Но я не сыщик. А Кристиан исключительно проницателен. Хитер. Нужно быть таким, чтобы добраться до вершины и остаться там. Так что у него, скорее всего, в доме есть камеры, даже если я их не вижу. За мной наблюдали. За нами наблюдали. Когда он брал меня на обеденном столе, может быть, даже в спальнях.
Это не беспокоило меня так, как должно.
Моя единственная надежда заключалась в том, что не отслеживают камеры в реальном времени, и когда просмотрят записи, будет слишком поздно. Если меня поймают, я попытаюсь придумать какое-нибудь дерьмовое оправдание.
Никто не патрулировал коридор, ведущий к кабинету Кристиана. Я почти ожидала, что Феликс выйдет из тени. Даже наполовину надеялась на это.
Но мое путешествие в офис Кристиана никто не прервал.
Дверь не заперта.
Никакой сигнализации, никакие мины-ловушки не повредили мне лодыжки. Ничего. В кабинете царила тишина. Без Кристиана здесь было как в могиле, хотя слабо пахло его ароматом.
Она наблюдала за мной со стены.
Девушка, у которой шкаф полон дорогих, скромных платьев. Из которого пахло невинностью, чистотой и дешевыми духами. Которую когда-то любил мальчик, ставший злодеем.
Я ненавидела ее.
Потребность сорвать этот портрет со стены и уничтожить была почти непреодолимой. Но это не мое задание.
Я медленно обошла комнату, как будто у меня было полное право находиться здесь, на случай, если охранник снаружи заметит или кто-то ворвется внутрь. Мое сердцебиение было учащенным, дразня меня на фоне тишины комнаты, грохоча в ушах. Я ненавидела то, что мои руки дрожали, когда открывала ящики стола.
На столе не было ничего, кроме пресс-папье, латунной лампы и растения-змеи в матовом терракотовом горшке. Я задумалась о растении. Кто его поливает? Конечно, змеиные растения одни из самых простых в поддержании жизни, но они все еще живые существа, требующие небольшого ухода и внимания.
Я рассудила, что тот же человек — или команда людей, — которые содержали дом в безупречном состоянии, отвечали за маленькое, но яркое растение. Кристиан не из тех, кто о чем-то заботится.
Отсутствие компьютера меня удивило. У него в городском офисе был, помнится. Должен быть ноутбук, который он всегда носит с собой. Невозможно существовать в этом мире, быть таким богатым и могущественным, как он, без чего-то столь необходимого, как компьютер.
Даже если бы он у него был, я подозреваю, что он зашифрован или, по крайней мере, защищен паролем. Я не хакер, но знала довольно много хакеров, благодаря более гнусным вещам, которые нам приходилось делать, чтобы уберечь элиту от тюрьмы, помочь им избежать алиментов и скрыть активы, но я не собиралась втягивать больше людей в этот порочный мир, подвергать их опасности.
Мимолетно мои мысли вернулись к Джессике и Илаю. Я не только порочу свою жизнь, роясь в ящиках стола Кристиана, но и их тоже. Я быстро отогнала эти мысли.
Я быстро просмотрела стопки бумаг, время от времени поглядывая вверх, на дверь. Большая часть этого бесполезна. Или выглядит именно так. Между бланками заказов для ресторана и домашними расходами были банковские операции. На иностранные счета и с них. Один на Сицилию.
Я мало что понимала в мафии, но я знала, что это старая страна играла большую роль в организации. Банковская выписка, конечно, не была невинной. Однако у меня нет времени задумываться о ее важности. По крайней мере, не сейчас.
Я быстро сложила бумагу и засунула ее за пояс брюк. Просматривая остальные, я не забывала сканировать каждую страницу форм заказов и служебных записок компании. Он прятал их у всех на виду.
Кристиан, очевидно, был уверен, что те, кто в его доме, слишком боялись предать его — или, возможно, слишком уважали — и что полиция никогда не получит достаточно доказательств для ордера на поиск этой информации.
Он был прав. Все, кто работал в этом доме, вероятно, боялись его. Я тоже. Но мой страх действовал как топливо. Моя ненависть и страсть к этому человеку толкали за грань здравомыслия.
Мои глаза скользнули по товарной накладной. Не знаю, принесет ли кому-нибудь пользу информация о количестве товара, но если они использовали закон RICO, я подозревала, что они годами собирали всевозможную, казалось бы, безобидную информацию. Что-то мягкое на первый взгляд может быть важным обвинением.
Я также засунула декларацию в штаны, зная, что мое время на исходе. В остальных ящиках не было ничего важного, по крайней мере, ничего, что я могла бы забрать. И даже если бы забрала, мне негде спрятать.
Путешествие из кабинета в спальню было ужасающим. Встреча с Феликсом означала бы верную смерть. Он слишком наблюдателен, способный учуять обман. Он сразу же заметил бы деформированный изгиб моих штанов.
Я не получу от него пощады.
Может быть, он даже не стал бы дожидаться возвращения Кристиана домой. Может быть, он убил бы меня прямо здесь и сейчас.
К счастью, мне не пришлось выяснять, что со мной будет, так как я добралась до своей комнаты целой и невредимой.
Пока что.
