– Э-э… еще нет, сэр. – Маркус все пытался переварить услышанное: Янус, очевидно, обвинял во всем случившемся его и Адрехта и все же ничего не собирался предпринять по этому поводу. По крайней мере сейчас. Усилием воли Маркус заставил себя думать о более насущных делах.
– Люди капитана Солвена еще обследуют остатки имущества. Предположительно нам удастся спасти значительную часть продовольствия, но вот вода…
– Вода, вне сомнений, гораздо важней продовольствия. Без пищи человек может пройти неделю, но пара дней без воды убьет его так же верно, как мушкетная пуля. Я хочу, чтобы вы немедля организовали команду из надежных людей и собрали у личного состава фляги и бурдюки.
– Сэр?
– Каждая капля воды, капитан, будет для нас на вес золота, и ее потребление придется ограничить. Оставлять воду в руках рядовых означает растратить ее попусту.
– Почти все эти люди весь день вели бой, – сказал Маркус. – Они будут недовольны.
– Полагаю, они предпочтут быть недовольными, но живыми, чем наоборот. Выполняйте. Другая команда должна будет собрать туши верховых и вьючных лошадей. Спустить кровь и срезать как можно больше мяса.
– Спустить кровь?!
– Лошадиная кровь, капитан, – это спасение от жажды. Мурнскай, оказавшись в пути без припасов, может больше недели питаться только мясом и кровью лошадей.
– Сэр, люди возмутятся, если…
Янус едва слышно вздохнул – так вздыхает учитель, уже уставший возиться с особенно несмышленым учеником.
– Капитан Д’Ивуар! Уж не знаю, в полной ли мере вы осознаете, в какую беду завели всех нас вы и ваш друг капитан Ростон.
– Я понимаю, что…
– Мы в Большом Десоле, – безжалостно перебил Янус. – Отсюда до ближайшего известного нам источника пресной воды по меньшей мере неделя пути, даже если рассчитывать на марш-броски, а воды у нас, по моим расчетам, осталось менее чем на двое суток половинного рациона. Мы окружены вражескими войсками под командованием чрезвычайно талантливого полководца, который намеренно создал нынешнюю ситуацию и, вне всяких сомнений, только и ждет случая воспользоваться нашей растущей слабостью. Если мы не предпримем решительных действий, от всего этого полка останется только кучка побелевших костей.
Маркус скрипнул зубами.
– Что я должен был сделать?
– То есть?
– Когда Ад… когда капитан Ростон погнался с четвертым батальоном за десолтаями. Что я должен был сделать, если пойти ему на выручку оказалось такой ошибкой?
Янус озадаченно моргнул – словно ответ был для него настолько очевиден, что он поразился, услышав от Маркуса подобный вопрос.
– Вы должны были предоставить его собственной участи. Не отходить от лагеря, прикрывать обоз и продолжать переход.
– Иными словами – пожертвовать всем четвертым батальоном, – заключил Маркус.
– Да, – сказал полковник. – Жертвы иногда необходимы, для того чтобы обеспечить успех всей кампании. – Серые глаза его заискрились. – К тому же, если бы вам и впрямь была небезразлична судьба этого батальона, вы изначально позволили бы мне заменить капитана Ростона на более компетентного командира.
Никогда в жизни Маркусу так не хотелось ударить собеседника. Вместо этого он медленно отдал честь:
– Так точно, сэр!
Кровавый труд по разделке лошадиных туш занял весь остаток дня и продолжился глубокой ночью: команды, выделенные для этой задачи, работали при свете самодельных факелов, которые смастерили из уцелевших досок. Бочки, во время налета получившие лишь небольшие повреждения, конопатили и наполняли дымящейся лошадиной кровью. Другие команды со всем возможным тщанием извлекали из разбитых в щепки бочек жалкие остатки влаги и добавляли свою добычу к воде из фляг и бурдюков, реквизированных у личного состава. Точные подсчеты до сих пор не производились, но Маркус и так уже видел, что результат будет чудовищно ничтожен.
А теперь еще и это. Маркус уставился на ослепительно-белый, аккуратно сложенный листок бумаги с печатью полковника, который вручил ему Фиц. Один край был оторван – в том месте, где Маркус, охваченный нетерпением, распечатал послание.
– Он, наверное, шутит, – тусклым голосом проговорил капитан.
– По моему опыту, – отозвался Фиц, – полковник никогда не шутит.
– Знаю. – Маркус впился в листок горящим взглядом, словно надеялся одной силой мысли изменить убористые четкие строчки: «Завтра утром Первый колониальный полк возобновит марш в направлении северо-восток…»
Он посмотрел на Фица:
– Это добром не кончится.
– Из-за нехватки воды?
– Не только. Когда это известие разойдется в полку…
Лейтенант кивнул:
– Я уже получил сообщения от капитана Солвена и капитана Кааноса. Они хотят вас видеть.
– Еще бы! Ступай к ним, скажи, чтобы пришли сюда, и передай то же самое Адрехту. Потом… – Маркус замялся, внезапно смутившись.
– Да, сэр?
– Постарайся разыскать Джен. – Маркус понимал, что не вправе отягощать Фица своими личными делами, но ничего не мог с собой поделать. Когда он вернулся из злосчастной спасательной вылазки, Джен в палатке уже не было, и, хотя Маркус тревожился о ее участи, на него с тех пор навалилось столько дел, что выкроить время на поиски было невозможно. – Я просто хочу убедиться, что с ней ничего не случилось.
