— Я говорил тебе, что ты слишком нарядилась для такого места, — бормочет Тео, в то время как Пол пропадает в дверях.
— Как он зашел? — говорю я. — У него уже есть пропуск или он проник без билета?
— Нет смысла волноваться о том, как он зашел, пока мы сами не окажемся там. Оставь это мне, ладно, Мег?
Очевидно, все свое путешествие через Соединенное Королевство Тео провел, пытаясь понять, как работают эти продвинутые компьютеры. Пока мы неспешно продвигаемся по лестнице, притворяясь что собираемся войти, он умудряется взломать базу данных организаторов. Поэтому, когда мы оказываемся у стойки регистрации, и ведем себя так, словно мы шокированы (шокированы!) тем, что у них все еще нет для нас пропусков, чтобы мы смогли их забрать, как мы договаривались, они действительно находят наши имена в системе. Два поспешно напечатанных временных пропуска, и мы внутри.
Тео предлагает мне руку, и я беру его под локоть, и мы заходим в зал конференции. Это большое помещение, уже немного затемненное, чтобы лучше было видно огромный экран размером, как в кинотеатре, ожидающий на сцене.
— Должна признать, — шепчу я Тео. — Это было достаточно гладко.
— Гладко — моё второе имя. На самом деле моё второе имя Виллем, но расскажешь об этом кому-нибудь, и, я тебя предупреждаю, я буду мстить.
Мы садимся в конце, где больше возможностей осмотреть весь зал и увидеть, как Пол что-либо сделает, предполагая, что он что-то собирается сделать. Кажется, его нет среди зрителей.
Если Тео и заметил моё плохое настроение, то он не подал знака.
— Я рад, что ознакомился с этим измерением так хорошо, как смог, и настолько быстро, насколько смог, — здесь так же безопасно говорить, как и на станции, большинство людей окружены голографическими экранами, ведя беседу или две. — Нам нужно будет записать это в путеводителе по путешествиям между измерениями, который мы когда-нибудь с тобой напишем: «Автостопом по Мультивселенной.»
Позволить ученым ощутить себя в шкуре Дугласа Адамса, кажется плохой идеей, поэтому я задаю вопрос, который крутится в моей голове с тех пор, как я прибыла сюда.
— Почему это соседнее с нами измерение?
— Что ты имеешь в виду? — хмурится Тео.
— Я думала, ну знаешь, что соседнее измерение будет намного ближе к нашему. Просто несколько отличий. Вместо этого оно совершенно другое.
— Прежде всего, это? Это не «совершенно другое». Государственные границы те же. Большинство торговых марок кажутся такими же, за исключением текущей компании, — он показывает на логотип КонТех, спроецированный на экран. В нашей вселенной, Ватт Конли означает Триаду. — Поверь мне, измерения могут отличаться более радикально, чем это.
— Хорошо, конечно, — я вижу в этом смысл. Здесь по крайней мере нет динозавров или чего-то подобного.
Тео, всегда пользующийся шансом похвастаться своими знаниями, продолжает.
— Во-вторых, ни одно измерение формально не ближе и не дальше от другого. Не в терминах расстояний, в любом случае. Некоторые измерения математически более похожи друг на друга, чем остальные, но это не обязательно коррелирует с тем, что измерения больше похожи друг на друга в любом другом смысле.
Когда слово «коррелирует» производит требуемое впечатление, я понимаю, что беседа переходит с английского на технический, и быстро перевожу тему.
— Ты говоришь, что Пол просто хотел сбежать «по соседству», это может быть соседним измерением, хотя оно сильно отличается от нашего.
— Именно, — свет гаснет и Тео выпрямляется в кресле. Бормотание толпы стихает и разнообразные голографические экраны гаснут. — Представление началось.
На экране вместо логотипа КонТех появляется рекламное видео, обычные сияющие люди разных возрастов, использующие высокотехнологичные продукты, чтобы сделать свою уже прекрасную жизнь, еще лучше. Только продукты другие — самодвижущиеся машины, как у Ромолы, голографические экраны, и другая ерунда, которой я еще не видела, например, медицинские сканеры, которые ставят диагноз прикосновением, и какая-то игра, похожая на лазертаг, только с настоящими лазерами. Женщина, к которой подходит грабитель, уверенно оборачивается и дотрагивается до своего браслета, грабитель дергается, как от электрошока и падает на землю, в то время как она неспешно уходит.
Я бросаю взгляд на полоску вокруг своего запястья, ту, на которой есть внутренняя надпись «Защитник». Теперь я понимаю.
Фоновая музыка становится громче и изображения угасают. Ведущий говорит:
— Леди и джентльмены, изобретатель века, основатель и руководитель КонТех, Ватт Конли.
Аплодисменты, прожектор и Ватт Конли выходит на сцену.
Несмотря на то, что он финансировал работу моих родителей больше года, я ни разу не встречалась с Конли. Но я знаю, как он выглядит, так же, как и все, кто смотрел телевизор или был в Интернете в последнее десятилетие.
