Тогда Марджана пошла к негру Гадбану и сказала ему:
— О Гадбан! Настал наконец день твоего счастья. Но чтоб воспользоваться этим счастьем, ты должен сделать все, что скажет тебе моя госпожа. Пойдем со мною!
И она взяла его за руку и повела к царице Абризе.
Увидев молодую женщину, негр Гадбан подошел и поцеловал у нее руки. Но она почувствовала, что сердце ее отвращается от него, и вид его страшно ей не понравился, однако она подумала: «Необходимость всегда заставляет делать неприятные вещи!» И, несмотря на все отвращение, какое он вызывал в ней, она сказала ему:
— О Гадбан, способен ли ты прийти к нам на помощь и оказать нам поддержку в наших несчастьях и злоключениях? И если я открою тебе тайну мою, будешь ли ты настолько скромен, чтобы не разболтать ее?
Тогда негр Гадбан, который при виде Абризы сейчас же почувствовал, что сердце его воспламеняется любовью, сказал ей:
— О госпожа моя, я сделаю все, что ты мне прикажешь!
А Абриза сказала:
— В таком случае я прошу тебя немедленно приготовить нам двух мулов для наших вещей и двух лошадей для нас самих и вывести нас отсюда, меня и эту рабыню мою, Марджану. И я обещаю тебе, что, как только мы все трое приедем в нашу страну, я женю тебя на красивейшей из гречанок, которую ты сам себе выберешь. И мы осыплем тебя золотом и богатствами. А если ты пожелаешь затем вернуться в свою страну, мы отошлем тебя, осыпав подарками и благодеяниями.
При этих словах негр Гадбан возрадовался великою радостью и воскликнул:
— О госпожа моя, я буду служить вам и смотреть за вами в оба глаза, и, конечно, я поеду с вами, и я сейчас же приготовлю верховых лошадей и все, что нужно!
Затем он вышел, думая про себя: «Какая добыча и какая удача! Конечно, я воспользуюсь и наслажусь телом этих двух лун. А если одна из них вздумает сопротивляться мне, я убью ее и украду все их богатства!»
И с этим решением он стал делать приготовления к отъезду; и всем троим удалось незаметно выйти из дворца, несмотря на состояние царицы Абризы.
Но на четвертый день пути царица Абриза, почувствовав родовые муки, вынуждена была остановиться. И, не имея более сил терпеть, она сказала негру:
— О Гадбан, помоги мне сойти с лошади, ибо муки мои становятся невыносимыми и наступает конец! — И она сказала Марджане: — О Марджана, сойди с лошади и ты и стань передо мною на колени, чтобы помочь мне в родах!
Но как только все трое сошли с лошадей, негр Гадбан, глядя на распростертую царицу, пришел в сильнейшее возбуждение, и его зебб выпрямился и приподнял его одежды. И, не имея сил сдерживать его, он подошел к молодой женщине, которая чуть не упала в обморок от ужаса и негодования. И он сказал ей:
— О госпожа моя, пожалуйста, позволь мне овладеть тобой!
Но на этом месте своего повествования Шахерезада заметила, что занимается утренняя заря, и с обычною ей скромностью отложила продолжение своего рассказа до следующей ночи.
А когда наступила
она сказала:
Рассказывали мне, о царь благословенный, что ужасный негр Гадбан сказал царице:
— О госпожа моя, пожалуйста, позволь мне овладеть тобою!
Тогда царица Абриза сказала:
— О негр, сын негра, о сын рабов! Ты осмеливаешься приходить в возбуждение передо мною! Какой позор для меня оказаться теперь беззащитною в руках последнего из чернокожих рабов! Несчастный! Пусть только Аллах поможет мне освободиться от этого состояния и излечиться от моих женских недугов, которые делают меня бессильной, и я накажу твою дерзость собственною рукой! Скорее я сама убью себя и покончу со всеми страданиями и несчастьями моей жизни, чем позволю тебе прикоснуться ко мне!
И она проговорила следующие стихи:
Ты, что меня преследуешь жестоко,
Когда меня оставишь ты? Довольно
Вкусила я жестоких испытаний,
Чему причиной рок мой и судьба.
Но я надеюсь, что Благой Аллах
Меня от рук насильников избавит.
Чего ты ждешь? Тебе ведь я сказала,
Что склонности не чувствую совсем
Я к низкому разврату! Перестань же
Ты на меня глядеть с желаньем жадным,
Как зверь голодный! Не надейся вовсе
Когда-нибудь меня коснуться! Раньше
Меня изрезать можешь ты в куски
Своим мечом, в Ямане[26] закаленным.
Не забывай, что я одна из чистых,
Из благородных и из славных кровью!
Так как же, раб, осмелился поднять
Ты на меня глаза свои столь дерзко,
Когда ты сам так низок и так груб?!
Услышав эти стихи, негр Гадбан пришел в величайшую ярость, и лицо его исказилось ненавистью, и черты его судорожно задрожали от злобы, и ноздри раздулись, и толстые губы перекосились, и весь он затрепетал; и он проговорил следующие стихи:
О женщина! Не отвергай меня!
Любви к тебе я жертва, и во прах
Повержен я твоим победным взглядом!
И рвет желанье сердце мне на части,
И тело все изныло, и терпенье
Мое иссякло. Слышу ль голос твой —
И я пленен, всесильно очарован!
Я, от желанья мучась, умираю
И чувствую, мутится разум мой!
Но знай же, о жестокая, что, если
Защитники твои займут всю землю,
Желанной цели все ж достигну я:
Напьюсь воды, которой я лишен,
Живой воды, что утолит мне жажду!
Услышав эти стихи, Абриза заплакала от негодования и воскликнула:
— О гнусный раб, о негр, рожденный в бесчестии, неужели ты думаешь, что все женщины похожи друг на друга?! И ты смеешь говорить со мной таким образом?!
Тогда негр Гадбан, видя, что Абриза ни за что не сдастся ему, не смог удержать своего бешенства; и он бросился на нее с мечом; и, схватив ее за волосы, он заколол ее своим мечом.
Так погибла от руки негра царица Абриза.
Тогда негр Гадбан поспешил овладеть мулами, на которых были навьючены все вещи и богатства Абризы, и, быстро погоняя их, скрылся в горах.
Что же касается царицы Абризы, то, испуская последний вздох свой, она родила сына, который остался на руках верной рабыни ее Марджаны, и Марджана в скорби своей посыпала голову свою прахом земным, разорвала свои одежды и стала ударять себя по щекам с такою силой, что из них чуть не брызнула кровь; и она восклицала при этом:
— О несчастная госпожа моя! Как тебе, воинственной, тебе, доблестной, пришлось покончить жизнь таким образом от руки злосчастного черного раба!
Но едва Марджана прекратила свои стенания, как заметила, что на горизонте появилось облачко пыли, которое быстро приближалось. И вдруг оно рассеялось и из него появились воины и всадники, одетые в военную форму Кайсарии. И действительно, это было войско царя Кайсарии, Гардобия, отца Абризы. Ибо до царя Гардобия дошли слухи о бегстве Абризы из монастыря; и он сейчас же собрал свое войско и, став самолично во главе его, направился к Багдаду, и так он прибыл к тому месту, где только что погибла дочь его Абриза.
При виде окровавленного тела своей дочери царь соскочил со своей лошади и, обняв распростертое тело, лишился чувств, а Марджана опять заплакала горячими слезами, жалуясь и причитая. Затем, когда царь пришел в себя, она сообщила всю историю и сказала:
— Убийца твоей дочери — один из негров царя Омара аль-Немана, царя, полного любострастия и овладевшего твоею дочерью.
При этих словах свет померк в глазах царя Гардобия, и он замыслил страшную месть. Но он поспешно приказал принести носилки, на которые положил тело своей дочери, и принужден был сначала вернуться в Кайсарию, чтобы исполнить обязанности погребения.
Прибыв в Кайсарию, царь Гардобий вошел в свой дворец, и позвал свою кормилицу Зат ад-Давахи, и сказал ей:
— Смотри, кормилица, что мусульмане сделали с моею дочерью! Царь их похитил ее невинность, а раб хотел изнасиловать и убил ее! И от нее родилось это дитя, за которым ухаживает Марджана. Но я клянусь Мессией отомстить за мою дочь и смыть с себя тот позор, которым они покрыли меня. В противном случае я предпочту убить себя собственной рукой!
И он залился горячими слезами. Тогда Зат ад-Давахи сказала ему:
— Что касается отмщения, то не беспокойся об этом, о царь! Я одна заставлю мусульманина искупить все преступления его! Ибо я убью его и детей его, и таким способом, что о смерти их будут рассказывать истории во все времена во всех странах света! Но ты должен внимательно выслушать все, что я тебе скажу, и в точности выполнить это. Вот что: ты должен призвать в свой дворец пять молодых девушек из самых замечательных красавиц Кайсарии, девственных и отличающихся особенно округлыми грудями; и ты должен призвать в то же время величайших ученых и книжников из мусульманских стран, прилегающих к твоему царству. И ты прикажешь этим ученым-мусульманам воспитать этих молодых девушек согласно их правилам. И таким образом они обучат их мусульманскому закону, истории арабов, летописям халифов и всему, что относится к деянию мусульманских царей, и, кроме того, они преподадут им искусство хороших манер, вежливость, способ разговаривать с царями и забавлять их, предлагая им напитки, и познакомят их с лучшими стихами и лучшими способами декламировать их, и научат их сочинять поэмы и речи и петь песни.
И нужно, чтобы воспитание это было полным, хотя бы оно продолжалось десять лет; ибо мы должны запастись терпением и помнить, что арабы пустыни говорят: «Отмщение возможно и по истечении сорока лет», ибо задуманная мною месть может быть исполнена только посредством самого законченного воспитания этих молодых девушек. А чтобы ты лучше понял меня, я скажу тебе, что этот мусульманский царь имеет большую слабость к своим рабыням и что он имеет уже триста шестьдесят наложниц, кроме тех ста девушек, которые были оставлены у него нашей покойной царицей Абризой, и кроме тех женщин, которых присылают ему в дар со всех сторон. Посредством этой его склонности я и погублю его!