Комната поразила меня своей аскетичностью. Большой письменный стол, абсолютно пустой, как будто приготовленный для вытирания пыли. За столом черное кожаное кресло, вдоль стены два больших комода с ящиками. Да, именно комоды, которым больше место в спальне. На другой стороне комнаты громоздился угловой диван и журнальный столик. Фидель подошел к дивану, пригласил меня сесть, сам сел рядом. Какое-то время мы молчали, потом он спросил:
— Как вам наше Министерство информации?
Я хотел ответить, что никак, что на Совете я узнал слишком мало, но вместо этого сказал:
— Насколько я могу судить, все идет хорошо. Индекс счастья считается, и этого счастья становится все больше.
Фидель хмыкнул и посмотрел на меня.
— А вы знаете, как считается индекс счастья?
Я сказал, что не знаю, но думаю, что проводятся опросы.
— Совершенно верно, — сказал Фидель, — они с умным видом хранят свои тайны, а на самом деле по вечерам, когда все успели поужинать и даже выпить, они ходят по улицам и спрашивают прохожих, счастливы они или нет. После этого уточняют — они счастливее, чем были год назад, или жизнь стала хуже. Затем ответы обрабатываются по какой-то хитрой формуле, и получается коэффициент.
— Если бы меня спросили на улице, — сказал я, — то я бы ответил «да» на оба эти вопроса. Так как-то безопаснее.
— Совершенно верно, — кивнул Фидель. — И только пятнадцать процентов решаются сказать правду.
Он замолчал, продолжая разглядывать меня сквозь темные стекла очков. Я чувствовал, что сейчас он перейдет к главному.
— Вы хотите, чтобы я разработал новую систему вычисления коэффициента счастья? — нарушил я затянувшуюся паузу.
Фидель усмехнулся и покачал головой.
— Оставим эти детские развлечения министерству информации. У нас есть более серьезные проблемы.
Он медленно повернулся, взглянул куда-то в сторону, словно разговаривал не со мной, а с кем-то невидимым.
— Первое — вы иностранец, на острове недавно, у вас на все свежий, не замыленный взгляд. Второе — вы не входите ни в какие группировки. Ваше мнение — это ваше мнение, а не мнение тех, кому вы обязаны. Третье — вы не знаете правил игры нашего руководства. Ваша деловая наивность — это большая редкость в этих стенах.
Тут он повел рукой, словно обозначая стены вокруг.
— Четвертое — у вас прекрасные организаторские способности, нашли отличных заместителей, которые способны делать всю необходимую работу. Пятое — вы умны. Это большая редкость во дворце и его окрестностях. Я это понял по вашим ответам на заседании Совета. Шестое — у вас на острове нет родственников или близких друзей. Вас нельзя шантажировать воздействием на третьих лиц. Седьмое — вы прекрасно обеспечены, неплохой счет в банке, но вы не знаете куда девать эти деньги. Предлагать вам взятку — совершенно безнадежное занятие. Восьмое — вы смелый, не побоялись прийти на встречу с Писателем и взять у него письмо.
Он замолчал, но губы еще шевелились, как будто он хотел что-то сказать, но не решался. Я ему помог:
— Не знаю, как мне реагировать на сказанное вами, но мне кажется, вы забыли девятый пункт. Учитывая сказанное, можно заключить, что мое исчезновение в морской воде или в болотах сельвы никого не огорчит. И трехдневный траур на острове объявлять не придется.
Фидель засмеялся.
— Прекрасно! Тогда еще десятый пункт — вы умеете читать мои мысли.
— Вы хотите что-то мне предложить? — спросил я, перехватывая инициативу.
— Возможно… — сказал он, глядя куда-то в сторону.
Он помолчал, словно перебирал в голове варианты, затем начал говорить:
— Вы знаете, что в Мексике кто-то проснулся, опомнился и теперь хочет присоединить наш остров? Это очень лакомый кусочек с прекрасными пляжами и счастливыми людьми. Наш референдум они признавать не хотят, теперь там решают задачу: послать сюда войска или уговорить нас с помощью дипломатов и прочих балаболов. Это первая проблема. Вторая связана с первой — мы почти всю заработанную валюту тратим на вооружение. Третье — больше половины молодых людей на острове служит или в армии, или в полиции. Легко представить, как это отражается на экономике. Боюсь, что через год на острове будут введены продовольственные карточки. Вот это и есть настоящие проблемы, а не то, как мы вычисляем индекс счастья.
— Но если это рассказать, Сеньор Гобернанте может огорчиться, — сказал я.
Фидель то ли усмехнулся, то ли просто скривил губы.
— Не огорчится, — сказал он равнодушно, как будто речь шла о выборе сорта кофе на завтрак.
— А как я могу вам помочь? — спросил я.
Фидель повернулся ко мне, стекла очков сверкнули.
— А разве я вас просил о помощи?
Я растерялся.
— Простите, но… Обычно, когда рассказывают о проблемах, либо просят помощи, либо спрашивают, как их решить.
— А вы можете предложить путь решения?
Его губы изобразили что-то похожее на улыбку, но половина лица осталась неподвижной. Я вдохнул, выдохнул и сказал:
— Один из способов — перестать быть для Мексики лакомым кусочком. Разрушить легенду. Рассказать им, что на острове далеко не все счастливы.
