Но когда наступила
Доньязада сказала ей:
— О сестра, доскажи нам твой рассказ о носильщике и трех сестрах!
И Шахерезада ответила:
— Охотно исполняю этот приятный долг, сестрица!
И она продолжила:
Мне довелось слышать, о счастливый царь, что, когда носильщик дал это обещание сестрам, молодая девушка, ходившая за покупками, встала и поставила на стол кушанья, и все они принялись есть и пить.
Потом сестры зажгли свечи и стали жечь душистое дерево и другие благовонные вещества; после чего все четверо опять стали пить и есть купленные на базаре лакомства, и больше всех пил и ел носильщик, что не мешало ему произносить звучные стихи для развлечения сестер. И вдруг в самом разгаре пира они услышали стук в двери. Молодая девушка, открывавшая двери, пошла узнать, кто стучит, и, возвратившись, сказала:
— Воистину, сегодня ночью не будет пустых мест за нашим столом, потому что я нашла у дверей трех ахжанов[39] с бритыми бородами, и все трое кривы на левый глаз. Не правда ли, какое удивительное совпадение! Я сразу догадалась, что это чужестранцы, прибывшие из греческих земель. И у всех троих такие забавные лица и одежды, что невозможно смотреть на них без смеха. О сестры, если мы впустим их переночевать, то вволю посмеемся над ними!
И она так долго уговаривала сестер, что те наконец сказали:
— В таком случае впусти их, но поставь им такое условие: «Не говорите о том, что не касается вас, если не хотите услышать того, что будет вам неприятно».
Молодая девушка радостно побежала к дверям и вскоре возвратилась, ведя за собою трех кривых. Действительно, у них были бритые бороды и длинные, закрученные кверху усы; по всему было видно, что они принадлежат к саалукам — нищим странствующим монахам. Войдя в залу, все трое приветствовали присутствующих, а затем один за другим отошли в сторону.
Тогда молодые девушки встали и пригласили их сесть. Усевшись, все трое взглянули на носильщика, который был совершенно пьян. Присмотревшись к нему, они решили, что он также принадлежит к их братству, и сказали:
— О, это такой же саалук, как и мы! Он составит нам приятное общество.
Однако носильщик, услышавший их замечание, встал и, окинув грозным взглядом трех саалуков, сказал им:
— Полно болтать о том, что вас не касается! Прочтите-ка лучше надпись над дверьми!
При этих словах молодые девушки громко рассмеялись и сказали:
— Вот теперь мы позабавимся над носильщиком и саалуками!
Потом они стали угощать новых гостей, которые принялись есть, а девушка, отворявшая двери, принесла вина и по очереди подавала кубок, усердно наполняя его каждый раз до краев.
Наконец, когда саалуки в достаточной мере утолили свою жажду, носильщик сказал:
— Послушайте, братья наши! Не знаете ли вы какой-нибудь чудесной истории или необычайного приключения, которым вы могли бы повеселить нас?
Саалуки, возбужденные выпитым вином, потребовали музыкальных инструментов, и девушка, отворявшая двери, принесла мосульский барабан, украшенный бубенчиками, иракскую лютню и персидскую арфу. И саалуки поднялись со своих мест; один из них взял лютню, другой — барабан, третий — арфу, и все трое дружно заиграли. И молодые девушки вторили им своими свежими, чистыми голосами. А носильщик, вне себя от восторга, восхищался силой и красотой звуков и все время повторял:
— О Аллах! О Аллах!
И вдруг в самом разгаре концерта послышался стук. Девушка, отворявшая двери, пошла узнать, кто мог стучаться в такой поздний час.
А дело было вот в чем.
В ту ночь переодетый купцом халиф[40] Гарун аль-Рашид в сопровождении своего визиря Джафара аль-Бармаки[41] и своего палача Масрура обходил улицы своего города, чтобы видеть собственными глазами все, что происходит в нем. И вот, проходя мимо дома трех сестер, халиф услышал звуки инструментов, пение и смех и сказал своему визирю:
— Войдем в этот дом и посмотрим, что там делается.
Но Джафар ответил:
— Там, вероятно, пьянствуют какие-нибудь гуляки, и лучше не заходить туда, потому что они в состоянии опьянения могут сделать нам какую-нибудь неприятность.
Но халиф возразил:
— Я непременно хочу узнать, что там делается! Придумай только, под каким предлогом мы могли бы войти туда.
И Джафар ответил:
— Слушаю и повинуюсь!
И он подошел к двери и постучал в нее, и на его стук вышла молодая девушка, отворявшая двери.
Когда Джафар увидел ее, он проговорил:
— О госпожа моя, мы купцы из Табариаты[42]. Мы прибыли сюда десять дней тому назад с товарами и остановились в кагане[43] для купцов. Сегодня мы были в гостях у одного купца, и он угостил нас на славу; мы ели у него и пили целый час и немного опьянели, и когда мы вышли из его дома, то, не зная города, сбились с пути. И вот мы обращаемся к твоему великодушию, о госпожа! Позволь переночевать в твоем доме, и Аллах вознаградит тебя за это доброе дело.
