— Не бойся, дитя мое, ты можешь быть вполне спокоен, находясь возле меня! Но объясни мне, пожалуйста, как можно скорее, каким образом все это произошло?
Тогда Родимое Пятнышко приподнялся на своем ложе, и, несмотря на то что присутствие аль-Бальхи сильно смущало его, он рассказал ему свое приключение во всех подробностях.
А Махмуд сказал ему:
— Хвала Аллаху, Который, отняв у тебя богатство, сохранил тебе жизнь, о юный друг мой, ибо поэт сказал:
Утратить разом все свое богатство —
Еще ничто, коль голова цела,
Ведь стричь мы можем ноготь безопасно,
Коль пальца мы при том не повредим.
А впрочем, ты и богатства не лишился, ибо все, чем я обладаю, принадлежит тебе. Пойдем же со мною в дом мой, чтобы выкупаться и одеться; и с этой минуты ты можешь располагать всем имуществом Махмуда как своим собственным, ибо сама жизнь Махмуда в твоем распоряжении.
И он продолжал говорить с Родимым Пятнышком в этом отеческом тоне, пока не убедил его пойти в его дом. Тогда он снял его с площадки, посадил на свою лошадь позади себя и направился домой, дрожа от удовольствия от простого прикосновения горячего обнаженного тела отрока, который ухватился за него.
Первой его заботою было отвести Родимое Пятнышко в хаммам и вымыть его там без помощи растиральщика или какого-либо другого служителя; а затем он одел его в драгоценное платье и повел в зал, где он принимал обыкновенно друзей своих.
Это был чудеснейший зал, полный свежести и тени, освещаемый только голубоватыми отсветами эмалей и фаянсовых кафелей и мерцающих на потолке звезд. Аромат ладана восхищал чувства и переносил воображение в сказочные сады с камфорой и корицей. Посреди зала был журчащий фонтан. Здесь можно было всецело предаваться истинному отдыху и безмятежным восторгам.
Оба они уселись на коврик, и Махмуд пододвинул Родимому Пятнышку подушку, чтобы он мог опереться на нее рукой.
На блюдах были поданы яства, и они стали есть; а затем принялись пить избранные вина, налитые в кувшины.
Тогда аль-Бальхи, будучи не в силах сдерживать себя, громко продекламировал следующие строки:
Желание мое! Ни ласки милых глаз,
Ни поцелуи губ невинных
Тебя не успокоят до конца,
Желание мое! Ты чувствуешь,
Как страсть моя темна и тяжела
И как влечет меня к тебе?
Но Родимое Пятнышко, уже привыкнув к стихам аль-Бальхи, теперь хорошо схватывал их порою темный смысл; и, немедленно поднявшись, он сказал хозяину:
— Поистине, я не понимаю твоей настойчивости! И я могу только повторить тебе то, что уже сказал однажды: если бы я продавал этот товар другим за золото, я бы отдал его тебе даром!
И, не желая слушать дольше объяснения аль-Бальхи, он поспешно покинул его и вышел.
Очутившись на улице, он принялся бродить по городу. Но становилось уже темно; и, не зная, куда направиться, и чувствуя себя чужим в Багдаде, он решил провести ночь в мечети, встретившейся ему на пути. И вот он вошел во двор, и, в то время как собирался уже снять сандалии, чтобы проникнуть в саму мечеть, он вдруг увидел, что к нему приближаются два человека, предшествуемые рабом, который нес перед ними два зажженных фонаря. Он посторонился, чтобы дать им пройти, но старший из них остановился перед ним и, посмотрев на него с большим вниманием, сказал ему:
— Мир тебе!
И Родимое Пятнышко ответил ему таким же приветствием.
Тот снова заговорил:
— Ты чужеземец, дитя мое?
Он ответил:
— Я из Каира. Мой отец — Шамзеддин, староста купцов этого города.
При этих словах старик повернулся к своему спутнику и сказал ему:
— Аллах благоприятствует нам сверх наших пожеланий. Мы не надеялись так скоро найти чужеземца, которого искали и который может вывести нас из затруднения.
На этом месте своего повествования Шахерезада увидела, что близится рассвет, и скромно умолкла.
А когда наступила
она сказала:
Увидели мы чужеземца, которого искали и который может вывести нас из затруднения.
Затем он отвел Родимое Пятнышко в сторону и сказал ему:
— Да будет благословен Аллах, поставивший тебя на пути нашем! Мы просим от тебя услуги, за которую щедро вознаградим, дав тебе пять тысяч динариев, на тысячу динариев вещей и коня в тысячу динариев.
Дело вот в чем. Тебе, конечно, известно, сын мой, что по нашим законам, когда мусульманин в первый раз отвергнет супругу свою, он может снова взять ее в жены без всяких формальностей спустя три месяца и десять дней. И если он разошелся с нею вторично, он также может взять ее в жены вновь по истечении законного срока. Если же он отвергнет ее в третий раз или же, вовсе не отвергая ее, скажет ей просто: «Ты трижды отвергнута», или же: «Ты теперь ничто для меня, клянусь в этом третьим разводом» — закон в этом случае требует, если муж захочет еще раз взять жену свою, чтобы другой мужчина сперва законно повенчался с отвергнутой женщиной и потом, в свою очередь, отверг ее, проведя с ней хотя бы одну только ночь. И тогда только первый муж может снова взять ее как законную жену.
