурруд сказала:
— Теперь пусть принесут мне столик с песком и медное перо!
И взяла она столик, и взяла перо, и, начертав буквы и линии, размышляла с час, а потом сказала тихо, но так, чтобы слышал весь народ:
— О Али Шар, сын Мадж ад-Дина, прорицающий песок подтверждает твои слова! Ты сказал правду. И я могу предсказать, что скоро Аллах возвратит тебе твою возлюбленную. Да успокоится душа твоя и да освежится сердце твое!
После этого она распустила собрание и приказала двум маленьким невольникам отвести Али Шара в хаммам, а после одеть его в платье из царского шкафа, посадить на коня из царских конюшен и привести его к ней с наступлением ночи. И маленькие евнухи выслушали и повиновались, спеша исполнить приказ своего царя.
Что же касается простолюдинов, присутствовавших при этой сцене и слышавших приказ, то они спрашивали друг у друга:
— По какой тайной причине царь так милостиво обошелся с этим молодым человеком?
А некоторые отвечали:
— Клянемся Аллахом, дело ясно: царь пленился его красотой!
И еще некоторые говорили:
— Мы с самого начала предвидели, что это случится, так как царь позволил ему утолить голод молочной рисовой кашей! Йа Аллах!
Никогда не слыхали мы, чтобы рисовая каша могла творить такие чудеса!