дивление аскетичным: зеленый сейф в углу, белый шкаф, огромный стол и красный ковер на полу. Стул был один, на нем и сидел генерал — плотный мужчина с седым ежиком на голове, одутловатыми щеками под маленькими, глубоко посаженными глазами, сверлящими собеседника. Армандо щелкнул каблуками, доложил, что доставил нового программиста и, не дожидаясь команды, удалился. Я подошел к столу. Генерал осмотрел меня с ног до головы. Чтобы посмотреть на мои ботинки, ему даже пришлось привстать со стула. Казалось, этот момент был для него особенно важен. Осмотром он остался доволен, его взгляд немного смягчился.
— Первое, — сказал он неожиданно тихим, слабым голосом, — все, что вы тут узнаете, следует забыть, когда покидаете территорию центра.
Говорил он монотонно, как будто перечислял правила пользования бассейном.
— Второе — ни с кем не обсуждать специфику вашей работы, кроме начальника и меня. Третье — ни с кем из сотрудников не разговаривать. Даже о выпивке и женщинах. Четвертое — выходить из здания можно только в обед. Курить в специальной комнате не чаще трех раз в день. Любое нарушение этих правил карается.
Он не уточнил, чем именно карается, но выражение его лица давало понять: вариант «штраф» не предусмотрен.
Я молча кивнул.
— Все, можете идти, — махнул он рукой, как будто отгоняя надоедливую муху.
Армандо ждал меня в коридоре.
— Идемте, — сказал он, — покажу ваше рабочее место.
Мы вернулись в вестибюль, поднялись по широкой лестнице на второй этаж и оказались в огромном помещении, заставленном столами с компьютерами. За столами сидели молодые мужчины, не отрываясь смотрели в экраны и никак не отреагировали на наше появление. Тишину нарушал только треск клавиатур, мне даже показалось, что все стучат по клавишам синхронно. Армандо подвел меня к столу, стоящему у окна, протянул мне бумажку с паролем, сказал, чтобы я освоился, а потом подошел к нему за инструкциями. Он показал на угол комнаты, огороженный прозрачным пластиком.
Я ввел пароль, на экране оказались знакомые иконки. Немного смущали испанские названия, но я быстро привык, открыл браузер и с изумлением обнаружил, что для меня открыт доступ в мировую сеть без всяких ограничений: любой новостной сайт, все социальные сети. Такое доверие, наверное, дорого стоило. Мало ли что я могу прочитать об этой сказочной и счастливой стране! Я открыл свой блог, прочитал последний восторженный пост о том, что завтра начинается отпуск и я скоро окажусь в райском уголке, где главной заботой будет выбор блюд на завтрак, обед и ужин.
Да уж, райский уголок… Я поднял глаза, увидел Армандо, наблюдающего за мной сквозь прозрачную перегородку, решил, что знакомство с компьютером окончено, и направился к нему в офис.
Странный был у него взгляд. Вроде бы он смотрел мне в глаза, но казалось, он смотрел сквозь меня, куда-то далеко за мой затылок.
— Я вам пришлю список новостных сайтов, персональных страниц и блогов политических комментаторов, — бесстрастно сказал он. — Ваша задача — каждое утро сканировать тексты, находить там любое упоминание нашей страны и Сеньора Гобернанте, выделять их и сортировать по тону. Нейтральные, негативные, положительные. Все это заносить в таблицу, указывая источник. Пока работать вручную, но, если сможете написать программу, которая разделит тексты по эмоциональной окраске, вам будет проще. Это будет вторым этапом работы. Справитесь? Я знаю, что вы раньше работали с текстами.
Я осторожно спросил:
— А если программа случайно что-то классифицирует неправильно?
Армандо сделал паузу и улыбнулся, как будто посмотрел на кота, сбросившего на пол вазу с цветами.
— Ошибок в таблице быть не должно.
Я сказал, что начну прямо с этой минуты, но потребуется несколько дней для завершения первого этапа и еще две-три недели для второго. Армандо кивнул, сказал, что это нормально, и дал мне неделю до первого отчета.
Из новостей: на острове не рекомендовано сообщать собеседнику плохие новости. Диктор сказал, что, прежде чем что-то сказать, надо подумать — улучшат ли такие новости настроение собеседника? Не повлияют ли они на его работоспособность? Не ухудшат ли его здоровье?
Глава 12
Проект оказался сложнее, чем я думал. Армандо прислал список сайтов, который напоминал каталог всех уголков земного шара, где хоть раз кто-то произнес: «Ла-Эсперанса». Сотни ссылок на французские, немецкие, японские, китайские, индонезийские и прочие сайты. Тут без переводчика не обойтись — придется встроить его в программу поиска.
— Неужели где-нибудь в Осаке есть люди, которые пьют чай и обсуждают Ла-Эсперансу? — пробормотал я.
Чтобы проверить это, я открыл японский сайт и с удивлением обнаружил, что на первой странице республика Ла-Эсперанса упоминается. Оказалось, что компания «Тойота Мотор» ведет переговоры с правительством республики о строительстве завода по сборке электромобилей. На американских сайтах я обнаружил, что и «Тесла» ведет такие же переговоры с Мексикой и с республикой Ла-Эсперанса. Теперь стало ясно, почему еще не заложен первый камень в фундамент автозавода — Сеньор Гобернанте еще не решил, какая компания сделает жителей острова более счастливыми.