– Конечно, сэр, – отозвался Фиц. И, козырнув, бесшумно выскользнул наружу.
Вскоре прибыли Вал и Мор. Первый успел переодеться в чистое и натереть воском щегольские усики, второй до сих пор был в том же покрытом грязью и копотью мундире, который носил в бою. У обоих в руках были знакомые листки с приказом Януса. Мор помахал своим экземпляром перед лицом Маркуса, и скомканная бумага затрепетала, словно перебитое птичье крыло.
– Что это за дьявольщина? – громко осведомился Мор.
– Приказ, – процедил сквозь зубы Маркус и жестом предложил капитанам сесть. Вал устроился на подушке у низкого столика, но Мор остался стоять, и Маркусу, вопреки его желанию, пришлось остановиться между ними.
– Какой еще, в задницу, приказ? – вскипел Мор. – «Возобновит марш»? Мы что же, двинемся дальше как ни в чем не бывало?
– Не совсем, – сказал Маркус. – Мы меняем направление…
– Нет, мы все так же идем вглубь Десола! Запасов воды нам хватит от силы на два дня, потом примемся за кровь и конскую мочу, а когда иссякнет и это – сдохнем все до единого!
– Он прав, – проговорил Вал. Капитан второго батальона не поднимал глаз, словно стыдился того, что согласен с Мором. – Я знаю, что полковник не склонен отступать, но это безумие. Он должен отказаться от продолжения кампании.
– Даже если мы сейчас повернем назад, никто не поручится, что дойдем живыми, – заметил Маркус.
– Можно двинуться к побережью, – возразил Мор. – Там есть ручьи, и пути – всего четыре дневных перехода. Будем мучиться от жажды, но если урежем водный рацион, то выживем.
– Не все, – сказал Маркус.
– Лучше, чем никто! – отпарировал Мор.
Вал разгладил пальцем ус.
– Более того, углубившись в Десол, мы неминуемо снова столкнемся с десолтаями. После нескольких дней без воды люди будут не в состоянии драться. Если мы отступим, то сможем по крайней мере перегруппироваться и пополнить припасы.
– При условии, что десолтаи позволят нам это сделать, – отозвался Маркус. – Ты и правда думаешь, будто Стальной Призрак упустит такую прекрасную возможность с нами расправиться?
– То есть, по-твоему, выходит, что, куда бы мы ни сунулись, нас ждет верная смерть и с тем же успехом можно сразу прыгнуть головой вниз со скалы? – язвительно осведомился Мор. – Это тебе сказал полковник?
– Ничего он мне не говорил! – огрызнулся Маркус. – Я уже объяснял вам, что он никогда мне ничего не говорит. Кроме тех случаев, когда я совершаю ошибки.
– Почему же тогда ты принимаешь его сторону? – не отступал Мор.
– Я не принимаю его сторону! – Маркус помолчал. – Предположим, что я соглашусь с вами по всем пунктам. И что мне тогда делать с этим? – Он жестом указал на сложенный листок бумаги. – Приказ есть приказ.
– Только если его выполнять, – сказал Мор.
Маркус вперил в него тяжелый взгляд.
– Надеюсь, ты шутишь.
Мор скривил губы, но вместо него заговорил Вал:
– Для подобных случаев существуют свои порядки. Я имею в виду, что они предусмотрены уставом. Если командир войсковой части признается сумасшедшим, следующий по званию офицер вправе сместить его с должности до расследования военным трибуналом.
– До ближайшего трибунала три тысячи миль, – отрезал Маркус. – Не виляй. То, что ты предлагаешь, называется бунтом.
– У меня есть обязанности перед солдатами этого полка, – чопорно произнес Мор. – Мой долг офицера – не допустить, чтобы они погибли зря.
– Твой долг офицера – подчиняться приказам. Ты давал присягу!
– Я присягал королю в том, что буду защищать Вордан. Каким, черт возьми, образом защитит Вордан бессмысленная гибель моих солдат в пустыне?
– Нам не положено выбирать, – сказал Маркус. – Полковник отдает приказы, которые, по его мнению, защищают интересы короля, а мы эти приказы выполняем. Вот и все.
– Отлично, – процедил Мор. – Пусть тогда соизволит объяснить мне, что он задумал.
– Он не обязан с нами объясняться.
– Кое-чем он нам все-таки обязан!
Вал откашлялся:
– Маркус, нам нет необходимости заходить так далеко. Что, если ты просто попробуешь поговорить с полковником? Он прислушается к тебе. Такое уже случалось. Объясни ему, что…
– Боюсь, что сейчас мое мнение для полковника мало что значит, – перебил Маркус и вздохнул. – Я поговорю с ним. Я в любом случае собирался с ним поговорить. Но оспаривать приказ я не стану. Понятно? Даже если полковник, по вашему мнению, сумасшедший. И если вы попытаетесь выступить против него, я первый арестую вас за измену.
– Вот и хорошо, – буркнул Мор. – Уж лучше быть расстрелянным, чем медленно сдохнуть от жажды.
– Просто поговори с ним, – примирительно сказал Вал. – Это все, чего мы хотели.