Когда же я пришла в себя, то не могла сделать ни малейшего движения; потом я прибегла к помощи различных лекарств и мало-помалу исцелилась, однако следы ударов и рубцы остались на моих членах и на моем теле. И вы сами видели эти следы.
Когда в конце четвертого месяца я совершенно поправилась, я пожелала пойти и украдкой бросить взгляд на дворец, в котором я перенесла это истязание, но он был разрушен до основания; он и вся улица, на которой он стоял, от одного конца и до другого. И на месте всех этих чудес не оставалось ничего, кроме груды отбросов, собранных со всего города. И, несмотря на все мои поиски, я не могла ничего узнать о моем муже.
Тогда я вернулась к моей младшей сестре Фаиме, которая оставалась девственницей, и обе мы отправились к нашей сестре по отцу, Зобейде, той самой, которая рассказала тебе свою историю и историю сестер, обращенных в собак. И мы обменялись обычными приветствиями, и я рассказала ей все, что было со мною, и она рассказала мне свою историю.
Потом она сказала мне:
— О сестра моя, никто в этом мире не застрахован от превратностей судьбы! Но по милости Аллаха мы обе остались в живых! Дадим же обет не разлучаться более, и в особенности не произносить ни слова о замужестве, и даже изгнать из нашей памяти всякое воспоминание о нем!
С тех пор наша младшая сестра Фаима осталась с нами. Она взяла на себя ведение домашнего хозяйства, и она ежедневно ходит на рынок и закупает все необходимое. Мне же поручено отпирать двери тем, которые стучатся к нам, и принимать наших гостей. Что же касается нашей старшей сестры Зобейды, то она заботится о порядке в доме и обо всем, что находится в нем.
Таким образом мы прожили в полном счастье вдали от мужчин до того дня, когда сестра наша Фаима привела к нам носильщика, груженного множеством вещей, и мы пригласили его отдохнуть в нашем доме. И вслед за тем пришли три саалука, а после них вы трое, переодетые купцами. И ты знаешь, что случилось далее и каким образом мы были отданы в твои руки, о повелитель правоверных!
И такова моя история.
И халиф крайне изумился и…
Но, дойдя до этого места в своем рассказе, Шахерезада заметила приближение утра и скромно умолкла.
Но когда наступила
она сказала:
Мне довелось слышать, о счастливый царь, что, когда халиф Гарун аль-Рашид выслушал рассказы двух молодых девушек, Зобейды и Амины, которые стояли перед ним рядом с младшей сестрой Фаимой, с двумя черными собаками и тремя саалуками, он крайне изумился и приказал писцам канцелярии записать самым изысканным почерком оба эти рассказа, а также рассказы трех саалуков и хранить их в царских архивах.
Потом он сказал старшей из молодых девушек, Зобейде:
— А теперь скажи, о госпожа, исполненная благородства, не знаешь ли ты, где эта джинния, околдовавшая твоих двух сестер, придав им образ собак?
И Зобейда отвечала:
— О эмир правоверных, я имею возможность узнать это, поскольку она дала мне прядь своих волос и сказала мне: «Когда тебе понадобится моя помощь, сожги один волос, и я тотчас же явлюсь, где бы я ни была, хотя бы даже за Кавказскими горами!»
Тогда халиф сказал молодой девушке:
— О, дай мне эту прядь волос!
И Зобейда передала ему всю прядь; и халиф взял из нее один волос и сжег его. И как только послышался запах горелого волоса, весь дворец затрясся, как от подземного удара, и затем появилась джинния в образе роскошно одетой молодой девушки. И поскольку она была мусульманской веры, она не преминула сказать халифу:
— Мир с тобой, о наместник Аллаха!
И халиф отвечал ей:
— И да снизойдет на тебя мир, и да будет с тобой милосердие Аллаха и Его благословение!
Тогда она сказала ему:
— Знай, о повелитель правоверных, что эта молодая девушка, которая вызвала меня сюда по твоему желанию, оказала мне великую услугу и посеяла в душе моей семена, которые пустили ростки. И потому, что бы я ни сделала для нее, я никогда не в состоянии буду вознаградить ее за то добро, которое она сделала мне. Что касается ее сестер, то я не убила их только потому, чтобы не причинить их сестре слишком тяжкого огорчения. Но если ты, о повелитель правоверных, желаешь их освобождения, то я могу возвратить им их прежний образ — в угоду тебе и их благородной сестре. И впрочем, я никогда не забываю, что я добрая мусульманка.
Тогда он сказал ей:
— Разумеется, я желаю, чтобы ты освободила их! После этого мы рассмотрим случай молодой девушки со следами ударов на теле.
Весь дворец затрясся, как от подземного удара, и затем появилась джинния в образе роскошно одетой молодой девушки.
Весь дворец затрясся, как от подземного удара, и затем появилась джинния в образе роскошно одетой молодой девушки.
И если правдивость ее рассказа подтвердится, я заступлюсь за нее и накажу того, кто так несправедливо наказал ее!
Тогда джинния сказала:
— О эмир, подожди минуту, и я позову к тебе того, кто так жестоко поступил с юной Аминой и отнял у нее богатства. И знай, что этот человек самый близкий тебе из всех живущих на свете!
