Тогда молодые девушки сказали ему:
— О носильщик, разве ты не знаешь, что мы девственницы? Мы имеем достаточно оснований бояться нескромного вмешательства в наши дела. И мы читали поэтов, которые говорят: «Храни от всех свою тайну, ибо, если ты доверишь ее другому, она перестает быть тайной».
Услыхав эти слова, носильщик воскликнул:
— Клянусь вашей жизнью, о госпожи мои! Я человек благоразумный, верный и надежный, читавший книги и изучавший летописи. Я говорю только о том, что приятно слушать, и никогда не упоминаю о печальных вещах; и вообще я применяю к жизни слова поэта:
Лишь мудрый муж хранить умеет тайну,
Лишь лучшие из смертных на земле
Свое держать умеют обещанье.
Все тайны, что мне вверены, во мне,
Как в доме, крепко запертом, хранятся
За крепкими замками, и на дверь
Наложена печать, а ключ потерян.
Стихи и речи носильщика понравились молодым девушкам, но для соблюдения приличия они сказали ему:
— Ты знаешь, что мы истратили много денег на все эти покупки; можешь ли ты чем-нибудь вознаградить нас? Мы пригласим тебя только с тем условием, что ты покроешь часть наших расходов. Не в том ли твое желание, чтобы остаться у нас, быть нашим застольным товарищем, любоваться нашей красотой и заставить нас бодрствовать всю ночь, пока утренняя заря не озарит наши лица?
Потом старшая из девушек, по-видимому хозяйка дома, прибавила:
— Любовь без денег не может уравновесить чаши весов!
А девушка, отворявшая двери, сказала:
— Если у тебя нет ничего, так и уходи ни с чем!
Однако девушка, ходившая за покупками, воскликнула:
— Перестаньте, о сестры мои! Ибо, клянусь Аллахом, этот юноша нисколько не помешает нам! И другой на его месте не был бы так терпелив с нами. К тому же я беру на себя все издержки, которые выпадут на его долю.
Услыхав эти слова, носильщик обрадовался и сказал девушке, ходившей за покупками:
— Клянусь Аллахом, тебе одной обязан я удачей сегодняшнего дня!
Тогда все три девушки сказали ему:
— Оставайся же здесь, честный носильщик, и знай, что ты будешь у нас дорогим гостем!
Вслед за тем девушка, ходившая за покупками, встала, подобрала свое платье, накрыла стол у бассейна и приготовила все, что было нужно. Потом она разлила вино, и сестры сели за стол, а носильщик поместился между ними, думая все время, что он грезит. И вот девушка наполнила вином свой кубок и осушила его до дна, потом снова наполнила его и подала по очереди сестрам и наконец носильщику, который произнес следующие стихи:
Сестры сели за стол, а носильщик поместился между ними, думая все время, что он грезит.
О, пей вино, источник веселья!
Кто пьет его, найдет здоровье в нем,
От всех болезней верное лекарство!
Кто может пить струю веселья
И не познать приятного волненья?!
Полнейшее блаженство на земле
Нам может дать одно лишь опьяненье!
Потом он поцеловал руки у молодых девушек, выпил еще кубок вина и сказал хозяйке дома:
— О госпожа моя, я твой раб, твоя вещь, твоя собственность!
И он произнес в ее честь стихи поэта:
Здесь перед дверью раб твоих очей
Стоит теперь, ничтожнейший, быть может,
Из всех рабов твоих! Но знает он,
Как госпожа его великодушна
И как щедры все милости ее.
Всего же лучше знает благодарность,
Что ей за все он должен воздавать.
И хозяйка дома сказала ему:
— Пей, друг мой, и пусть этот напиток даст тебе веселье, здоровье и укрепит твои силы!
И носильщик взял кубок, поцеловал руку хозяйки и нежным, тихим голосом запел:
Моей подруге предложил вина я,
Столь свежего, как цвет ее ланит;
Ее ланит, пылающих столь жарко,
Что только с блеском яркого огня
Сравнить могу я блеск их лучезарный!
Она вино с улыбкой приняла
И мне сказала: «Как могу я выпить Свои ланиты?»
Я же отвечал ей: «О, пей же, пламя сердца моего!
Напиток этот — слез моих потоки,
Его же пурпур — это кровь моя,
Что за тебя всегда готов пролить я,
А в их смешенье — вся моя душа».
Тогда молодая девушка взяла кубок из рук носильщика, поднесла его к своим губам и, осушив его, передала своей сестре. Потом все начали танцевать, петь и перебрасываться цветами. И носильщик обнимал молодых девушек и целовал их, и они играли и шутили с ним и бросали в него цветами. И они продолжали веселиться и пить, пока их рассудок не помутился. И когда опьянение совсем овладело ими, отпиравшая двери молодая девушка сбросила с себя свои одежды, голая бросилась в бассейн и стала играть с водой; потом она набрала воды в рот и обрызгала ей носильщика. После этого она омыла свои члены и что находилось у нее между бедрами.