Тогда девушка, отпиравшая двери, посмотрела на них и нашла, что они действительно похожи на купцов и имеют очень почтенный вид. И она пошла к своим сестрам спросить у них совета.
И те сказали:
— Хорошо, впусти их!
Тогда она вернулась, открыла им двери и сказала:
— Войдите!
И все трое — халиф, Джафар и Масрур — вошли, и, увидав их, молодые девушки встали, чтобы служить им, и сказали:
— Милости просим, и пусть ваше пребывание здесь будет продолжительно и приятно! Располагайтесь, как сочтете для себя удобнее, гости наши! Но мы требуем от вас исполнения одного условия: не говорите о том, что не касается вас, если вы не хотите услышать того, что будет вам неприятно!
И новые гости ответили:
— О да, конечно!
И они сели, им предложили вина, и кубок переходил из рук в руки. Потом халиф посмотрел на трех саалуков и, увидев, что все они кривы на левый глаз, очень удивился.
Вслед за тем он взглянул на молодых девушек и был поражен их красотой и грацией. Между тем молодые девушки продолжали разговаривать со своими гостями и приглашали их пить с ними; потом они поднесли кубок превосходного вина халифу, но он отказался, говоря:
— Я добрый хаджи[44] и не пью вина.
Тогда девушка, отпиравшая двери, подвинула к нему маленький столик тонкой работы, поставила на него китайскую фарфоровую чашечку, положила в нее кусочек льда и, размешав в ней сахар с розовой водой, предложила халифу. Он взял чашку и поблагодарил молодую девушку, думая про себя: «Завтра же надо будет вознаградить ее за этот поступок и за все добро, которое она делает».
А молодые девушки продолжали исполнять свои обязанности хозяек и неустанно угощали вином гостей. Но когда вино начало оказывать свое действие, хозяйка дома встала, спросила их еще раз, не желают ли они чего-нибудь, потом взяла за руку девушку, ходившую за покупками, и сказала ей:
— О сестра моя, встань! Мы должны исполнить наш долг!
Та же ответила ей:
— Приказывай, я готова!
Тогда девушка, отворявшая двери, встала, попросила саалуков освободить середину залы и стать у дверей; потом она убрала все, что было посреди залы, и подмела пол. Между тем две другие девушки позвали носильщика и сказали ему:
— Ради Аллаха, ты должен доказать нам свою дружбу! Ты здесь не чужой, о носильщик, ты теперь почти свой человек в нашем доме!
И носильщик поднялся с места, запахнул полы своей одежды, опоясался и сказал:
— Приказывайте, о госпожи мои, я повинуюсь вам!
Тогда сестры сказали ему:
— Подожди тут!
Через несколько минут девушка, ходившая за покупками, сказала ему:
— Следуй за мной и помоги мне!
И он вышел вслед за нею из залы и увидел двух собак черной шерсти на цепочках. И по приказанию молодой девушки носильщик взял их и вывел на середину залы. Тогда хозяйка дома подошла, засучила рукава, взяла в руки плеть и сказала носильщику:
— Подведи ко мне одну из собак!
И он потянул цепь и подвел к хозяйке одну из собак, и собака жалобно завыла, глядя с мольбой на молодую девушку, но, не обращая на это внимания, молодая девушка бросилась к ней и стала бить плетью по голове, и несчастная собака не переставала визжать и выть. Наконец молодая девушка выбилась из сил; тогда она бросила плеть, взяла собаку на руки, прижала ее к своей груди, отерла ее слезы и, обняв ее обеими руками, со слезами на глазах стала целовать ее в голову. Потом она сказала носильщику:
— Отведи эту собаку обратно и приведи мне другую!
И носильщик заставил подойти к ней другую собаку, и молодая девушка сделала с нею то же, что и с первой.
Тогда халиф почувствовал, что сердце его переполнилось жалостью, и грудь его сжалась от печали; и он подмигнул Джафару, требуя знаками, чтобы тот допросил молодых девушек. Но Джафар ответил ему знаками, что лучше будет промолчать.
Вслед за тем хозяйка дома обратилась к сестрам и сказала им:
— А теперь, о сестры, сделаем то, что мы привыкли делать в это время!
И хозяйка дома села на мраморное ложе, украшенное серебром и золотом, и сказала своим сестрам:
— А теперь покажите нам ваше искусство!
Тогда девушка, отпиравшая двери, села на ложе рядом с сестрой, а девушка, ходившая за покупками, вышла, прошла в свою комнату и вскоре вернулась, держа в руках атласный мешок, обшитый зеленой шелковой бахромой. Остановившись перед сестрами, она открыла мешок и вынула из него лютню. И она подала ее молодой девушке, отпиравшей двери; та взяла ее, настроила и, ударив по ее струнам, запела о страданиях любви:
О, вас молю! Верните сон спокойный
Моим глазам, которых он бежит!