В воскресенье Якоб на службе в церкви Домбурга среди знакомых лиц, состарившихся, как и его. Он идет на кладбище, к могилам матери, отца и дяди, но не принимает приглашения нового пастора отужинать с ним в его доме. Он отправляется в Мидделбург на встречу с директорами торговых домов и импортных компаний. Делаются предложения, принимаются решения, подписываются контракты, и Якоба выдвигают в члены масонской ложи. Между цветением тюльпанов и Троицей он появляется из церкви под руку с флегматичной дочерью одного из деловых партнеров. Конфетти напоминает Якобу цветы вишни в Мияко. Жена господина де Зута вполовину моложе мужа, но возражений ни у кого нет: ее молодость стоит его денег. Муж и жена находят компанию друг друга приемлемой большую часть времени, по крайней мере, в первые годы их совместной жизни. Он намеревается опубликовать свои мемуары о годах директорства в Японии, но каким‑то образом жизнь крадет у него время, необходимое для их написания. Якобу исполняется пятьдесят лет. Его избирают в совет Мидделбурга. Якобу исполняется шестьдесят лет, а его мемуары все еще не написаны. Медного цвета волосы теряют блеск, лицо обвисает, и линия волос отодвигается ото лба, а вскоре и его макушка уже ничем не отличается от выбритой макушки пожилого самурая.
Обретающий популярность художник, который рисует его портрет, удивлен меланхолической отстраненностью Якоба, но на законченной картине ее нет и в помине. Приходит день, когда Якоб передает семейный Псалтырь своему старшему сыну — не Юану, который родился гораздо раньше, а старшему голландскому сыну, добропорядочному юноше, совершенно не интересующемуся жизнью за пределами Зеландии. Поздним октябрем или ранним ноябрем на город спускаются ветреные сумерки. Ветер срывает последние листья с вязов и сикомор, а фонарщик идет привычным маршрутом от одного фонаря к другому, когда семья Якоба собирается у постели патриарха. У лучшего доктора Мидделбурга на лице серьезность и печаль, но он доволен, что успел сделать все необходимое во время короткого, но прибыльного заболевания пациента, и еще успеет домой к ужину. Пламя очага отражается в маятнике часов, и в последние мгновения Якоба де Зута, когда дыхание с хрипом срывается с губ, янтарные тени в дальнем углу сливаются в женскую фигурку.
Она проскальзывает между стоящими у кровати — все они выше, крупнее, — не видимая никому…
…и поправляет головной платок, чтобы получше закрыть ожог.
Кладет свои прохладные ладони на лихорадочно горящее лицо Якоба.
Якоб видит себя — молодым — в ее раскосых глазах.
Ее губы касаются местечка между бровями.
Вощеная бумажная дверь сдвигается.
Выражение признательности
Во — первых, Нидерландскому институту прогрессивных исследований гуманитарных и социальных наук, Голландскому литературному фонду за предоставленную бесценную возможность поработать в ГИПИ первую половину 2006 года.
Во — вторых, Надиму Асламу, Пиету Баерту, Мануэлю Берри, профессору Арьо Вандергиагту, профессору Хенку Весселлингу, Класу и Герри де Врис, Толли Гарнеру, Джонни Геллеру, Тису Голдшмидту, Харму Дамсме, Генри Джеффрису, Уолтеру Донахью, доктору Джорджу Э. ван Занену, Хари Канзру, Ивену Касфилду, Триш Керр, Мартину Кингстону, Шарон Клейн, Тане Кутевой, Джинни Мартин, Нийку Мийдеме, Сизу Нотбуму, Элу Оливеру, Хейзел Орм, Лидевид Парис, Джонатану Пеггу, Ноэлу Реддингу, Алану Спенсу, Дугу Стюарту, Рут Тросс, моему терпеливому редактору Кэрол Уэлч, Джонни де Фалбу, Уэйсону Чою, Михаэлю Шелленбергу, Майку Шоу, Дэвиду Эбершоффу.
В — третьих, Кисту Харту, управляющему кораблем Роберту Хоувеллу с фрегата Ее величества «Единорог» в Данди, архивариусу Петеру Сийнке из Миддлбурга и профессору Синтии Виалле из университета Лейдена за ответы на лавину вопросов. Информация собиралась из множества источников, но этот роман в огромном долгу перед Таймоном Скричем, профессором Школы исследований Востока и Африки Лондонского университета, аннотированным переводом книги Кемпфера «Япония: наблюдения за культурой Токугавы», выполненным Беатрис М. Богарт — Бейли (эту книгу и читал капитан Пенгалигон) и переводом Анник М. Доуфф мемуаров ее предка Хендрика Доуффа «Воспоминания о Японии».
В — четвертых, благодарю домашних иллюстраторов Дженни и Стэна Митчелл и домашнюю переводчицу японских источников Кейко Иошиду.
И наконец, спасибо Лоренсу Норфолку и его семье.