На китайском сайте я с интересом почитал язвительную статью о Бутане — еще одной стране всеобщего счастья, где за счастливой жизнью сограждан следит соответствующее министерство и есть конституционная гарантия счастья. Очень мне понравилось, что вместе с Валовым внутренним продуктом в Бутане измеряют уровень Валового национального счастья. Там же были упомянуты ОАЭ и Венесуэла, которые стремятся к созданию социальных благ и удовольствий. В отличие от стремлений других стран республике Ла-Эсперанса никуда стремиться не надо. Там все граждане уже счастливы, и так будет как минимум тысячу лет. И в какую колонку мне поместить такую статью? Это констатация факта всеобщего счастья или насмешка? В той же статье приводятся данные по Внутреннему валовому продукту на душу населения, которые, как считает автор, и есть главный критерий — способна ли страна сделать своих граждан счастливыми. Бутан, где, судя по всему, в ВВП входит учет коров, монахов и туристов с рюкзаками, был в нижней части таблицы, а республика Ла-Эсперанса там вообще отсутствовала. То ли Сеньор Гобернанте запретил публиковать экономические показатели, то ли никто ничего не вычислял, чтобы не омрачать счастье жителей острова.
Часа через два я почувствовал, что мое тело стало частью стула, а глаза, уставившись в экран, будто разучились видеть. Пространство вокруг расплылось, превратившись в неясные контуры со светлыми пятнами мониторов, из звуков остались только щелканья клавиш, а запахов вообще не было. Я встал, раздвинул руками застывший воздух и несколько раз присел. Армандо на секунду оторвался от своего монитора, посмотрел на мои упражнения, но никак не отреагировал. Программисты, сидевшие за соседними столами, даже не повернули головы в мою сторону, как будто меня не существует.
Вот так! Никому ничего не интересно. Я почувствовал острую потребность обсудить прочитанное, но с кем? Здесь не с кем. Даже в отеле мне придется молчать и стараться перевести разговор на другую тему. Тут я вспомнил, что мне положены три перекура. Я не курил, но кого это тут волнует?
В курилке сидело человек десять. Курили лишь трое, остальные, тупо уставившись в пол, терли глаза. Молчание было гнетущим. Я посидел минуты три и ушел. Сидеть среди молчащих было еще то испытание. Как будто оказался в камере смертников, где все молча ждут своей очереди на виселицу. И что, так будет всегда? Вот так, восемь часов смотреть в экран, а потом молчать, не смея ничего рассказать или обсудить? Ладно, сегодня я вернусь в отель, где можно обсудить хотя бы погоду. А если меня переселят в общежитие?
В час дня в комнате прозвенел звонок. Обед, догадался я. Все одновременно поднялись и направились к выходу. Столовая оказалась в полуподвальном помещении. На раздаче я был приятно удивлен. Мясо, рыба, курица, овощи, фрукты, три вида супов. Я набрал полный поднос и подсел к парню, на футболке которого было написано что-то по-французски. Поздоровался, тот кивнул в ответ.
— Прекрасный выбор, — сказал я по-английски, показывая на свой поднос. Потом повторил то же по-испански.
— Да, — ответил он по-французски.
— Канада, Франция?
Парень пожал плечами, будто ему все равно, кем он был до этого дня. Понятно, даже в обед тут поговорить не получится. Я принялся за еду, не ощущая ее вкуса. Допив кофе, я попрощался, парень рассеянно кивнул, и я отправился писать коды.
В шесть часов опять затрещал звонок. Я вышел на улицу, ожидая увидеть свой автомобиль, но рядом с корпусом никаких машин не было. Программисты, вышедшие со мной, потянулись к воротам, и я пошел за ними. За воротами, на огромной парковке стояло несколько автобусов и знакомый черный автомобиль. Куривший рядом лейтенант увидел меня, махнул рукой — давай, дескать, сюда.
— Завтра я не приеду, — сказал он, когда мы сели в машину. — В восемь тридцать к отелю подойдет автобус, который вас отвезет на работу. В шесть вечера вам следует найти автобус с номером пять, он развозит всех сотрудников центра по отелям и квартирам.
Ну, и ладно! Ясно, что персонального автомобиля я еще не заслужил.
Глава 13
— Рассказывай! — Рыжий отставил свою тарелку и повернулся ко мне.
Мы вчетвером сидели в ресторане за одним столом, разглядывая свои тарелки, в которых поверх риса чернели кусочки жареных баклажанов.
— Что ел на обед?
Тут ко мне повернулись все.
Я рассказал.
— Про соус подробнее, — попросила Мэри.
Я рассказал про соус.
— Ананас был? — спросил Джон.
— Да, нарезанный кусочками.
— Сволочи! Вот так тебя купили! — вздохнул Джон. — А мы сегодня целый день корячились на жаре, подрезали кусты. Теперь я всю жизнь буду ненавидеть самшит.
— А ты как? — спросил я Мэри.
— У меня десять комнат для уборки. Главное — не скручивать полотенца в лебедей, тогда можно управиться до обеда, когда все на пляже. После обеда я свободна, но в это время самая жара. Я просидела в комнате под кондиционером. На море пойду после ужина.