Что же касается молодой девушки по имени Тамасиль, которую расписал им отшельник, то они не нашли и следа ее, так же как и десяти столь же прекрасных юношей и ужасного начальника монахов Дехианоса. И они подумали, что молодая девушка либо вышла прогуляться, либо спряталась где-нибудь в комнате; и они обыскали весь монастырь и ждали ее там в течение двух дней, но юная Тамасиль так и не появилась. Наконец Шаркан, выйдя из терпения, сказал:
— Клянусь Аллахом, о брат мой! Сердце мое и ум мой тревожатся мыслью о воинах ислама, которых мы отправили в Константинию и о которых мы не имеем никаких известий!
И Даул Макан сказал:
— Я тоже думаю, что пока придется отказаться от этой Тамасиль и ее юных товарищей, ибо они не появляются. И так как мы уже довольно долгое время прождали напрасно и к тому же нагрузили на мулов и верблюдов наших большую часть монастырских богатств, то удовольствуемся тем, что послал нам Аллах, и пойдем к нашим войскам, чтобы с помощью Аллаха раздавить неверных и овладеть столицей их, Константинией!
Тогда они спустились из монастыря к подножию горы, чтобы, взяв с собою старого отшельника, направить путь к своему войску. Но едва только они сошли на равнину, как со всех сторон появились на высотах румские воины и, издав воинственные клики, стали сразу спускаться со всех сторон, чтобы окружить их. Увидев это, Даул Макан закричал:
— Кто мог предупредить христиан о нашем присутствии в монастыре?
Но Шаркан, не дав ему времени продолжить, сказал:
— О брат мой! Мы не должны терять времени на разные предположения; обнажим наши мечи, и будем мужественно ждать нападения этих проклятых псов, и зададим им такое побоище, чтобы ни один из них не вернулся к своему очагу!
А Даул Макан сказал:
— Если бы мы, по крайней мере, знали об этом заранее, мы взяли бы с собой побольше воинов и могли бы успешнее бороться с ними!
Но визирь Дандан сказал:
— Если бы даже у нас было десять тысяч воинов, они были бы совершенно бесполезны для нас в этом узком ущелье. Но Аллах даст нам силу превозмочь все эти трудности и спасет нас от беды. Ибо в то время, когда я воевал здесь с покойным царем Омаром аль-Неманом, я изучил все ходы и выходы этой долины и все находящиеся здесь источники ледяной воды. Следуйте же за мною, пока неверные не заняли еще всех проходов!
Но в ту минуту, когда они хотели уже укрыться от неприятеля, перед ними вдруг появился святой отшельник и закричал им:
— Куда вы так спешите, о правоверные? Неужели вы бежите от врага? Разве вы не знаете, что жизнь ваша в руках одного только Аллаха и, что бы ни случилось, Он один волен сохранить ее или отнять у вас? Разве вы забыли, что и сам я, заключенный в подземелье и лишенный пищи, спасся от смерти только потому, что так угодно было Аллаху? Вперед, о мусульмане! А если вам суждено погибнуть, то вас ожидает рай!
При этих словах святого отшельника они почувствовали, что души их наполняются храбростью, и они стали мужественно поджидать стремительно приближавшегося к ним врага. Их было всего-навсего сто три человека, но разве один правоверный не стоит целой тысячи неверных?!
И в самом деле, едва христиане подошли к ним на расстояние копья и меча, как головы их стали летать, словно мячи, под руками правоверных. А Даул Макан и Шаркан каждым взмахом сабли отрубали по пять голов зараз. Тогда неверные стали нападать на двух братьев по десять человек сразу, но через мгновение десять отрубленных голов уже летали в воздухе. И сто воинов, со своей стороны, задали этим нападавшим на них собакам знатную резню; и так продолжалось до наступления ночи, когда сражающиеся должны были разойтись.
Тогда правоверные и их три начальника удалились в пещеру у подножия горы, чтобы приютиться там на ночь. И они хотели осведомиться о судьбе святого отшельника, но напрасно они искали его, после того как пересчитали самих себя и уверились, что их осталось теперь всего сорок пять человек. И Даул Макан сказал:
— Кто знает, быть может, этот святой человек погиб среди схватки мучеником за свою веру.
Но визирь Дандан воскликнул:
— О царь, я видел его, этого отшельника, во время битвы, и мне показалось, что он возбуждает к бою неверных; и он подобен был в эту минуту страшному черному ифриту!
И как раз в ту минуту, когда он произносил эти слова, отшельник появился у входа в пещеру; и он держал за волосы отрубленную голову с закатившимися глазами, и это была голова самого начальника христианского войска, который был невероятно храбр и страшен во время битвы.
Увидев это, оба брата поднялись и воскликнули:
— Хвала Аллаху, Который спас тебя, о святой отшельник, и вернул тебя нам, почитателям твоим!
Тогда проклятая коварная старуха ответила:
— Дорогие сыны мои, мне очень хотелось умереть в этой битве, и я много раз бросался между сражающимися, но сами неверные чтили меня и отвращали от моей груди свои мечи. Тогда я воспользовался тем доверием, которое я внушал им, чтобы приблизиться к их начальнику, и с помощью Аллаха одним взмахом сабли отрубил ему голову. И я приношу вам эту голову, чтобы ободрить вас к дальнейшей битве против этого войска, оставшегося без начальника. Что же касается меня…
На этом месте своего повествования Шахерезада увидела, что приближается утро, и скромно умолкла.