И вот именно таков случай этого молодого человека, который пришел со мною. Он позволил себе на днях поддаться припадку гнева и крикнул супруге своей, моей дочери: «Уйди из дома моего! Я больше не знаю тебя! Ты трижды отвергнута!»
И дочь моя, которая и есть его супруга, тотчас опустила покрывало на лицо перед мужем своим, отныне ставшим чужим для нее. Она забрала свое приданое и в тот же день вернулась в мой дом. Но теперь муж ее, которого ты видишь здесь, страстно желает снова взять ее к себе. Он пришел целовать руки мои, умоляя помирить его со своей супругой. И я согласился на это. И мы тотчас отправились искать мужчину, который мог бы служить временным предшественником его на одну ночь. И таким образом, сын мой, напали мы на тебя. Так как ты чужестранец в городе нашем, то все это совершится тайно, лишь в присутствии кади, и в городе ничего не будет известно.
Бедственное положение, в котором находился Родимое Пятнышко, побудило его охотно согласиться на это предложение, и он сказал себе: «Я получу пять тысяч динариев, возьму на тысячу динариев вещей и коня в тысячу динариев и, сверх того, проведу ночь, совокупляясь с женщиной. Клянусь Аллахом, я согласен». И он сказал обоим мужчинам, напряженно ожидавшим его ответа:
— Клянусь Аллахом, я согласен принять ваше предложение.
Тогда муж женщины, который еще не сказал ни слова, обернулся к Родимому Пятнышку и сказал ему:
— Ты, право, выводишь нас из большего затруднения, ибо я должен тебе сказать, что люблю супругу свою до крайности. Только я очень боюсь, что завтра утром, если супруга моя придется тебе по вкусу, ты не захочешь более расставаться с ней и откажешься отдать ее мне. Закон в таких случаях признает право за тобой. И поэтому-то ты должен будешь в присутствии кади обязаться уплатить мне десять тысяч динариев в возмещение расходов и убытков, если, на беду, ты не согласишься развестись с ней на следующий день.
И Родимое Пятнышко принял это условие, так как твердо решил провести с упомянутой женщиной только одну ночь.
Итак, они втроем отправились к кади и в присутствии его заключили сделку на законном основании. И кади при виде Родимого Пятнышка был чрезвычайно взволнован и очень полюбил его (речь о нем еще впереди). Но вот, заключив условие, они вышли от кади, и отец разведенной женщины увел с собою Родимое Пятнышко и ввел его в свой дом. Он попросил его подождать в прихожей, а сам тотчас отправился предупредить свою дочь и сказал ей:
— Милая дочь моя, я нашел для тебя очень красивого отрока, который, надеюсь, понравится тебе. И я рекомендую его тебе, как только можно рекомендовать. Проведи с ним очаровательную ночь и не отказывай себе ни в чем, ведь не всякую ночь приходится заключать в объятия столь обворожительного юношу.
И, наставив таким образом дочь свою, добрый отец, весьма довольный, направился к Родимому Пятнышку, чтобы сказать ему то же самое. И он попросил его подождать еще немного, пока его новая супруга окончательно приготовится принять его.
Что же касается первого мужа, то он сейчас же отправился к одной весьма опытной старухе, которая его воспитала, и сказал ей:
— Прошу тебя, матушка, выдумай что-нибудь, чтобы помешать мужу, которого мы нашли, приблизиться в эту ночь к разведенной супруге моей!
И старуха ответила:
— Клянусь жизнью своей! Нет ничего проще!
И она закуталась в свое покрывало…
На этом месте своего рассказа Шахерезада увидела, что приближается утро, и скромно умолкла.
А когда наступила
она сказала:
Затем она закуталась в свое покрывало и пошла в дом разведенной, где сначала увидела в прихожей Родимое Пятнышко. Она поклонилась ему и сказала: — Я пришла к разведенной молодой женщине, чтобы втирать ей в тело мазь, как делаю это ежедневно, чтобы излечить ее от проказы, которой она страдает, — о, бедная женщина!
Родимое Пятнышко воскликнул:
— Да охранит меня Аллах! Как, добрая женщина? Разве эта разведенная больна проказой? А я-то должен был эту ночь провести с нею, ибо я предшественник, выбранный ее первым супругом.
А старуха ответила ему:
— О сын мой, да охранит Аллах твою цветущую юность! Да, конечно, ты бы хорошо сделал, если б воздержался от совокупления!
И она оставила его совершенно оторопевшим и вернулась к разведенной, которую убедила в том же относительно юноши, который должен был служить мужем на одну ночь. И она посоветовала и ей воздержание, чтобы не осквернить себя. После чего она удалилась.
Что до Родимого Пятнышка, то он продолжал ждать знака со стороны молодой женщины, прежде чем войти к ней. Но ему пришлось долго ждать, и он никого не видел, если не считать рабыни, которая принесла ему блюдо яств. Он поел и напился и, чтобы занять время, прочел наизусть Коран, а затем стал напевать стихи голосом более сладостным, чем был голос юного Дауда пред лицом Талута