Я была уверена, что делаю, когда надевала это платье. Уверена, что месть будет сладкой на вкус, и Кристиан получит по заслугам. Сегодня я совершила преступление, украв эти файлы, спрятав их глубоко в шкафчике в ванной, засунув в коробку с тампонами. Мой план состоял в том, чтобы как можно скорее доставить их в свой офис. Они послужили бы мне смертным приговором, если кто-нибудь обнаружит их здесь. Я уже позвонила Харрису, рассказав, что у меня есть. Теперь пути назад нет.
Поскольку я это сделала, у меня не было причин делать это. Настоящее безумие. Разумнее всего было бы запереться в комнате, дав понять, что Кристиан больше не прикоснется ко мне. Он не стал бы навязываться.
Ему и не нужно было этого делать.
Так что, если я не могу контролировать себя с ним, я буду контролировать наш секс. Если он меня не убьет за произошедшее.
И когда он вошел и увидел меня в столовой в этом платье, выражение его лица сказало, что он убьет.
Я никогда раньше не боялась Кристиана по-настоящему. Не до дрожи костей. Не так, как сейчас.
В нем произошла перемена. Такого я не испытывала с тех пор, как познакомилась с ним. Вот он.
Дон мафии.
Убийца.
Бессердечное чудовище.
Человек, который мог бы меня погубить.
— Что, черт возьми, на тебе надето? — рявкнул он, вырывая слова откуда-то из глубины.
Я взяла на себя обязательство сделать дело до конца. Испуганный бег показал бы слабость.
Может, я и не Дон мафии, но в моем распоряжении есть качества, способные погубить человека.
Поэтому я закружилась, юбка платья взлетела, когда я это сделала, обнажив отсутствие нижнего белья.
— Тебе нравится? — сладко спросила я, снова останавливаясь, чтобы посмотреть Кристиану в лицо. — Поскольку я не смогла пойти сегодня на работу, ну знаешь, из-за синяка, — я указала на свое лицо. — Я провела кое-какие исследования. И я нашла это, — я потрогала юбку платья. — Пришла к своим собственным выводам о том, кому оно принадлежало, и подумала, раз ты решил, что имеешь право копаться в моем прошлом, то и я тоже, — я томно провела рукой по платью. — Мы ведь помолвлены, скоро поженимся и все такое.
Мое сердце бешено колотилось, когда я закончила, все мои нервные окончания были обнажены. Но я не подала виду. Мое лицо было ровной маской, свободной как от ужаса, так и от желания, которое я испытывала.
Я ожидала от Кристиана какой-нибудь битвы. Это принадлежало девушке, которая умерла более двадцати лет назад. И все же это был человек, у которого пустое место там, где должно быть сердце. То, что я надела это платье, может поцарапать его кожу, но никогда не достигнет его костей.
По крайней мере, я так думала.
Кристиан двигался быстро и не дал мне ни единого шанса сбежать. Я так сильно ударилась спиной о стену, что картина упала на пол. Одна из его рук обвила мою шею, его дикие глаза смотрели на меня.
— Ты, блять, понятия не имеешь, с кем играешь, Сиенна, — его рука сжалась до боли, так что стало трудно дышать. Он мог бы убить меня, если бы сжал еще сильнее. — Ты не боишься меня так, как следовало бы.
— Что ты сделаешь? — прохрипела я, едва в состоянии выдавить из себя слова. — Убьешь меня? Давай. Докажи, что я права. Покажи мне, какой ты монстр на самом деле.
Его глаза вспыхнули, а рука сжалась.
Мои легкие горели от усилий, которые требовались, чтобы делать короткие, неглубокие вдохи. Я едва могла слышать сквозь рев в ушах. Мое тело покрылось яростью Кристиана. Это физически ощущаемо. В каждом нашем разговоре он был спокоен, монотонно угрожал, всегда контролировал ситуацию. Теперь он не контролировал себя, это было ясно. И он никогда не был более опасен.
Вместо того, чтобы говорить, вместо того, чтобы убить меня, рука Кристиана переместилась с моей шеи вниз к корсажу платья — ее платья — разрывая его, чтобы обнажить мою грудь, и уже твердые, чувствительные соски. Он грубо ущипнул один, удовольствие и боль смешались, когда я закричала, мое тело работало на пределе возможностей.
Другая рука Кристиана скользнула под платье, и его глаза вспыхнули.
— Никаких гребаных трусиков, — простонал он. — Ты маленькая грязная шлюха, — его пальцы погрузились в меня, и я в экстазе откинула голову назад. — Ты, блять, принадлежишь мне, — его голос был диким, когда он освободился от штанов.
— Скажи это, — приказал он, другой рукой обнимая меня, притягивая наши тела вплотную, прежде чем моя нога обернулась вокруг его бедра.
Его член прижался к моему входу, но он не вошел. Ещё нет. Его рука переместилась к задней части моей шеи, крепко сжимая.
— Скажи это, Сиенна, — повторил он.
— Я принадлежу тебе, — выдохнула я, ненавидя нас обоих, когда слова вырвались наружу, покрытые правдой.
— Да, блять, — прорычал он, входя в меня.
Еще больше картин упало на пол, он трахал меня без контроля, не заботясь о моем благополучии. Он был в ярости. На мгновение ему захотелось убить меня, я видела это в его глазах. Это заставило меня кончить так сильно, что я рухнула под его тяжестью, удержавшись на ногах только потому, что Кристиан держал меня.