Тем красноречьем дивным обладать,
Чтобы воспеть тебя! Не в силах плечи
Снести твоих благодеяний гнет,
Которыми меня ты осыпаешь!
— О ты, чей дух сомнение гнетет,
Предай себя на волю ты Аллаха,
Лишь Он один — мудрец из мудрецов!
Ничто твоею волей не свершится,
Его лишь воля правит на земле!
Забудь же все печали и заботы,
Отчаянью предаться ты не смей!
Не знаешь разве, как заботы точат
Сильнейшие, крепчайшие сердца?
Оставь же все! Намерения наши —
Бессильные намеренья рабов.
Перед лицом Единого Владыки
Отдайся жизни — и узнаешь ты,
Что на земле есть прочное блаженство!
Когда царь увидел врача Руяна, он сказал ему:
— Знаешь ли, зачем я призвал тебя?
Тот отвечал:
— Один Аллах всеведущ!
Тогда царь сказал:
— Я призвал тебя, чтобы лишить тебя жизни.
Слова эти поразили врача, точно удар грома, и он сказал:
— О государь, за что ты хочешь лишить меня жизни? Чем провинился я перед тобою?
А царь отвечал:
— Говорят, что ты шпион и что ты прибыл сюда, чтобы погубить меня. И вот я решил убить тебя, чтобы предотвратить мою смерть.
И царь позвал своего палача и сказал ему:
— Отруби голову этому изменнику и освободи нас от его козней!
И врач стал просить царя:
— Не лишай меня жизни, и Аллах продлит твою жизнь, и не убивай меня, если не хочешь, чтобы Аллах убил и тебя!
Долго молил врач царя о пощаде, как молил и я тебя, о ифрит! Но ты не внял моей просьбе и безжалостно требовал моей смерти.
И царь Юнан сказал врачу:
— Нет у меня к тебе доверия, и я не успокоюсь до тех пор, пока не лишу тебя жизни. Ибо если ты мог исцелить меня вещью, которую я держал в руках, то я имею основание опасаться, что ты уморишь меня какой-нибудь другой вещью, которую ты дашь мне понюхать, или каким-нибудь иным способом.
И врач сказал:
— О государь, так вот как ты отплачиваешь злом за добро!
Но царь воскликнул:
— Довольно слов! Смерть твоя решена бесповоротно!
И когда врач убедился, что решение царя непоколебимо, он залился слезами и опечалился, скорбя о том, что оказал услугу недостойному, и вспоминая слова поэта о Маймуне[29]:
Маймуна так юна, и безрассудна,
И лишена возвышенной души!
Ее ж отец известен добрым сердцем,
И дарованья славятся его.
Взгляните ж вы! Всегда несет он светоч
В своей руке, чтоб грязь и пыль дорог
Его одежды не могла коснуться,
Чтобы споткнуться он во тьме не мог!
И вот по повелению царя к Руяну подошел палач, завязал ему глаза и, вынув меч из ножен, обратился к царю со словами:
— С твоего разрешения, государь!
Но врач продолжал плакать, говоря:
— О царь, не лишай меня жизни, и Аллах продлит твою жизнь! И он привел следующие стихи поэта:
Мои советы были безуспешны,
Советы же невежд предпочтены!
И я за все пожал одно презренье.
О, если я остануся в живых,
Я никому не дам уже совета!
А если я умру, пусть мой пример
Послужит людям предостереженьем,
Чтоб их язык поменьше говорил!
Потом он сказал царю:
— Так вот моя награда! О царь, ты поступаешь со мною точно так же, как поступил один крокодил.
Царь спросил:
— А как же поступил этот крокодил?
Врач ответил:
— О царь, я так расстроен, что не в состоянии рассказать тебе эту историю, но умоляю тебя, пощади меня, и Аллах смилуется над тобой!
И слезы текли ручьями из глаз его. Тогда некоторые из придворных — любимцы царя Юнана — поднялись со своих мест и сказали:
— О государь, мы умоляем тебя не лишать жизни этого врача, поскольку нам известно, что он ни в чем не провинился перед тобой; наоборот, мы знаем, что он исцелил тебя от болезни, с которой не могли справиться ни ученые, ни врачи.
И царь сказал своим придворным:
— О, вы не знаете, что заставляет меня настаивать на смерти этого врача. Знайте же, что если он останется в живых, то я сам должен погибнуть! Ибо тот, кто исцелил меня от болезни, заставляя меня держать какую-то вещь в руке, тот может уморить меня, предложив мне что-нибудь понюхать. И теперь я боюсь, что он погубит меня, чтобы получить награду за мою смерть, так как он, несомненно, шпион, который прибыл сюда с целью лишить меня жизни. И вот почему он должен умереть, и только с его смертью я избавлюсь от страха за мою собственную жизнь.
Тогда врач Руян повторил:
— О, пощади меня, если хочешь, чтобы Аллах продлил твою жизнь, и не убивай меня, чтобы Аллах не убил и тебя!
Когда же врач увидел, что решение царя непоколебимо, он сказал ему:
— О государь, если ты не желаешь помиловать меня, отпусти меня домой, чтобы я мог созвать родных и соседей и сделать необходимые распоряжения относительно моего погребения и завещать мои медицинские книги. Есть между ними одна особенная книга, которую мне хотелось бы преподнести тебе, о государь, поскольку она достойна занять место в твоей сокровищнице.
