– Он помог одному мальчику остаться в команде гарбы, чтобы его команда смогла выиграть соревнование… и что? – Нирали присоединилась к нам с Джесс на танцполе в уголке стадиона, пока мы поглощали свои десерты. Я только что закончила рассказывать о том, что подслушала в очереди, а она, кирпичик за кирпичиком, разрушала мое чувство вины. – Махишасура тоже был мил с Ма Дургой минут пять во время их сражения. Помнишь? Плохие люди могут совершать хорошие поступки и все равно остаются плохими.
Я застыла, не донеся до рта кусок джалеби[64], и уставилась на нее.
– Поверить не могу, что ты только что сравнила Динеша с демоном-оборотнем, который буквально создал ад на земле!
Нирали пожала плечами.
– Ну и что? Я все равно считаю, что мы должны это сделать. Он – ужас Навратри, – она смотрела мимо меня на танцующих, пролетающих мимо нас под музыку. Пальцы ее ног, выглядывающие из-под ленги, отстукивали ритм.
– Ыы уереа? – Джесс попыталась задать вопрос, набив полный рот густого ладу.
– Сначала проглоти еду, Джесс.
Она с комическим усилием проглотила пищу, а потом выпила полстакана воды. И скорчила рожицу.
– Это было все равно что проглотить ложку арахисового масла! В следующем году напомни мне, пожалуйста, что я должна лакомиться только вкусным, мягким, сладким сыром. Я хотела спросить «ты уверена?», – она махнула рукой в сторону танцующих. – Мы могли бы просто повеселиться, а не наказывать никаких смешных мальчишек за их давние злые поступки?
Нирали уставилась в упор на нашу любимую благодетельницу всего человечества.
– Джессика Занг, он меня бросил посреди танца. В нижнем белье. И ударил другую девушку в нос. И повел себя по-свински с Джайей. Мне это необходимо. Мне необходим катарсис.
Джесс положила ладонь на плечо Нирали.
– Тогда – так тому и быть. Женщины превыше мужчин, как написано на этой футболке.
– Да! Ты лучше всех! – Нирали чуть не повалила Джесс, заключив ее в объятия. – Ладно, нам просто надо зажать его между нами в том быстром кругу и заставить упасть на приготовленные для пуджи тарелки. Мне кажется, это довольно легко сделать.
Не буду лгать: мы немного чувствовали себя воительницами-деви, планирующими битву. Ножки Нирали все быстрее постукивали по полу, а я чувствовала, как меня наполняет энергия. Даже глаза Джесс ярко сверкали.
– Я действительно лучше всех, но я не собираюсь принимать участие в осуществлении этого плана. Я не так уж хорошо танцую. Мы все согласны, правда? – Джесс заложила за уши прядки волос.
– Да, мы с Джайей сами сможем это сделать, – Нирали рассмеялась, и тут я заметила Динеша, который вошел в спортзал из фойе. Он нарочито небрежно пробирался сквозь ряды танцующих. Я прищурилась.
Он скоро падет.
– Махишасура! Я победила самых свирепых твоих ракшасов! Выходи, посмотрим, не добьешься ли ты успеха там, где они потерпели неудачу.
Махишасура видел Дургу во всем ее великолепии: кровь его демона Азура, испачкавшая ее сари, только делала ее прекраснее. Он не испугался, а был заинтригован.
– Деви, если ты присоединишься ко мне, мы сможем править как муж и жена! Ты прекрасна. Есть ли лучшее место для такой женщины, как ты, чем рядом со мной? – он даже не успел договорить, когда почувствовал, что наконечник стрелы задел его морду.
– Я увижу твою смерть, Махишасура! В тебе нет равновесия.
Он зарычал, разозлившись на самонадеянность богини, выхватил свой меч и прыгнул вперед.
– Я покажу тебе равновесие! Азур, пускай свои стрелы!
Гарба почти достигла своего последнего крещендо. Ритм ускорился до предела, после которого должен был начаться перерыв на молитву Дурге. Нирали уже начинала круг в непосредственной близости от статуи в центре зала. Я прорвалась сквозь ряды танцующих, чтобы оказаться позади нее. Я вертелась, прыгала и нагибалась, а потом повторяла эти движения еще и еще раз. Каждый раз, пролетая мимо Динеша, я видела, как он вглядывается в наши танцевальные па и пытается понять, не лучше ли они, чем у него самого.
Еще три танцора присоединились к нашей группе. Потом Динеш вскочил в круг перед Нирали. Он не мог удержаться от попытки привлечь внимание. Однако Нирали не уступала ему в прыжках, изгибах и поворотах, и ждала подходящего случая.
Пятки у меня горели, когда я стучала ими о дерево баскетбольной площадки. Поскольку мы находились во внутреннем круге, пространство наших движений было ограничено. Я танцевала прямо позади Нирали, а она наступала на пятки Динешу. Хорошо рассчитанный прыжок в точно выбранный момент заставил бы его наступить прямо на блюда тхали[65], и все бы свалилось на землю. И все присутствующие это увидели бы.
Пот тек по моему затылку.
