— Да умножит Аллах радость твою и милости Свои!
А сестра халифа спросила:
— Как же ее зовут и черноволосая она или же белокурая?
Халиф ответил:
— Я еще не видел ее.
Тогда сестра халифа, по имени Сетт Захия, осведомилась, в какой комнате находится молодая женщина, и сейчас же пошла к ней. Она нашла ее сидящей согнувшись, с лицом, опаленным солнцем и залитым слезами, и почти без чувств.
При виде этого Сетт Захия, отличавшаяся нежным сердцем, прониклась состраданием и, приблизившись к молодой женщине, спросила ее:
— Почему ты плачешь, сестра моя? Разве ты не знаешь, что находишься здесь в полной безопасности и что жизнь твоя будет легка и беззаботна? И разве есть место, где тебе было бы лучше, чем во дворце эмира правоверных?
При этих словах дочь рабыни Тауфик подняла удивленные глаза и спросила:
— Но какой же это город, о сестра моя, если здесь находится дворец эмира правоверных?
Сетт Захия ответила:
— Это Дамаск. Как?! Разве ты не знала этого?! Разве купец, который продавал тебя, не сказал тебе, что тебя отправят к халифу Абд аль-Малику ибн Марвану? Теперь, сестра моя, ты находишься в собственности эмира правоверных, которому я прихожусь сестрою. Осуши же слезы свои и скажи мне, как зовут тебя?
При этих словах молодая женщина не могла больше сдержать душивших ее рыданий и пробормотала:
— Дома меня звали Прекрасной Нимой.
Едва она произнесла эти слова, как вошел халиф. Он подошел к Прекрасной Ниме с благосклонной улыбкой и, сев рядом с ней, сказал:
— Откинь хиджаб с лица твоего, о женщина!
Но Прекрасная Нима пришла в такой ужас от одной этой мысли, что, вместо того чтобы открыть лицо, опустила дрожащей рукою хиджаб до самого подбородка. Но халиф не разгневался этим столь необыкновенным поступком ее, а сказал Сетт Захии:
— Я поручаю эту молодую девушку твоим попечениям и надеюсь, что через несколько дней она привыкнет к тебе и не будет такой робкой и застенчивой.
Затем он еще раз взглянул на Прекрасную Ниму и увидел только тонкие кисти рук ее, выступавшие из-под плотно окутывавшей ее ткани. Но и этого было достаточно, чтобы он немедленно полюбил ее. И халиф сказал:
— Такие дивные руки могут быть только у настоящей красавицы! — и удалился.
Тогда Сетт Захия повела Прекрасную Ниму в дворцовый хаммам, потом одела ее после омовения в роскошное платье и убрала волосы ее несколькими рядами жемчуга и драгоценных камней. Затем она пробыла с ней весь остаток дня, стараясь приучить ее к себе. Но Прекрасная Нима, смущенная тем вниманием, которое оказывала ей сестра халифа, тем не менее не осушала слез своих и ничего не говорила о причине своих огорчений. Ибо она думала, что это ничего не изменит в судьбе ее, и она скрывала в душе своей всю истину своей скорби и продолжала терзаться денно и нощно, так что по прошествии некоторого времени она серьезно заболела; и, испытав над нею науку наиболее прославленных врачей Дамаска, все отчаялись спасти ее.
Что же касается Прекрасного Нума, сына эр-Рабиа, то с ним было вот что. Вернувшись к вечеру в дом свой, он, по обыкновению, растянулся на диване и кликнул:
— О Прекрасная Нима!
Но на этот раз никто не отозвался ему. Тогда он быстро поднялся и кликнул во второй раз:
— О Прекрасная Нима!
Но никто не ответил. И никто не решался войти в его комнату, ибо все рабыни попрятались и не смели пошевелиться. Тогда Прекрасный Нум направился в покои матери своей и стремительно вошел к ней; и он заметил, что мать его печально сидит, подперев рукою щеку и погрузившись в свои мысли. Тогда беспокойство его еще возросло, и он с испугом спросил у матери:
— Где Прекрасная Нима?
Но вместо всякого ответа жена купца эр-Рабиа залилась слезами; потом она сказала со вздохом:
— Да сохранит нас Аллах, о дитя мое! Прекрасная Нима попросила у меня позволения в твое отсутствие выйти со старухой из дому, чтобы посетить святого уали, который, как она говорила, совершает чудеса. И до сих пор она не возвращалась. О сын мой, ни на минуту сердце мое не было спокойно, с тех пор как эта старуха поселилась в доме нашем и привратник наш, этот старый, верный слуга, взрастивший всех нас, никогда не ждал от нее ничего доброго. У меня все время было предчувствие, что эта старуха, со своими вечными молитвами и со своими хитрыми глазами, принесет нам одно несчастье.
Но Прекрасный Нум прервал мать свою и спросил:
— Когда же именно Прекрасная Нима вышла из дому?
Она ответила:
— Рано утром, после того как ты пошел на базар.
А Прекрасный Нум воскликнул:
— Ты видишь, мать моя, что случается, если мы изменяем нашим привычкам и даем нашим женщинам свободу, которою они не умеют пользоваться и которая может быть только пагубной для них. О мать моя! И зачем ты позволила Прекрасной Ниме уйти из дому?!
Кто знает, быть может, она заблудилась, или упала в воду, или раздавлена обрушившимся минаретом. Но я сейчас побегу к правителю и заставлю его немедленно приступить к розыску.