Тогда царь Юнан спросил:
— Какая же это книга?
Тот отвечал:
— Она полна чудесных свойств, и главное из них следующее: когда ты отрубишь мне голову и откроешь эту книгу, переверни первые три листа и прочитай первые три строки на левой странице, и тогда голова моя, отделенная от туловища, будет отвечать на все твои вопросы.
Услыхав это, царь пришел в неописуемый восторг и сказал врачу Руяну:
— Так, значит, если я отрублю тебе голову, ты все-таки будешь говорить?
Тот ответил:
— Да, государь, это чудо свершится!
Тогда царь отпустил его домой с надежным конвоем. Врач же Руян вернулся домой и занялся приведением в порядок своих дел, а на следующий день он явился в залу Совета, где собрались уже эмиры, визири, придворные и набобы[30], так что диван походил на цветущий сад. И врач подошел к подножию трона, держа в руках старинную книгу и коробочку с каким-то порошком. Опустившись на сиденье, он сказал:
— Принесите мне поднос!
И когда ему принесли поднос, он высыпал порошок из коробочки, распределил его по всей поверхности подноса и сказал:
— О царь, возьми эту книгу, но не раскрывай ее раньше, чем отделится голова моя от туловища. Когда же она будет отрублена, положи ее на этот поднос и прикажи прижать к порошку, чтобы остановить кровь. Тогда раскрой эту книгу.
Однако царь, вне себя от радости и нетерпения, уже не слушал его наставлений. Он взял из рук врача книгу и открыл ее, но оказалось, что страницы ее склеены. Тогда он поднес палец ко рту, смочил его слюной и перевернул первый лист. То же пришлось повторить для второго и третьего листа, которые с трудом поддавались его усилиям. Таким образом он перевернул шесть листов, но не нашел никаких записей.
Тогда он сказал:
— О Руян, ведь здесь ничего не написано!
Врач же ответил:
— Переверни еще несколько листов таким же образом.
И царь продолжил смачивать листы книги слюной, но через несколько минут яд, которым была пропитана книга, уже начал действовать. И царь свалился в страшных конвульсиях и закричал:
— О, я отравлен!
Тогда врач Руян произнес следующее:
О судьи, судьи! Все свои права
Они в своем превысили решенье,
Всю справедливость мудрую поправ!
Но справедливость все же существует.
И гневных судей покарал Аллах!
Когда б они судили справедливо,
Их пощадил бы милосердный Рок.
Но как они жестоко угнетали,
Так их теперь возмездие гнетет
И подвергает тягостным напастям!
Теперь удел их — жалость да насмешки
Прохожего. Таков всегда закон!
Одно всегда другое вызывает!
Свершилась лишь премудрая Судьба.
Как только он произнес последние слова, царь скончался.
— Знай же, о ифрит! Если бы царь Юнан не решил лишить жизни врача Руяна, Аллах продлил бы его жизнь. Однако он отверг его мольбу и настаивал на его смерти, и вот Аллах сразил его самого. Так и ты, о ифрит! Если бы ты сжалился надо мною, Аллах продлил бы твою жизнь.
В эту минуту Шахерезада заметила, что занимается заря, и скромно умолкла.
И Доньязада сказала:
— О сестра, как очаровательны твои рассказы!
И Шахерезада отвечала:
— Но что это в сравнении с тем, что я расскажу вам следующей ночью, если царю, моему повелителю, угодно будет сохранить мою жизнь!
И они провели эту ночь в полном блаженстве, предаваясь до самого утра радостям любви. Потом царь отправился в свой диван, а когда диван закрылся, он вернулся во дворец.
И когда наступила
Шахерезада сказала:
Я слыхала, о счастливый царь, что рыбак так сказал ифриту:
— Если бы ты сжалился надо мной, Аллах продлил бы твою жизнь, но ты хотел моей смерти, и вот я теперь брошу в море этот сосуд, в котором ты и будешь томиться до конца веков!
Тогда ифрит воскликнул:
— Именем Аллаха заклинаю тебя, о рыбак, не делай этого! Смилуйся надо мной и не наказывай меня за мой поступок. И если я выказал неблагодарность, то ты зато будь великодушен. Ведь говорит пословица: «О ты, делающий добро тому, кто делает тебе зло, прости преступнику его злодеяние». Не следуй примеру Умамы в его поступке с Атикой.
Рыбак спросил:
— Что же сделал Умама?
Ифрит же ответил:
— Я не могу рассказывать сказки в этой тесной тюрьме, а вот когда ты выпустишь меня, рыбак, я расскажу тебе этот случай.
На что рыбак сказал:
— Нет, ифрит, я должен бросить тебя в море, чтобы ты до конца веков не мог выйти на свет божий. Когда я молил тебя о пощаде, ты упорно требовал моей смерти, хотя я не только ничем не провинился пред тобой, но оказал тебе великую услугу, высвободив тебя из тюрьмы. И вот когда ты отплатил мне злом за добро, я понял, что ты принадлежишь к породе злых духов. Так знай же, что я брошу тебя на дно морское и постараюсь предупредить того, кто попытается извлечь тебя, чтобы он вторично бросил тебя в море. И останешься ты там до конца веков и изведаешь все муки мира!