ТЫСЯЧА И ОДНА НОЧЬТОМ II
ИСТОРИЯ ГОРБУНА
РАССКАЗ О ТОМ, ЧТО СЛУЧИЛОСЬ С ГОРБУНОМ У ПОРТНОГО, У ВРАЧА-ЕВРЕЯ, У ПОСТАВЩИКА ДВОРА СУЛТАНА И У МАКЛЕРА-ХРИСТИАНИНА[1], И ИХ ПРИКЛЮЧЕНИЯ, РАССКАЗАННЫЕ ИМИ САМИМИ
Тогда Шахерезада начала рассказывать царю Шахрияру следующее:
— До меня дошло, о счастливый царь, что в древности, много лет и веков тому назад, в одном из городов Китая жил человек, по ремеслу портной, совершенно довольный своим положением. Он любил развлечения и удовольствия и имел привычку время от времени выходить со своей женой прогуляться и порадовать глаза видом улиц и садов. И вот однажды оба они вышли, чтобы провести весь день вне своего дома, и, когда наступил вечер, они направились к себе домой и на своем пути встретили горбуна такой смешной наружности, что один вид его мог бы разогнать всякую меланхолию и возбудить смех у самого опечаленного человека и рассеять все горести и заботы. И вот портной и его жена приблизились к горбуну, и их так позабавили его шутки, что они пригласили его пойти вместе с ними в их дом и быть их гостем в эту ночь. И горбун поспешил дать на это приглашение утвердительный ответ и присоединился к ним и пришел вместе с ними в их дом. И тогда портной оставил на некоторое время горбуна, чтобы пойти на базар и, прежде чем купцы успеют закрыть свои лавки, купить кое-чего в честь своего гостя. И он купил жареной рыбы, свежего хлеба, лимонов и большой кусок халвы для десерта. Потом он возвратился к себе и разложил все это перед горбуном, и все принялись за еду.
И в то время как они весело закусывали, жена портного взяла пальцами большой кусок рыбы и, желая пошутить, положила его в рот горбуну и зажала его губы рукою, чтобы помешать ему выбросить этот кусок обратно, и сказала ему:
— Клянусь Аллахом, ты должен одним глотком, без всякой остановки, проглотить этот кусок, иначе я не отпущу тебя.
И горбун пытался с большим усилием сделать это, и кончилось тем, что он проглотил этот кусок. Но к несчастью для него, в том куске по воле рока оказалась толстая кость: она проникла в его горло, и он умер в ту же минуту.
На этом месте своего рассказа Шахерезада, дочь визиря, заметила приближение утра и, скромная, по обыкновению, остановилась, не желая дальнейшим продолжением его злоупотреблять данным ей разрешением.
Тогда сестра ее, юная Доньязада, сказала ей:
— О сестра моя, приятны, и сладостны, и полны свежести твои слова!
И Шахерезада отвечала:
— Но что скажешь ты в следующую ночь, сестра, о продолжении, если только я останусь жива и если на то будет благосклонное соизволение царя, исполненного всевозможных достоинств!
И царь Шахрияр сказал в душе свой: «Клянусь Аллахом! Я не убью ее, пока не услышу окончания этой необыкновенной истории!»
И потом царь Шахрияр заключил Шахерезаду в свои объятия, и провели они остаток ночи в тесных объятиях, пока не наступил день.
Тогда царь встал и вышел в залу правосудия. И тотчас же вошел визирь, и вошли также эмиры, и приближенные, и телохранители, и диван[2] наполнился народом. И царь принялся за дела правления, и приводил в порядок дела, и назначал одних, и смещал других, и заканчивал давнишние тяжбы, и занят был всем этим, пока не наступил конец дня. И диван закрылся, и царь вернулся в свои покои и направился к Шахерезаде.
И когда наступила
Доньязада сказала Шахерезаде:
О сестра моя, расскажи нам, пожалуйста, продолжение истории о горбуне с портным и его женой!
И она отвечала:
— От всего сердца и даже сочту своим долгом! Но я не знаю, согласится ли на это царь?
Тогда царь поспешил сказать:
— Ты можешь говорить!
И Шахерезада сказала:
— До меня дошло, о счастливый царь, что портной, лишь только он увидел горбуна мертвым, воскликнул:
— На все воля Аллаха Всевышнего и Всесильного! Какое несчастье! Нужно же было этому бедному человеку прийти умереть от наших рук!
Но жена его закричала:
— Оставь эти размышления. Разве ты не знаешь стихи поэта:
Зачем, душа моя, ты хочешь в глубь проникнуть
Вопросов, нерешимых для ума?
Зачем ты думаешь о том, что лишь страданье
Тебе приносит, горе доставляет
И до безумья может довести тебя?
Как можешь не бояться ты огня,
К которому бесстрашно так подходишь?
Не забывай, что, подходя к огню,
Легко и сам ты можешь загореться!
Тогда муж сказал ей:
— Что мне остается делать?
И она отвечала:
— Вставай! Мы вдвоем вынесем тело, и мы прикроем его шелковым платком и понесем, и ты пойдешь позади меня, и я впереди, и все должно быть сделано в эту же ночь. И по всем улицам ты должен кричать громким голосом: «Это мое дитя! И вот это его мать! И мы ищем врача, который мог бы его излечить! Нет ли здесь врача?»