Хотя ему около тридцати, Конли не кажется намного Старше Тео или Пола, в нём есть что-то мальчишеское, как будто его никогда не заставляли взрослеть, и он не собирается начинать. У него длинное худое лицо, однако эксцентрично-привлекательное, Джози даже сказала, что считает его сексуальным. Он одет в такие-обычные джинсы и футболку с длинным рукавом, о которых просто знаешь, что они стоят тысячи долларов. Его волосы такие же кудрявые и неуправляемые, как и мои, но светлее, почти рыжие, такого же цвета, как веснушки у него на носу и щеках. Из-за этого, и знаменитых розыгрышей, которые он проворачивал над другими знаменитостями, его описывали как «близнец Уизли, вырвавшийся на свободу в Силиконовой Долине».
— Мы в пути, — говорит Конли, слегка улыбаясь. — Вы, я, и все на планете Земля. И это путешествие становится всё быстрее, ускоряется каждую секунду. Я говорю о путешествии в будущее, будущее, которое мы создаем с помощью технологий.
Когда он пересекает сцену уверенной походкой, на экране позади него появляется график под названием «Скорости Изменения Технологий». На большей части истории человечества, он очень медленно движется вверх. Потом, в середине девятнадцатого века, он взмывает вверх и в последние три десятилетия идет почти вертикально.
Конли говорит:
— Не смотря на различия в эпохах, Юлий Цезарь в общем понял бы Наполеона Бонапарта, воина, который жил почти через две тысячи лет после него. Наполеон, мог бы понять Дуайта Эйзенхауэра, который воевал через сто пятьдесят лет после Ватерлоо. Но я не думаю, что Эйзенхауэр мог бы осознать, что такое оружие-роботы, спутники-шпионы, или любые технологии, которые сейчас обеспечивают безопасность в мире.
Это почти интересно в качестве урока истории. Может быть, это потому, что он говорит, жестикулируя, как возбужденный ребенок. Но как раз в ту секунду, когда меня начинает увлекать речь, я вижу, что Пол быстро поднимается по правому проходу к выходу.
Рука Тео смыкается у меня на предплечье, предупреждая. Он шепчет:
— Ты тоже его видишь?
Я киваю. Он поднимается со своего кресла, низко пригнувшись, чтобы не загораживать никому обзор и не создавать помех, и я делаю то же самое, когда мы выскользаем из аудитории.
Несколько человек раздраженно смотрят на нас, но голос Конли остается единственным звуком в комнате.
— Несколько поколений люди боялись Третьей Мировой Войны. Но они делают огромную ошибку. Они ожидают, что война будет выглядеть как раньше.
Никто не ходит по коридорам, кроме нескольких спешащих ассистентов, пытающихся подготовиться к какому-то приёму. Поэтому мы с Тео остаемся незамеченными, пока пытаемся понять, куда именно мог пойти Пол. В таком старом здании коридоры выглядят совсем не так, как можно ожидать.
— Сюда, может быть? — Тео открывает дверь, которая ведет в темную комнату, в которой нет ни столов, ни стульев.
Я следую за ним внутрь, и дверь захлопывается за нами, мы оказываемся в темноте, за исключением призрачного свечения устройств, надетых на нас, голографических клипс и моего браслета. Мы снова слышим речь Конли, но сейчас она приглушенная.
— Следующие задачи человечества будут фундаментально отличаться от того, с чем мы сталкивались до этого. Новые опасности, да, но и новые возможности.
Теперь мы слышим еще что-то. Шаги.
Рука Тео хватает меня поперек живота, и он тянет нас назад, до тех пор, пока мы не оказываемся стоящими у стены, прячась в почти абсолютной темноте. Меня окатило волной адреналина, волосы на голове встали дыбом, и я едва ли могу дышать.
Шаги приближаются. Мы с Тео переглядываемся, стоя бок о бок в темноте, его рука твердо лежит у меня на талии. Здесь слишком темно, чтобы понять выражение его глаз.
Потом он шепчет:
— Дальний угол. Иди.
Мы разделяемся. Я спешу в угол, как он сказал, пока Тео идет прямо на звук шагов, которые, как оказалось, принадлежат высокому мужчине в униформе, у которого нет чувства юмора.
Я знала, что у такого человека как Ватт Конли будет охрана.
— Я только хотел взять автограф после речи, — говорит Тео и продолжает идти, уводя охранника от меня. — Как вы думаете, он распишется у меня на руке? Я смогу тогда вытатуировать автограф навсегда!
Возможно, Тео имел в виду, что мне нужно убраться оттуда, пока он отвлекает охранника. Вместо этого я ползу ближе к сцене и к Полу.
Со сцену Конли говорит:
— Опасности, которых мы должны бояться, отличаются от тех, к которым мы привыкли. Они приходят из таких мест, о которых мы никогда не думали.
Тео протестует, когда охранник выводит его из комнаты.
— Ну же, ладно, нет нужды так реагировать… — дверь снова захлопывается, и я больше не слышу его голоса. Я бросаю взгляд через плечо, словно одно это поможет ему снова оказаться здесь…
И тогда рука Пола Маркова зажимает мне рот.
Убийца моего отца шепчет:
— Не кричи.
Перевод выполнен для сайта https://vk-booksource.net
Глава 9
Пол тащит меня назад. Одна его рука обхватила меня за талию, другая закрывает мне рот. Мои ноги ослабли, и я приказываю себе не терять сознание.