Но когда наступила
она сказала:
И рассказывали мне, о царь благословенный, что старая Зат ад-Давахи продолжала таким образом:
— Что же касается меня, то я побегу скорее к вашему войску, стоящему под стенами Константинии, и приведу подкрепление, чтобы спасти вас от рук неверных. Укрепитесь же духом и, ожидая прибытия братьев-мусульман, согревайте мечи ваши в крови неверных, чтобы быть угодными Верховному Вождю войска!
Тогда оба брата поцеловали руки почтенному отшельнику, поблагодарили его за его самоотверженность и сказали:
— Но как ты поступишь, о святой отшельник, чтобы выйти из этого ущелья, все проходы которого заняты христианами и которое окружено находящимися на высотах неприятельскими воинами? Ведь они наверное забросают тебя камнями с высоты этих пустынных скал!
Но коварная старуха ответила:
— Аллах укроет меня от их взглядов, и я пройду незамеченным. А если бы даже им удалось увидеть меня, они не причинят мне никакого зла, ибо я буду в руках Аллаха, Который всегда покровительствует Своим истинным служителям и истребляет нечестивых, которые не признают Его.
Тогда Шаркан сказал:
— Слова твои полны истины, о святой отшельник, ибо я видел посреди битвы твое геройское поведение, и ни один из этих псов не осмелился приблизиться к тебе, ни даже взглянуть на тебя. Теперь тебе остается только спасти нас из их рук; и чем скорее ты отправишься, чтобы привести нам подкрепление, тем лучше. Теперь наступила ночь. Воспользуйся же ее мраком и ступай под покровом Аллаха Всевышнего!
Тогда проклятая старуха попробовала увлечь с собою и Даул Макана, чтобы выдать его неприятелям. Однако визирь Дандан, который в душе с недоверием относился к странным приемам этого отшельника, высказал Даул Макану все соображения, какие только могли удержать его. И проклятой старухе пришлось идти одной; и, уходя, она посмотрела на визиря Дандана злобным взглядом.
Что же касается отрубленной головы христианского военачальника, то старуха солгала, говоря, что она сама убила этого страшного воителя.
Она только отрезала ему голову, когда он был уже мертв; ибо он был убит в пылу сражения одним из ста избранных воинов мусульманского отряда. И этот мусульманский воин заплатил за свой подвиг жизнью своей; ибо едва христианский военачальник отдал душу свою демону ада, как христианские воины, видя, что глава их пал под копьем мусульманина, набросились на этого последнего со своими мечами и изрубили его на куски. И душа этого правоверного сейчас же отлетела прямо в рай, пред лицо Высшего Судьи.
Что же касается двух царей и визиря Дандана и сорока пяти воинов, которые провели ночь в пещере, то они проснулись с зарей и, совершив предписанные омовения, сейчас же стали на молитву, чтобы исполнить все утренние обязанности своей веры. Потом они поднялись, укрепленные духом и готовые к борьбе, и по призыву Даул Макана бросились в битву, как львы на стадо свиней. И в этот день они устроили порядочную бойню своим многочисленным врагам; и мечи ударялись о мечи, и копья о копья, и дротики пробивали кольчуги; и воины бросались в бой, как волки, жаждущие крови. И Шаркан и Даул Макан пролили столько крови, что река, протекающая по долине, вышла из берегов, а сама долина исчезла под грудами мертвых тел. Но вот с наступлением ночи…
На этом месте своего повествования Шахерезада заметила, что приближается утро, и скромно умолкла.
А когда наступила
она сказала:
И вот с наступлением ночи сражающиеся должны были разойтись, и каждая из сторон вернулась в свой лагерь. Мусульманским же лагерем была по-прежнему хорошо скрытая пещера; и, вернувшись в эту пещеру, они пересчитали друг друга и должны были убедиться, что тридцать пять человек из их числа остались в этот день на поле битвы; таким образом, их оставалось всего десять человек, кроме двух царей и визиря, и они могли рассчитывать теперь более, чем когда-либо, только на свои превосходные мечи и на помощь Всевышнего. Однако, убедившись в этом, Шаркан почувствовал, что грудь его сжимается, и не мог удержаться от глубокого вздоха, и он сказал:
— Что мы теперь будем делать?
Но все воины, исполненные веры, ответили ему разом:
— Ничто не совершится помимо воли Аллаха!
И Шаркан провел всю эту ночь не смыкая глаз.
А утром, на рассвете, он поднялся, разбудил своих товарищей и сказал им:
— Товарищи, нас всего тринадцать человек, считая царя Даул Макана, брата моего, и нашего визиря Дандана. Я думаю поэтому, что было бы опасно выступать против неприятеля, ибо, какие бы чудеса храбрости мы ни совершали, мы не сможем долго устоять под натиском наших бесчисленных врагов, и ни один из нас не вернется живым. Поэтому станем с мечами в руках у входа в эту пещеру и вызовем у наших врагов желание подойти к нам сюда. И все те, которые осмелятся проникнуть сюда, будут без особенного труда изрублены нами на куски, ибо в этой пещере мы сильнее их. И это дает нам возможность, истребляя понемногу наших врагов, дождаться подкрепления, обещанного нам святым отшельником.