Лишь только портной услышал эти слова, он встал, взял горбуна на руки и, предшествуемый женою, вышел из дому. И жена, идя возле него, не переставала вопить:
— О бедное дитя мое! Говори же! Скажи, что у тебя болит? Ах! Эта проклятая оспа! На какой части тела показалась у него сыпь?
И, слыша эти слова, каждый из проходивших мимо говорил себе: «Это отец и мать! Они несут своего ребенка, заболевшего оспой!»
И все спешили отойти от них.
Что же касается портного и его жены, то они продолжали свой путь, всюду осведомляясь о местожительстве врача, пока наконец им не указали на врача-еврея. Тогда они начали стучаться в двери, и на их стук вышла негритянка и открыла двери и увидела человека, который держал на своих руках ребенка, и также мать этого ребенка.
И мать сказала ей:
— С нами ребенок, и мы желаем показать его врачу. Возьми эти деньги, четверть динария, и отдай в задаток твоему господину и попроси его сойти посмотреть нашего ребенка, который очень болен.
Тогда служанка поднялась опять; и тотчас же жена портного переступила порог дома и заставила войти с собой мужа и сказала ему:
— Живо, клади сюда тело горбуна! И поспешим как можно скорей убраться отсюда.
И портной поставил тело горбуна на одну из ступеней лестницы, прислонив его к стенке, и поторопился выйти, сопровождаемый своей женою.
Что же касается негритянки, то она вошла к врачу-еврею, своему хозяину, и сказала ему:
— Внизу больной, и с ним женщина и мужчина, которые дали для тебя четверть динария, чтобы ты прописал этому больному какое-нибудь лекарство.
Когда врач увидел четверть динария, он обрадовался и поспешно вскочил и в своей поспешности, спускаясь вниз, не сообразил взять с собой светильник. И таким образом, он споткнулся ногою о горбуна и упал. И в крайнем испуге он увидел, что вместе с ним по лестнице катится вниз какой-то человек, и он поспешил его исследовать и убедился в том, что он мертв, и подумал, что он сам был причиной его смерти. Тогда он воскликнул:
— Господи! Ах! Вот возмездие! Клянусь десятью святыми заповедями! — И он продолжал призывать Аарона[3], Иисуса Навина[4]и других. И он сказал: — И вот я споткнулся о больного, и по моей вине он скатился до самого низа лестницы! И как я теперь могу выйти из моего дома с мертвым человеком?
Однако в конце концов он взял его и вынес во двор дома, а потом он повидался со своей женой и открыл ей все случившееся. И жена его пришла в ужас и воскликнула:
— Ах! Нет! Только не сюда! Надо скорей убрать его отсюда! Если он останется здесь до восхода солнца, мы погибнем, без всякого сомнения. Пойдем оба и вынесем его на террасу нашего дома и бросим в дом нашего соседа-мусульманина. Ты сам знаешь, что наш сосед — поставщик кухни султана и что дом его наводнен крысами, кошками и собаками, которые спускаются к нему по террасе и производят у него опустошение и поедают у него различные припасы: мясо, сало и муку. И конечно, эти животные не преминут также съесть тело этого покойника, и таким образом он исчезнет.
Тогда врач-еврей и его жена взяли горбуна и подняли его на свою террасу, осторожно спустили тело в дом поставщика и прислонили его к стене кухни. После этого они спокойно возвратились к себе.
И вот через несколько времени после того, как горбун был прислонен к стене кухни поставщика, который в это время находился в отсутствии, поставщик возвратился домой, открыл двери, зажег свечу и вошел. И вот он увидал сына Адама, который стоял в углу у стены кухни. И поставщик, крайне изумленный, воскликнул:
— Это что такое? Клянусь Аллахом! Теперь я вижу, что обычный похититель моих припасов — человек, а никак не животное! Вот кто ворует мясо и сало, которое я, однако, запирал от кошек и собак! Теперь-то я вижу, что было бы совершенно бесполезно избить, как я думал сделать, собак и кошек во всем околотке, раз этот малый забирался сюда по террасе.
И при этом поставщик схватил огромную дубину, подбежал к человеку и неистово ударил его и поверг его на землю и начал наносить ему удары в грудь. Но так как человек не шевелился, то поставщик увидел, что он мертв. Тогда он впал в отчаяние и сказал:
— На все воля Аллаха Всевышнего и Всемогущего! — Потом он очень перепугался и сказал: — Да будет проклято это масло, и сало, и мясо, и эта ночь! Нужно же такое несчастье — убить этого человека, который остался на моих руках! — Потом он рассмотрел его более внимательно и увидел, что это горбун. И он сказал: — И разве не довольно было тебе оставаться просто горбуном? Но ты захотел еще быть вором и воровать мясо и сало из моих припасов! О Господь Покровитель, огради меня покровом Твоего всемогущества!
И после этого, так как ночь подходила к концу, он взвалил горбуна на плечи, вышел из своего дома и пошел вперед, пока не приблизился к рынку. Тогда он остановился, прислонил горбуна к углу одной лавочки на повороте улицы, оставил его здесь и сам ушел.