Потом она выскочила из воды, кинулась на грудь к носильщику и спросила его:
— О мой господин, знаешь ли ты, как это у меня называется?
И носильщик ответил:
— Ха! Обычно это называется домом милосердия!
Однако она воскликнула:
— Ах! Как тебе не стыдно! — и, схватив его за шею, надавала ему хороших шлепков.
Тогда носильщик воскликнул:
— Нет, нет! Это корытце!
Но она возразила:
— Нет! Это называется совсем по-другому!
И носильщик сказал:
— Тогда передок!
А молодая девушка ответила:
— Совсем не так!
А он предложил:
— Это твоя мохнатка!
При этом красавица так сильно ударила его по шее, что оцарапала ему кожу.
Тогда носильщик взмолился:
— Так скажи мне, как это у тебя называется?
И она ему ответила:
— Базиликовые мостки!
Услыхав это, носильщик воскликнул:
— Слава Аллаху и вам, о мои базиликовые мостки, за спасение!
Затем все четверо снова стали пить и есть.
И вот вторая сестра тоже сняла свои одежды и прыгнула в бассейн и проделала все то, что делала ее сестра, и наконец вышла из воды, бросилась на колени к носильщику и, указывая на то, что находилось у нее между бедер, спросила:
— О свет моих очей, скажи, как это называется?
И он ответил:
— Твоя щелка!
А она сказала:
— О, какое гадкое слово, мой дружок!
При этом она дала ему такую затрещину, что по комнате пробежало эхо.
Тогда он воскликнул:
— Нет, нет! Это базиликовые мостки!
А она сказала:
— А вот и нет! — и опять начала потчевать его увесистыми тумаками.
Тогда он взмолился:
— Так как же это у тебя называется?!
И она ответила:
— Лущеный кунжут!
После нее и третья сестра поднялась и сняла свои одежды и прыгнула в бассейн и проделала то же, что делали ее сестры. И когда она вышла из бассейна, она бросилась на колени к носильщику и сказала ему:
— Угадай, как это у меня называется! — показав ему при этом свои самые нежные места.
А он тогда начал говорить, что это называется и так и этак.
А третья сестра воскликнула:
— Нет! Это караван-сарай Абу Мансура!
И вот, следуя примеру молодых девушек, поднялся и носильщик. Сняв с себя одежды, он сошел в бассейн, а меч его при этом был вровень с поверхностью воды. И носильщик омыл свое тело, как это делали сестры, и вышел из воды и уселся на коленях у девушки, отворявшей двери, а ноги свои положил на колени той, которая делала покупки. Затем, указав на свое мужское достоинство, он спросил хозяек дома:
— О мои госпожи! Как это называется?
При этих словах три сестры разразились таким смехом, что попадали на спины.
И они стали восклицать:
— Это твой зебб![38] Твой зебб!
А он ответил:
— А вот и нет! — и слегка куснул каждую из них.
Тогда они удивились и сказали:
— Этой твой инструмент?
А он ответил:
— Вовсе нет, — и ущипнул легонько каждую за грудь.
— Но это определенно он, и он такой твердый. Это твой зебб, и он двигается! — смеялись сестры.
А носильщик при каждом ответе качал отрицательно головой, раздавая хохотавшим сестрам нежные щипки, поцелуи и объятия.
Наконец они спросили его:
— Назови же тогда нам его имя!
При этих словах носильщик ненадолго задумался, опустил взор к своим бедрам и сказал:
— О мои госпожи, вот что на это мне ответил мой зебб, мой дружок:
Вот вам имя мое — сокрушающий мул,
Никогда не стоящий понуро.
Я люблю ароматный лущеный кунжут
На мостках во дворе аль-Мансура!
И все три сестры так рассмеялись, что опрокинулись на спину.
Затем они опять стали пить по очереди из одного кубка и пили до наступления ночи.
Тогда они сказали носильщику:
— Теперь отврати твое лицо и иди, чтобы мы видели ширину твоей спины!
Однако носильщик воскликнул:
— Клянусь Аллахом! Легче моей душе расстаться с телом, чем мне уйти из вашего дома, о госпожи мои! Соединим эту ночь со следующим днем, а завтра пусть каждый из нас пойдет по предназначенному ему Аллахом пути.
Тогда девушка, ходившая за покупками, вмешалась и сказала:
— О сестры, пригласим его провести эту ночь у нас! Он развлечет и позабавит нас, потому что он веселый малый, не знающий стыда.
Тогда сестры сказали носильщику:
— Хорошо, ты можешь провести у нас эту ночь с тем условием, что ты во всем подчинишься нам и не будешь спрашивать никаких объяснений тому, что ты увидишь, что бы здесь ни происходило!
Носильщик сказал:
— О, разумеется, госпожи мои!
И сестры сказали ему:
— В таком случае встань и посмотри, что написано над этой дверью!
И он встал и увидел на двери следующую надпись, сделанную золотыми буквами: «Не говори о том, что не касается тебя, если не хочешь услышать того, что будет тебе неприятно».
В эту минуту Шахерезада заметила наступление утра и скромно замолчала.