И Прекрасный Нум, вне себя от ярости, побежал во дворец, и правитель немедленно принял его из уважение к отцу его, купцу эр-Рабиа, который считался одним из самых почтенных жителей города. И, не распространяясь даже в обычных приветствиях, он сказал правителю:
— Рабыня моя исчезла из моего дома с этого утра в обществе одной старухи, которую мы приютили у себя; я прошу тебя помочь мне разыскать ее.
Правитель отнесся к нему с полным сочувствием и ответил:
— Разумеется, сын мой! Я все сделаю из уважения к почтенному отцу твоему. Пойди от моего имени к начальнику стражи и изложи ему свое дело. Это человек весьма опытный и ловкий, и нет сомнения, что через несколько дней он разыщет твою рабыню.
Тогда Прекрасный Нум побежал к начальнику стражи и сказал ему:
— Я пришел попросить тебя от имени правителя помочь мне в разыскании рабыни моей, которая исчезла из моего дома.
Начальник стражи, сидевший, скрестив ноги, на ковре, затянулся дымом два-три раза из кальяна и спросил:
— С кем же она ушла?
Прекрасный Нум ответил:
— Со старухой, у которой такие-то и такие-то приметы. Старуха эта одета в платье из грубой шерсти, и на шее у нее длинные четки.
И начальник стражи сказал:
— Клянусь Аллахом! Скажи мне только, где находится старуха, и я немедленно отыщу твою рабыню.
Услышав эти слова, Прекрасный Нум ответил:
— Но как я могу узнать, где находится старуха? И разве я пришел бы сюда, если бы знал, где она?
Начальник стражи сложил по-другому ноги и снова подобрал их под себя, а потом сказал:
— Сын мой, один только Аллах Всеведущий может открыть невидимое!
Тогда Прекрасный Нум, до крайности раздраженный, воскликнул:
— Клянусь пророком, на тебя одного должна упасть ответственность за все, что произошло! И если будет нужно, я пойду к правителю и даже к самому эмиру правоверных с жалобой на тебя!
Тот ответил:
— Ты можешь идти куда угодно! Я не учился колдовству, чтобы знать, где что сокрыто!
Тогда Прекрасный Нум вернулся к правителю города и сказал ему:
— Я был у начальника стражи, и у нас произошел такой-то и такой-то разговор.
А правитель сказал:
— Не может быть! Эй, стража! Приведите мне этого собачьего сына!
А когда этот последний пришел, правитель сказал ему:
— Я приказываю тебе сделать самые тщательные розыски и найти рабыню Прекрасного Нума, сына эр-Рабиа. Разошли во всех направлениях своих всадников, беги сам и ищи повсюду, но ты непременно должен найти ее!
И в то же время он подмигнул ему в знак того, чтоб тот ничего не делал; потом он обернулся к Прекрасному Нуму и сказал ему:
— Что же касается тебя, сын мой, то ты можешь требовать за свою рабыню даже бороду мою! А если паче чаяния (ибо все может статься!) рабыня твоя не найдется, я дам тебе вместо нее десять молодых, похожих на гурий девственниц с упругими грудями и плотными, словно булыжники, ягодицами.
Я заставлю также начальника стражи дать тебе из собственного его гарема десять молодых рабынь, столь же чистых, как глаз мой. Только успокой, пожалуйста, душу свою и знай, что судьба ниспошлет тебе все, что уготовано ею для тебя, но, с другой стороны, не даст тебе ничего, что она не тебе предназначила.
На этом месте своего повествования Шахерезада увидела, что приближается утро, и скромно умолкла.
А когда наступила
она сказала:
А с другой стороны, судьба не даст тебе ничего, что она не тебе предназначила.
Тогда Прекрасный Нум простился с правителем и в полном отчаянии, пробродив всю ночь в поисках за Прекрасной Нимой, вернулся домой. А на следующий день он вынужден был слечь в постель, чувствуя ужасную слабость и лихорадку, которая изо дня в день усиливалась, по мере того как он терял последнюю надежду относительно предписанного правителем розыска.
И врачи, которых приглашали к нему, отвечали:
— Никакое лекарство не поможет ему, кроме возвращения жены его.
Тем временем в город Куфу приехал один персиянин, весьма сведущий во врачебной науке, в искусстве составлять лекарства, в науке звезд и в гадании посредством песка. Купец эр-Рабиа поспешил пригласить его к своему сыну. Тогда умный персиянин, с которым эр-Рабиа обошелся с величайшим почтением, подошел к Прекрасному Нуму и сказал ему:
— Дай мне руку.
И, взяв его руку, он долгое время щупал его пульс, потом внимательно взглянул ему в лицо, улыбнулся и обернулся к купцу эр-Рабиа, говоря ему:
— Болезнь сына твоего коренится в сердце его!
А купец ответил:
— Клянусь Аллахом, ты говоришь правду, о врач!
Ученый продолжал:
— И причиной этой болезни является исчезновение любимой им особы. Но с помощью таинственных сил я укажу вам место, где находится в настоящее время эта особа.
И, сказав это, персиянин присел на пол, вынул из мешка сверток с песком и, развязав его, рассыпал песок перед собой; затем он положил на песок пять белых камешков и три черных камешка, две палочки и коготь тигра, положил все это в известном порядке, потом разделил эти предметы на две отдельные кучки, потом на три кучки, посмотрел на них, произнес несколько слов на персидском языке и сказал: