— Кто ты?
Он отвечал:
— Скажи твоему господину, что Али Нур у его дверей и говорит следующее: «Твой слуга Али Нур целует у тебя руки и ждет выражения твоего великодушия!»
И негритянка пошла предупредить своего господина, который закричал ей:
— Вернись сейчас же и скажи ему, что меня здесь нет!
И негритянка вернулась и сказала Али Нуру:
— О господин мой, хозяина моего нет здесь!
И Али Нур подумал в душе: «Вот исчадие разврата! Он прячется от меня! Но все остальные не будут такими подлецами!»
И он постучался в дверь другого своего друга и велел передать ему те же слова, но и этот друг послал ему сказать, что его нет дома. Тогда Али Нур произнес следующие строки:
Едва успел я к дому подойти,
Как пустота лишь мне отозвалася,
И видел я, что все бежали прочь,
Боясь, что я явился испытать
В своем несчастье их великодушье!
Потом он сказал:
— Клянусь Аллахом, я должен побывать у всех в надежде, что хоть один из них сделает то, чего не хотели сделать все эти предатели.
Но он не нашел ни одного, который решился бы показаться ему или дать ему хотя бы кусок хлеба.
И тогда он произнес такие стихи:
Счастливцы все похожи на деревья
Плодовые: покуда есть плоды,
Они толпой окружены усердной,
Но чуть плоды осыпались с ветвей,
Толпа тотчас расходится и ищет
Других деревьев и других плодов.
И ныне все недугом этим страждут,
Я никого доселе не встречал,
Кого б зараза эта не коснулась!
После этого ему оставалось только возвратиться к Анис аль-Джалис, которой он сказал с серьезным видом:
— Клянусь Аллахом! Ни один из них не пожелал даже показаться!
Тогда она отвечала:
— О господин мой, не говорила ли я тебе, что они ничем не помогут тебе? И я советую тебе просто начать продавать мебель и драгоценности, которые находятся в нашем доме. И это даст нам возможность просуществовать еще некоторое время.
И Али Нур сделал, как советовала ему Анис аль-Джалис. Но по прошествии некоторого времени в доме уже не осталось ничего, что бы можно было продать.
Тогда Анис аль-Джалис обратилась к Али Нуру, который плакал, и сказала ему:
— О господин мой, почему ты плачешь? Разве я еще не твоя? И разве я уже не прежняя Анис аль-Джалис, о которой ты говорил как о самой красивой женщине в Аравии? Возьми же меня и выведи на невольничий базар и продай меня! Разве ты забыл, что я была куплена за десять тысяч золотых динариев покойным отцом твоим? И я надеюсь, что Аллах поможет тебе в этой продаже, и возвратит тебе с прибылью эту затрату, и сделает так, что я буду продана за цену еще более высокую, чем в первый раз. Что же касается нашей разлуки, то, если у Аллаха записано, что мы должны когда-нибудь опять вернуться друг к другу, мы и вернемся друг к другу!
И Али Нур отвечал ей:
— О Анис аль-Джалис, никогда не соглашусь я расстаться с тобой хотя бы даже на один час.
И она отвечала ему:
— И я тем более не хочу этого, о господин мой Али Нур! Но необходимость выше закона, как сказал поэт:
О, не страшись ты ничего свершать,
Коль то велит тебе Необходимость!
Ни перед чем тогда не отступай —
Лишь оскорбить страшись Благопристойность!
И ни о чем напрасно не горюй, —
Так мало есть печального на свете,
Чему бы были важные причины!
При этих словах Али Нур обнял Анис аль-Джалис и поцеловал ее волосы и со слезами на глазах произнес следующие стихи:
О, замолчи!
И дай в твои мне очи
Вглядеться и запечатлеть
Один их взгляд на весь мой путь далекий, —
В разлуке долгой будет он бальзамом
Для моего истерзанного сердца.
Но если я чрезмерного прошу,
Не исполняй моей последней просьбы
И предоставь грустить мне одиноко.
Тогда Анис аль-Джалис начала говорить с Али Нуром самыми ласковыми словами и склоняла его принять решение, предложенное ею, и доказывала ему, что не было никакого другого средства избежать бедности, недостойной его, Али Нура, сына Фадледдина бен-Кхакана. И тогда он вышел с нею, вывел ее на невольничий базар, обратился к самому известному маклеру и сказал ему:
— Тебе следует знать, о маклер, цену той, о которой ты будешь выкрикивать на базаре. Смотри же не ошибись только!
И маклер отвечал ему:
— О господин мой Али Нур, я твой слуга, и я знаю мои обязанности и почет, который я должен оказывать тебе!
Тогда Али Нур вошел вместе с Анис аль-Джалис и маклером в одну из комнат кагана и снял покрывало, которым было закутано лицо Анис аль-Джалис.
И, увидев ее, маклер воскликнул:
— Йа Аллах! Но это невольница Анис аль-Джалис, которую я сам продал покойному визирю за десять тысяч золотых динариев два года тому назад.
И Али Нур отвечал ему:
— Да, это она самая!
Тогда маклер сказал ему:
— О господин мой, каждое творение носит на своей шее судьбу свою и не может избежать ее. Но я клянусь тебе, что я приложу все мое умение, чтобы хорошо продать твою невольницу, и по самой высокой на базаре цене!
И маклер пошел на то место, где, по обыкновению, сходились все купцы, и подождал, пока они все не собрались, так как они в это время были заняты, покупая везде невольниц со всех стран и приводя их всех к этому месту базара, где можно было найти женщин: турчанок, гречанок, черкешенок, грузинок, абиссинок и других. И вот когда маклер увидал, что все купцы уже в сборе, и когда все это место наполнилось толпой маклеров и покупателей, он живо поднялся, взобрался на большой камень и закричал:
— О все вы, продавцы, и вы все, обладатели богатств и всевозможных благ, знайте, что не все круглое — орех, и не все продолговатое — банан, и не все красное — мясо, и не все белое — сало, и не все розовое — вино, и не все коричневое — финик! О купцы, славнейшие из купцов Басры и Багдада, вот сегодня я представляю на ваш суд и для вашей оценки благородную и единственную жемчужину, которая по справедливости стоит более, чем все собранные здесь сокровища! И вам предназначается назначить цену, чтобы объявить ее для начала торгов! Но подойдите сюда, чтобы прежде всего увидеть ее собственными глазами!
И он повлек всех за собою и дал им возможность увидеть Анис аль-Джалис, и все согласились на том, чтобы цена для начала торгов была объявлена в четыре тысячи динариев.
Тогда маклер закричал:
— Четыре тысячи динариев за жемчужину белых невольниц!
И тотчас же один купец поднял цену, закричав:
— Четыре тысячи пятьсот динариев!
Но как раз в это самое время визирь Бен-Сауи въехал на коне на невольничий базар и увидел, что Али Нур стоит рядом с маклером и что маклер выкрикивает цену. И он подумал: «Вероятно, этот негодяй Али Нур дошел до того, что продает последнего из своих рабов после всей своей мебели!»
Но тотчас же он услышал, что это назначалась цена за белую рабыню, и подумал: «Али Нур в настоящую минуту вынужден продать свою рабыню, молодую женщину, о которой здесь идет речь, потому что, я думаю, у него нет больше ни обола! О! Если только это правда, как это освежает мое сердце!»
И тогда он подозвал выкрикивавшего, который тотчас же подбежал, узнав визиря, и поцеловал землю между рук его.
И визирь сказал ему:
— Я сам желаю купить рабыню, о которой ты выкрикиваешь. Приведи ее сюда поскорее, чтобы я мог видеть ее!
И маклер, который не мог ослушаться приказания, поспешил привести Анис аль-Джалис и снял с нее покрывало перед визирем. И при виде этого несравненного лица, и всех совершенств молодой женщины, и ее великолепного стана он очень удивился и сказал:
— Какая цена назначена за нее?
И маклер отвечал:
— Четыре тысячи пятьсот динариев по второму заявлению.
И визирь сказал:
— Хорошо, я беру ее за эту цену! — И с этими словами он пристально посмотрел на всех купцов, которые не осмелились повысить цену, страшась мести, которая непременно бы обрушилась со стороны визиря на дерзновенного. Потом он прибавил: — Ну, маклер, что же ты остолбенел? Ступай, ведь я купил рабыню за четыре тысячи динариев, и, сверх того, пятьсот в твою пользу!
И маклер не мог ничего ответить на это и, понурив голову, подошел к Али Нуру, который стоял немного в стороне, и сказал ему:
— О господин мой, какое несчастье! Рабыня ускользнула из наших рук за самую смешную цену! И это, как ты и сам можешь убедиться, произошло потому, что злой визирь Бен-Сауи, враг твоего покойного отца, догадался, что это твоя собственность, и не допустил нас подняться до настоящей цены. И он пожелал купить ее по цене второго заявления. И это еще что! Если бы мы были уверены, что он рассчитается сполна и немедля, мы могли бы хоть немного утешиться и возблагодарить Аллаха и за это немногое. Но я знаю, что этот проклятый визирь — самый плохой плательщик в мире, и я знаю, как длинны его сроки, и я знаю все его лукавство и злобу. Вот что я могу предсказать тебе: он напишет верительное письмо на одного из своих поверенных, а сам тайно прикажет сказать ему, чтобы он не платил совсем. И ты будешь ходить к нему каждый день, чтобы он заплатил тебе, и поверенный будет говорить тебе:
«Я заплачу тебе завтра», но это «завтра» не придет никогда. И ты будешь так утомлен всеми этими проволочками, и они так надоедят тебе, что ты наконец захочешь прийти к какому-нибудь соглашению и вынешь бумагу, подписанную визирем, и тотчас же его поверенный выхватит ее у тебя и разорвет. И таким образом ты безвозвратно потеряешь всю стоимость твоей невольницы.
При этих словах маклера Али Нур впал в сильнейший гнев и спросил у него:
— Но что же теперь делать?
И тот отвечал:
— Я хочу дать тебе один совет, при помощи которого ты можешь достичь наилучших результатов: я пойду и выведу Анис аль-Джалис на самую середину базара, а ты тогда бросишься за мною, отнимешь у меня невольницу и скажешь ей: «Несчастная! Куда ты пошла еще? Разве не знаешь ты, что я пришел сюда только для исполнения своей клятвы, так как я поклялся, что я выведу тебя на базар как будто для продажи, чтобы унизить тебя и укротить твой невыносимый характер?» И после этого ты два или три раза ударишь ее и уведешь обратно! И тогда все присутствующие, и визирь тоже, поверят, что ты в самом деле привел свою невольницу на базар только затем, чтобы исполнить свою клятву.