Фидель повернулся ко мне всем туловищем.
— А я в вас не ошибся. Вы, и правда, умны. То, что вы предлагаете — наивно. Но тут есть о чем подумать.
Он встал и подошел к столу. Я тоже встал, оставаясь в центре комнаты.
— Возможно, я вас о чем-нибудь попрошу, — сказал он.
Я кивнул.
— Я готов помочь. Конечно, с учетом моей занятости. Проект «Пеликан» — под личным контролем Сеньора Гобернанте.
Фидель усмехнулся.
— «Пеликан» под моим контролем. Мне нравится, что вы успели сделать. Перевели аудио в текстовые файлы, ваши идеи обработки видео с уличных камер разумны. Есть фотографии лиц, которых встречал объект. Дальше остается сделать выводы.
— Но мне еще надо оценить лояльность объектов, — сказал я.
— И вы знаете как это сделать?
— Я хотел применить искусственный интеллект для анализа. Но мне нужен контрольный список — данные о лояльности хотя бы сотни человек. Только тогда алгоритм сможет начать работу.
— Это займет время? — спросил Фидель.
— Да, но трудно сказать, сколько именно.
— Пусть этим занимается ваш Ботаник, — усмехнулся Фидель. — Так вы его называете?
Я напрягся. Откуда он знает про Ботаника?
— Давайте так, — продолжил он. — Вы сейчас пойдете домой, подумаете, а через некоторое время я позвоню, и мы продолжим нашу беседу.
Я вышел из дворца и пошел по парку, пытаясь обдумать все, что услышал. Но думал об одном: как остаться в живых и сбежать с этого острова.
По телевизору сообщили о новом указе Сеньора Гобернанте: все, кто пользуется своим ноутбуком для работы, должны по месту службы получить специальный купон на ежемесячный бесплатный ужин в любом ресторане острова.
Лучше бы деньгами, подумал я, решил сегодня больше ни о чем не думать, взял телефон и заказал себе ужин с двумя бутылками пива.
Глава 27
Прошло несколько похожих друг на друга дней. Фидель мне больше не звонил, работа по двум проектам продвигалась успешно — Жан и Ботаник прекрасно справлялись без моего непосредственного участия. Рыжий не давал о себе знать, чему я был рад — ввязываться в непонятные политические игры мне совершенно не хотелось. По вечерам я смотрел телевизор,
пытаясь разобрать логику новостей — когда они просто создают картину стабильности, а когда намекают на реальные проблемы. Намеки были, но незначительные. Где-то прорвало канализацию, и сточные воды могут уйти в море. Но специальная команда уже решает проблему, и через два дня все будет идеально. На северной окраине острова вспышка куриной чумы — сотни кур уничтожены, болезнь локализована, паники больше нет. Сеньор Гобернанте издал указ, что каждый, встретив прохожего в безлюдном месте, обязан поздороваться и улыбнуться. Счастьем надо делиться, с хитрой усмешкой пояснил диктор.
Фидель позвонил в субботу.
— Где ты?
Без приветствий, без предисловий, сразу на «ты».
— Дома.
— Приходи в офис. Срочно.
Я надел костюм и через пять минут постучал в дверь.
— Входи, — услышал я.
Щелкнул замок, дверь загудела и открылась.
Я вошел и удивился — мебели в комнате стало больше. У дивана стояли стулья, а журнальных столиков стало два. На стульях сидели три генерала. Меня представили, представили и генералов. Я сразу забыл, как кого зовут, и решил обращаться «сеньор генерал» к любому из них.
— Кевин немного в курсе наших проблем, — сказал Фидель.
Генералы, сохраняя величественный вид, дружно кивнули.
— Военных секретов я ему, конечно, не рассказал, — добавил Фидель. — Да я их и сам не знаю.
Генералы опять дружно кивнули. Я заметил, что они не переглядываются. Как будто у них есть общий невидимый протокол, по которому они реагируют синхронно. Затем в комнате повисло молчание.
— Кевин, — спросил Фидель. — Кто, по твоему мнению, руководит на острове?
Я почувствовал, что это ловушка. Тут надо было или отшутиться, или изобразить из себя идиота. Я выбрал нейтральный вариант.
— Сеньор Гобернанте.
Молчание.
— И Совет старейшин, конечно.
Молчание.
— Еще правительство, я имею в виду министров.
Тишина. Они явно ждали, что я добавлю что-нибудь еще. Фидель усмехнулся.
— Ты забыл добавить заместителей министров.
— А еще про мужей, которые руководят женами, — вмешался седой генерал с огромной челюстью. — И про жен, которые руководят детьми.
Он громко рассмеялся. Другие генералы поддержали его. Я мысленно назвал его Генералом-Бульдогом и тоже попробовал засмеяться. Получилось плохо.
— А какой правильный ответ? — спросил я.
— Правильный ответ — никто, — сказал Фидель. — Нашим островом руководит только Хаос. С большой буквы.
— Но… — я постарался изобразить наивное удивление. — Как же так? Электричество есть. Вода есть. Рыба и овощи продаются. Значит, какие-то министерства все же работают. Благодаря им…