Потом джинния взяла чашку с водой, произнесла над ней какие-то заклинания, окропила этой водой обеих собак и сказала им:
— Примите сейчас же ваш прежний человеческий образ!
И в то же мгновение обе собаки превратились в молодых девушек, красота которых служила во славу Творцу, создавшему их.
Затем джинния повернулась к халифу и сказала ему:
— Знай же, что человек, истязавший юную Амину, твой собственный сын аль-Амин!
И она рассказала ему всю эту историю, и халиф мог убедиться в правоте рассказа Амины, подтвержденного устами джиннии.
И халиф Гарун аль-Рашид был чрезвычайно изумлен и сказал:
— Хвала Аллаху, дозволившему освободить этих двух молодых девушек при моем посредничестве!
Потом он призвал своего сына аль-Амина и потребовал от него объяснений. И аль-Амин сознался ему во всем. Тогда халиф велел привести нескольких кади и свидетелей в залу, где находились три саалука, сыновья царей, и три молодые девушки с обеими сестрами, освобожденными от чар колдовства.
И тогда при содействии кади и свидетелей он вторично женил своего сына аль-Амина на юной Амине, а юную Зобейду выдал замуж за первого саалука, сына царя; и двух других молодых девушек — за второго и третьего саалука, сыновей царей. И сам он приказал написать свой брачный договор с молодой девушкой, ходившей за покупками, с очаровательной кроткой девственницей Фаимой.
И он повелел выстроить отдельный дворец каждой паре и осыпал всех богатствами, чтобы все они могли жить в счастье и довольстве. И сам он с наступлением ночи поспешил в объятия юной Фаимы, с которой провел восхитительную ночь.
— Но, — продолжала Шахерезада, обращаясь к царю Шахрияру, — не думай, о счастливый царь, что в этом рассказе больше чудес, чем в том, который я сейчас расскажу тебе!
И Шахерезада начала так:
РАССКАЗ О ЗАРЕЗАННОЙ ЖЕНЩИНЕ, О ТРЕХ ЯБЛОКАХ И О НЕГРЕ РИГАНЕ
В одну прекрасную ночь среди других ночей халиф Гарун аль-Рашид сказал Джафару аль-Бармаки:
— Я желаю походить с тобою эту ночь по городу, чтобы произвести разведку о правителях и вали[66]. У меня твердое намерение устранить всех тех, на которых мне будут принесены жалобы.
И Джафар отвечал:
— Слушаю и повинуюсь!
И вот халиф, Джафар и меченосец Масрур переоделись, вышли и принялись ходить по улицам Багдада, пока наконец не увидели в одном переулке старика весьма преклонного возраста, который нес на голове рыболовную сеть и корзину, а в руке держал палку. Он шел медленным шагом, напевая про себя следующие стихи:
Они сказали мне: «О муж мудрейший!
Твои познанья светят средь людей,
Как и луна сияет в мраке ночи!»
Я отвечал: «Молю, избавьте вы
От этих слов! Нет никакой науки,
Как лишь наука высшая судьбы!»
Ведь все мои познания, и книги,
И рукописи древние мои
Не могут день один уравновесить
Влияния всеведущей судьбы!
И все, кто станут за меня ручаться,
Те потеряют только свой заклад!
Что безотрадней в жизни, чем бедняк,
Чем жалкое его существованье,
И горький хлеб, и вся его судьба?!
Свои он силы летом изнуряет;
Зимой холодной тело согревает
Ему остывший пепел очага!
Чуть только он на миг остановился —
Его сейчас же гонят злые псы!
Несчастен он! Он цель обид, насмешек.
Кто может быть несчастнее его?
Кто пожалеть несчастного захочет,
Коль он стыдится жаловаться всем
И нищету выказывать всечасно?
Коль таковы страданья бедняка,
Ему и смерть покажется прекрасной!
Услышав эти жалобные стихи, халиф сказал Джафару: — Эти стихи и вид этого бедного человека обличают крайнюю нужду.
Потом он приблизился к старику и сказал ему:
— О шейх, каково твое ремесло?
И тот отвечал:
— О господин мой, я рыбак. И я очень беден, и у меня большая семья. И вот с полудня и до сего времени я был вне своего дома на работе, и Аллах не соблаговолил дать мне хлеба, которым я мог бы накормить своих детей. И вот у меня явилось отвращение к самому себе и своей жизни, и я не желаю себе ничего более, кроме смерти.
Тогда халиф сказал ему:
— Не можешь ли ты пройти с нами к Тигру и забросить свою сеть с берега в реку на мое счастье, чтобы мне узнать мою судьбу? И все, что ты вытащишь из воды, я покупаю у тебя и плачу тебе сто динаров.
И старик обрадовался этим словам и отвечал:
— Я принимаю твое предложение и возвращаюсь с вами обратно!
И рыбак пошел с ними к Тигру и забросил свою сеть и начал выжидать; потом он потащил сеть за веревку, и сеть показалась из воды. И старый рыбак нашел в сети запертый сундук и, поднимая его, заметил, что он очень тяжел. И халиф попробовал поднять его и тоже нашел, что сундук очень тяжел. И он тотчас же отдал рыбаку сто динаров, и тот ушел совершенно утешенный.