– Будь довольна, – бросила Рамбха через плечо. – Ты наслаждалась его обществом гораздо дольше, чем ему было отведено в этом мире. Порадуйся за него, ведь заклятие наконец снято, и он снова займет свое место при лунном дворе.
«Одна», – подумала Савитри, и солнечное сердце сжалось у нее в груди. Несмотря на весь солнечный свет внутри нее, весь жар, она тоже становилась темной и холодной. Она отодвинула тарелку Сатьявана и нежно опустила его голову на стол. Она обхватила себя руками, но как сильно она ни обнимала себя, не получалось ничего похожего на любовные объятия.
Бороться не было смысла. Она не могла еще раз спасти его. Она даже не предоставила ему выбора в тот, первый раз.
Чувство вины жгло ее, как пчелиный яд. Может, она заслужила одиночество. Он дважды пытался уйти, и оба раза она его останавливала.
Она соскользнула со стула на землю. Когда она закрыла глаза, что-то блеснуло. Тропинка, усыпанная драгоценными камнями! Она должна была исчезнуть со смертью Сатьявана, но все-таки продолжала простираться перед ней. Она видела себя стоящей на сцене в одиночестве. Она видела себя в беседке, одетой во все черное, закутанной в одеяла и окруженной книгами. Она видела себя вместе с другими людьми, которых не выбирала или выбрала.
Ей нужен был Сатьяван, но он тоже заслужил возможность сделать свой выбор.
– Погоди! – крикнула Савитри, открывая глаза и бросаясь бежать вслед за Рамбхой и тенью Сатьявана. Когда она пробегала мимо беседки, ее окружил хоровод пчел. «Никто не говорил тебе, как долго это продлится», – повторили они снова, и на этот раз она поняла, что они имеют в виду. Это не судьба, а еще один выбор.
Она догнала Рамбху на берегу озера.
– Погоди! Отпусти его.
Изящное лицо Рамбхи озарило выражение веселого удивления.
– Твоя решимость и безрассудная вера, будто ты можешь на что-то повлиять, мне нравится. За это я исполню твое желание. Проси, что хочешь, кроме жизни Сатьявана, и это будет твоим.
– Подари мне… – Савитри подумала. – Подари моим родителям утешение, когда я их покину. Подари им покой и уверенность в том, что с какими бы трудностями я ни боролась, со мной все будет хорошо. Пусть они поймут, что мне больше не надо прятаться.
Рамбха щелкнула своими тонкими пальцами. Крошечные колокольчики на ее кольцах нежно зазвенели.
– Большинство людей выбрали бы богатство и славу. Но дело сделано. Теперь уходи, смертное дитя. Возвращайся к своей жизни и оставь нам наши заботы, – она шагнула в прозрачную воду, которая почему-то не проникала сквозь ткань ее сари.
Савитри без колебаний тоже вошла в воду. Хотя ее бы нисколько не удивило, если бы Рамбха приняла свой образ лебедя и плыла до тех пор, пока Савитри не выбьется из сил и не сможет больше плыть, и позволила бы ей утонуть.
Они по пояс вошли в теплую и спокойную воду, и только тогда Рамбха повернулась к ней.
– О, да ты настырная, правда? И все же я считаю, что такая преданность заслуживает награды. Проси, что хочешь, кроме жизни Сатьявана, и оно будет твоим, а потом ты должна уйти. Я тебе не нянька.
– Позволь ему помнить все, что произошло. Все.
– Даже если он будет винить тебя?
Савитри кивнула.
Взгляд Сатьявана, только что ничего не выражающий и далекий, теперь стал ясным и наполнился пониманием.
– Ты меня здесь удерживала, – произнес он. – Потому что я тебе подходил, и ты не хотела быть одна.
Савитри высоко держала голову.
– Да.
Что бы теперь ни случилось, по крайней мере, он все знает.
Сатьяван ничего не сказал. Она не могла понять, о чем он думает. И на душе у нее стало грустно. Она питала слишком большие надежды. Было слишком самонадеянно воображать, будто он обрадуется, что она скрывала от него его истинную сущность и этим вынудила его сделать такой выбор – задержаться на целый год дольше, чем необходимо.
И все-таки она не отвела взгляд.
Рамбха взяла Сатьявана за руку и продолжала плыть. Теперь Савитри видела полукруг из лебедей. Она должна последовать совету Рамбхи и вернуться домой. Она это понимала.
Вместо этого она бросилась в воду вслед за Рамбхой. Вслед за Сатьяваном, который оглянулся с непроницаемым выражением лица.
Дно под ее ногами давно исчезло, а Савитри все плыла и плыла. Силы ее уже иссякли, но над ней сновали пчелы, жужжанием подбадривали ее. И Сатьяван не приказывал ей уйти.
Рамбха остановилась у самого полукруга лебедей.
– Ты надоедливое существо, – сказала она. – Ты меня развлекла, но теперь начинаешь раздражать. Назови твое последнее желание и плыви домой. Прошли все сроки, когда мы должны были сделать то же самое. И я повторяю: ты можешь просить все что угодно, кроме жизни Сатьявана.
Лебеди захлопали крыльями, явно проявляя нетерпение, требуя, чтобы Савитри поторопилась. Ей нужно было увидеть знак.
