– Капитан, – сказал Янус, – может быть, на этот раз вы все же присядете?
Маркус кивнул и сел. Полковник развернул к нему нарисованную на куске кожи карту и постучал по ней пальцем. Капитан не сразу сумел разобраться в карте – надписи были сделаны по-хандарайски, и картограф использовал незнакомые значки, – но, едва он отыскал Эш-Катарион, все встало на свои места. Палец Януса упирался в нынешнее местоположение полка – примерно в тридцати пяти милях от города.
– Выступаем завтра, – заявил Янус. – Вопрос, конечно, куда.
– К городу, вероятно, – осмелился предположить Маркус.
– Именно. Вот только добраться туда будет нелегко. Вести о нашей победе уже достигли столицы, и генерал Хтоба, судя по всему, наконец решил проснуться от спячки.
– Думаете, он встретит нас по пути?
– К сожалению, я сомневаюсь, что у него хватит смелости. Зато не сомневаюсь, что он укрепится на западном берегу Тсели, и в этом как раз состоит вся проблема. Видите?
Маркус нахмурился. Он никогда не считал себя талантливым стратегом, однако упомянутая полковником проблема на карте была видна невооруженным глазом. Эш-Катарион располагался вокруг узкой бухты, называвшейся Старой Гаванью, места торговли, которая составляла источник жизненной силы города. В древности здесь же находилось и устье реки, но проток зарос илистыми отложениями, и могучая Тсель проложила себе новый путь к морю милях в двадцати западнее города. Повелители Хандара предпочли прорыть канал на юг от города, к изгибу реки, нежели переносить к новому устью свои дворцы и храмы.
Все эти перемены привели к тому, что Тсель сейчас пролегала ровнехонько между Колониальным полком и столицей. Выше по течению, к югу, великая река, пересекая обширную равнину, извивалась, точно змея, но здесь, на побережье, она тянулась прямо, как стрела. Каким бы медленным ни было течение Тсели, шириной река была чуть меньше мили, а потому являлась внушительным препятствием.
В нескольких милях от моря построили мост, надежно опиравшийся на пару скалистых островов. Ворданайские картографы с присущим им недостатком воображения назвали это трехпролетное сооружение Западным мостом, а городок, который вырос по обе стороны от него, Предмостьем. Именно через него проходил прибрежный тракт, преодолевая реку и оставшиеся пару миль до городских ворот.
Маркус проезжал по этому городку не единожды, в последний раз – когда полк под напором искупителей бежал из столицы и в итоге очутился в Форте Доблести. Здесь не располагалось ни оборонительных сооружений, ни крепостных стен, ни артиллерийских гнезд, и тем не менее брать штурмом это место было бы сущим адом. На узких мостах едва разминулась бы пара встречных повозок, с самих островов легко просматривались – а заодно и простреливались – все подходы. Войску, решившемуся переправиться через реку, пришлось бы наводить переправу на открытой местности, под прицелом всей артиллерии защитников, и даже если бы удалось захватить первый остров, победителям предстояло повторить ту же операцию со вторым. Более того – уже на том берегу неизбежно пришлось бы оборонять предмостную позицию от контратак, которые, несомненно, проводил бы противник.
– Хтоба засел у моста, – догадался Маркус.
– Вцепился в позицию, как блоха в собачью шерсть, – кивнул Янус. – Правда, у него всего три батальона. Он не дурак и знает, что этим путем мы не сунемся, разве что у нас не будет другого выхода. – Полковник опять постучал по карте пальцем, на сей раз – вверх по течению от города. – Остальные три батальона вот здесь. Севернее поворота реки есть брод, вполне удобное место для переправы, если не боишься промочить ноги.
Брод выглядел ничуть не более привлекательным местом для переправы, чем мост. Маркус попытался представить, как они бредут через реку по пояс в воде, выбираются на дальний берег – и все это под мушкетным и артиллерийским огнем противника. Совершить такое возможно, если у атакующих хватит упорства, но потери в их рядах будут чудовищные.
Янус не отрывал от Маркуса испытующего взгляда серых глаз, и тот заподозрил, что ему устроили проверку. Он уставился на карту и принялся рыться в памяти.
– Мы могли бы пройти вниз по течению восточным берегом, – сказал он наконец. – Там, в Сааль-Хаатене, есть другой мост, а выше по течению, где река сужается, найдется еще несколько бродов.
– Хтоба последует за нами, – заметил полковник. – И в его распоряжении кратчайший путь.
– Если мы двинемся к двум и более местам переправы, ему волей- неволей придется рассредоточить силы. Он не сможет перекрыть все.
Янус медленно кивнул.
– Это может сработать. А что будет потом, когда мы переправимся?
– По всей видимости, сражение.
– Встречный бой, где выбор позиции за Хтобой. И соотношение сил три к двум.
– Предыдущее войско искупителей превосходило нас впятеро. Кажется, тогда вас это не беспокоило.
Полковник отмахнулся:
– То был обыкновенный сброд. Численное преимущество не беспокоило меня, потому что я знал, что организованного огня эта толпа не выдержит. Три четверти войска, о котором вы говорите, могло с тем же успехом остаться дома. Аскеры – совсем другой коленкор.
Это была чистая правда. Армия генерала Хтобы состояла из шести батальонов. Хандараи, служившие в них, набирались принцем Эксоптером и обучались его союзниками-ворданаями. Маркус тоже пару раз проводил с ними учебные занятия и помнил, что маршировавшие на плацу солдаты в бурых мундирах выглядели вполне вышколенными. Более того, у них имелось ворданайское вооружение, включая полностью укомплектованную артиллерию. Планировалось, что аскеры станут надежным оплотом власти в случае мятежа, однако никто не принял во внимание фанатичный пыл, который пробуждало в людях новое религиозное учение. Аскеры переметнулись на сторону искупителей почти в полном составе – вместе со своим командиром.
– В равных условиях на открытой местности я бы не колебался, – продолжал Янус, – однако Хтоба вряд ли будет склонен дать нам такой шанс. Судя по тому, как он действовал до сих пор, я сомневаюсь, что он вообще станет сражаться. Скорее всего, отступит за тракт или в город и навяжет нам уличные бои. Вот этого мы должны избежать любой ценой.
Маркус покачал головой.
– И как же быть?
– Генерал оставил нам лазейку вот здесь. – Янус снова постучал пальцем по мосту, затем по броду. – Две воинские части, расположенные на приличном расстоянии друг от друга, а между ними одни только дозоры. Нам нужно будет оказаться… – он поставил палец между переправами, – вот здесь.
– Нас окружат, и отступать будет некуда, – возразил Маркус. – Даже если бы мы и смогли добраться туда… а это невозможно, так как нам не перейти через реку.
Полковник ухмыльнулся, точно кот, добравшийся до сливок.
Время шло к закату. Отдых, который в начале дня казался недостижимым и нереальным, словно пустынный мираж, был уже совсем близко, хоть руку протяни, и потому Маркус испытал непреодолимое желание не отзываться на стук по шесту палатки. Теоретически кто-то мог явиться по важному делу, хотя действительно важным капитан готов был считать разве что известие о внезапном нападении хандараев. Решившись на компромисс, он промычал нечто нечленораздельное – в надежде, что стучавший либо не расслышит этого звука, либо махнет рукой и уйдет восвояси. Вместо этого незваный гость подал голос:
– Это я, Адрехт.
О черт!
– Ладно, входи.
Адрехт поднырнул под полог и протиснулся в палатку. Даже в тусклом свете фонаря можно было безошибочно различить здоровенный синяк у него на скуле, почти закрывавший один глаз. Неглубокая ссадина на лбу темнела от запекшейся крови.
– Святые угодники, – пробормотал Маркус. – Как это тебя угораздило?
– Мор, – кратко ответил Адрехт и состроил преувеличенно страдальческую мину. – Ты не против, если я присяду?
Маркус кивнул, и Адрехт умостил свою долговязую фигуру возле походного стола. Маркус жестом указал на свой чемодан:
– Хочешь выпить? Вроде бы у меня что-то завалялось…
– Нет, – сказал Адрехт. Лицо его было задумчиво. – Нет, наверное, не хочу.
– Так что же случилось? Мор просто взял и набросился на тебя?
– В некотором роде, – отозвался Адрехт. – Он явился ко мне в палатку и сказал, что в гробу меня видел и что я не заслуживаю такого друга, как ты. – Он слабо усмехнулся. – Все это, само собой, было изложено куда менее пристойно. Высказавшись, Мор схватил меня за грудки и швырнул в палаточный шест, который, кстати говоря, переломился надвое.
– Черт! – Лицо Маркуса потемнело. – Я с ним поговорю. Мне плевать, что он там думает, но это было уже слишком…
– Нет, – сказал Адрехт, – не слишком.
Маркус мысленно выругался. Он все же надеялся, что до этого разговора дело пока не дойдет.
– Понятно. Стало быть, Мор все тебе рассказал.
– Почти все. Остальное я вытянул из Вала. Знаешь, если тебе нужно что-то сохранить в тайне, подумай дважды, прежде чем поделиться с этой парочкой. А еще лучше – трижды. – Адрехт помотал головой. – Почему ты не поговорил со мной?
– Не хотел огласки.
– Не ври.
Маркус поглядел на друга и понял, что недомолвками не отделается. Капитан тяжело вздохнул.
– Не хотел, чтобы ты совершил какую-нибудь глупость.
– Глупость? Например, сам явился бы под арест, лишив тебя шанса подать в отставку?
– Да, к примеру, это.
– Дать уволить себя с позором, вместо того чтобы позволить тебе пойти под расстрел. – Лицо Адрехта окаменело – По-твоему, это глупость?
– Думаю, да. – Маркус наморщил лоб, подыскивая слова. Объяснить это нелегко, но на самом деле он ни на минуту не опасался расстрела. У него не было ни малейшей причины считать, что Янус не доведет дело до расстрела, и тем не менее Маркус был в этом уверен. – Это была не твоя вина. Я пытался объяснить это полковнику.
– И он тебе поверил?
– Не знаю. – Маркус пожал плечами. – Теперь это уже не имеет значения.
– Пожалуй, – согласился Адрехт. И, помолчав, добавил: – Ладно, если для тебя это так важно, знай: ты был прав. Я действительно совершил бы какую-нибудь глупость.