Песня скоро закончится. Нирали должна действовать сейчас, если не хочет упустить свой шанс. Я еще раз посмотрела на Ма Дургу, чтобы укрепить свою решимость… Статуя ответила мне равнодушным взглядом. Поддержка, померещившаяся мне в керамических глазах Дургаджи, теперь казалась мне полной глупостью. Это была плохая идея! Нирали впереди нарочно сделала поворот и пропустила следующее па. Я протянула руку, чтобы ее остановить…
Дурга подняла Сударшану на кончик пальца и раскрутила. Зазубренные концы внешнего края могли разрезать что угодно. Пока это оружие было в руке деви, Махишасуре грозила неизбежная гибель. До этого момента битва продолжалась девять дней и девять ночей. Он принимал различные обличья, использовал различные виды оружия, но она преодолевала все препятствия.
Его предложение жениться на ней было смехотворным, а в бою он надеялся на силу и напор, совсем не думая о тактике. Он мог уничтожить Вселенную своим самомнением. Деви смотрела, как он бежит к ней, широко раскрыв пасть и оскалив зубы, готовый вцепиться ей в глотку, и тогда она отправила Сударшану в полет.
Ступня Нирали скользнула прямо под ногу Динеша. Я опоздала. Он отскочил влево и наткнулся на блюда для пуджи. Все с грохотом полетело на землю, стальные блюда загремели по доскам площадки, и весь пол засыпала смесь красного, желтого и оранжевого порошка. Зерна риса разлетелись во все стороны.
– Эй, если не знаешь па, может, тебе лучше начать в медленном круге! – прозвенел насмешливо-восторженный голос Нирали.
Но если она надеялась, что Динеш ей ответит, то ее ожидало разочарование. Динеш не мог ответить, потому что Динеш не мог остановиться. Он упал на статую, потом отлетел назад и столкнулся с одной из девушек под финальные ноты музыки. Та девушка упала на женщину, стоявшую перед ней, которая, в свою очередь, врезалась в подругу. Это был эффект домино. И, казалось, все это происходит, как в замедленной съемке.
Я в ужасе смотрела, как статуя Дурги закачалась и повалилась на бок.
Голова Махишасуры лежала у ее ног, а Дурга прибавила новое имя к своему все растущему списку имен. «Махишасура Мардини», Убийца Махишасуры. Она спасла их всех.
– He Bhagwān![66] – пробормотала какая-то стоящая позади меня тетушка, глядя на эту сцену. Статую Ма Дурги прижимала к себе священнослужительница, которая пыталась удержать богиню и, в то же время, не поскользнуться на мусоре, усыпавшем пол. Священнослужительница держала статую лицом к нам, и керамическая Дурга будто уставилась прямо на меня, глаза в глаза. Динеш стоял рядом с ней, окруженный сердито смотревшими на него людьми, и ошалело оглядывался по сторонам, будто не совсем понимал, как тут оказался. У меня вырвался вздох. Он не был демоном, он был просто глупым парнем.
– ДИНЕШ!
Его лицо исказилось, когда он услышал голос, который мог принадлежать только его маме.
– Прежде чем ты что-либо скажешь: я не вино… – но рука с красивым маникюром, унизанная кольцами, взлетела, не давая ему говорить.
– Я говорила тебе, что ты чересчур агрессивен? Я же тебе говорила, танцуй помедленнее? – рост у мамы Динеша был не больше пяти футов и трех дюймов, но, как и все индийские матери, она умела казаться огромной, когда сердилась.
– Это происходит, Джайя, это происходит. – Нирали стояла рядом со мной, потирая руки. Я слабо улыбнулась ей.
Я не могла отвести взгляд в сторону. И не я одна. Стоящие вокруг люди тоже смотрели, не отрывая глаз. А Джесс стояла в толпе у торговых рядов и вытягивала шею, чтобы видеть происходящее. Все это напоминало крушение поезда.
– Pandit-ji se mafi maango![67]
Священнослужительница уже водрузила Ма Дургу обратно на пьедестал и стряхивала лишний порошок с ее ног. Я даже не могла смотреть на лицо статуи.
– Прости, пандитджи, – Динеш сложил ладони и склонил голову. Кажется, он умеет выражать смирение. Эта история все меньше и меньше походила на битву, в которой мы были воительницами-деви.
– Окей, а теперь, сынок, иди и помоги убрать все с пола, пока не началась пуджа, – священнослужительница почти не обращала на него внимания. Ей, наверное, просто хотелось, чтобы пуджа началась. Мама Динеша потащила его прочь от Дурги, зашагав в нашу сторону – я надеялась потому, что мы стояли возле чулана, где хранились все принадлежности для уборки, а не потому, что поняла: именно мы все это устроили.
– Никакого конкурса по гарбе на этой неделе, Динеш, запомни! – мама Динеша продолжала кричать на него, проходя мимо нас.
– Мама! Нет! Мне кто-то подставил ножку, и я необходим команде. Я не могу в последнюю минуту их подвести…
– Динеш, ты всегда говоришь, что не виноват, но ты всегда слишком агрессивен в танце. Aur sab ne dekha[68]