Она смотрела в черные глаза Сатьявана, пытаясь взглядом спросить, чего он хочет и испытывает ли еще к ней какие-то чувства. Вспоминает ли он их поцелуи под ветвями беседки с восторгом или с гневом. Хочет ли по-прежнему, чтобы они шли вместе по усыпанной драгоценностями тропе, связанные обещанием.
Он нахмурился и отвел глаза.
«Нет, – подумала она. – Нет, пожалуйста!» – она не может его потерять. Только не сейчас.
– Назови свое желание, – приказала Рамбха, – или все проиграешь.
Прошла минута, и Савитри охватило отчаяние: она не сможет долго продержаться на воде. И все же она ждала. «Я знаю, что ты меня слышишь».
И в тот момент, когда она опустила голову, сдаваясь, Сатьяван обернулся. Его лицо смягчилось, он показал на свое сердце, потом на ее сердце. Когда он улыбнулся, его лунное сердце ярко вспыхнуло серебряным светом.
– Обещай мне, что наше шоу, когда оно будет готово, будет иметь успех. Я так старательно работала над моими песнями, – сказала Савитри, ее усталые мышцы расслабились, и только вода озера поддерживала ее.
– Согласна, – ответила Рамбха. – А теперь пойдем, Сатьяван. Твой отец ждет.
– Но Сатьяван так и не закончил писать жалобную песнь Анджали, – Савитри широко улыбнулась, ее радость будто покрыла все золотой патиной. – Как наше незавершенное шоу может быть успешным, если его не будет здесь и он не сможет ее дописать?
Рамбха широко открыла глаза. Потом она запрокинула голову и расхохоталась.
– Полагаю, не может. Сатьяван? Что скажешь?
Серебристая душа Сатьявана двинулась туда, где на поверхности воды покачивалась Савитри.
– Я выбираю ее.
– Так получи его обратно, смертная девочка, – Рамбха кивнула ему. – Но, Сатьяван, ты понимаешь, что тебе самому предстоит объяснять твое отсутствие повелителю Чандре.
Лебеди и Рамбха исчезли, и внезапно Савитри и Сатьяван очутились на берегу озера. Они сидели, обнявшись, и закупоренная баночка с сиропом из жимолости стояла у их ног.
На следующий вечер, в день рождения Савитри, они с Сатьяваном сплели из лоз жимолости короны, одолжили машину ее родителей и поехали в город, в ночной клуб. Там, одетые в золото и серебро, среди броских декораций и под горловое пение нанятых вокалистов – и дав щедрую взятку менеджеру клуба, – они завладели сценой и пели проникновенными голосами песни о секретах пчел и о прелестных лебедях. Ее голос сверкал, как алмазная пыль, а его голос тек плавно, как рассеивающийся дым, и они околдовали слушателей, как до этого околдовали друг друга.
Когда они спустились в залитую синим светом толпу, встреченные приветственными криками, перед тем, как Савитри снова ощутила вкус и прикосновение губ Сатьявана, перед тем, как она запустила пальцы в его волосы и забыла обо всех, кто окружал их в клубе, ей показалось, что она заметила среди зрителей Рамбху.
Затем его руки легли на ее бедра, а его губы нашли ее рот, и все остальное исчезло, так как солнце устремилось к луне.
Послесловие автораМахабхаратаЮжноазиатский эпос
«Махабхарата», самая длинная эпическая поэма в письменной истории и один из двух величайших южноазиатских эпосов, состоит из множества историй, которые часто переплетены друг с другом. Одна из них – это сказка о принцессе Савитри и принце Сатьяване; другая – о богине Ганге и царе Шантану. Когда я обдумывала «Дочь солнца», я поняла, что мне понадобится вторая история, чтобы должным образом пересказать первую, и вскоре эти две старинные повести слились в одну, современную и новую.
В истории о Савитри и Сатьяване Савитри выбирает Сатьявана в мужья, хоть и знает, что ему суждено умереть через год. Когда повелитель Яма, бог Смерти, приходит забрать душу Сатьявана, умная Савитри обманом заставляет его вернуть Сатьявана к жизни, а также вернуть родителям Сатьявана зрение и потерянное ими царство.
В истории о Ганге и Шантану царь Шантану женится на таинственной женщине, пообещав ей, что он не будет подвергать сомнению ее действия, – даже когда она топит семь их первых сыновей в реке Ганг. Но когда рождается восьмой сын, Шантану требует у своей королевы ответа на берегу реки, и она ему открывает, что она – сама богиня Ганга, которая должна выносить и сразу же освободить восемь полубогов, на которых наложено заклятие: им суждено родиться для страданий среди людей. Поскольку Шантану нарушил свое обещание и вмешался, Ганга вверяет его заботам восьмого сына и улетает.
Мне очень нравится феминистский аспект обеих историй (хотя, конечно, я рассматриваю древние легенды с современной точки зрения). Родители Савитри позволяют ей самой решать, за кого она выйдет замуж, и спасать нужно ее мужа, и именно она, благодаря своему хладнокровию и находчивости, это делает. Ганга, в отличие от нее, твердо знает, чего она хочет. Она ставит свои условия и преследует свою цель, не заботясь о том, как к этому отнесутся другие.
«Дочь солнца» – это мое любовное послание двум героиням, которыми я искренне восхищаюсь. Меня восхищает то, как они умеют владеть собой и быть сильными в мире, который так часто пытается заставить их быть совсем другими.