Кира тыкала ей в шею пистолетом и брызгала слюной:
– Как же я вас всех ненавижу! И тебя, и власть, и страну эту поганую.
Елена вспомнила брачные аферы.
– А в чем виноваты женщины, которых ты обманывала?
– Да в том, что терпят диктатуру! Не выходят на майдан.
– Мечтаешь о перевороте?
– Не мечтаю, а делаю! Рашке конец! Америка и Запад с Украиной. Это сила! Они разобьют вашу армию и разорвут рашку на части. А я помогу.
– Чем же? Убьешь меня?
– И тебя тоже.
– Я всего лишь делала свою работу.
– А я не могу! Всех спортсменов отстранили. За что? За поганую власть! Вот грохну вертолет и буду выступать за нормальную страну – за Польшу!
– Польшей тебя купили.
Сорокина яростно замахивается и замирает с поднятой рукой. Прислушивается. В искусственный шум вертолета из колонок вклинивается новый звук – стрекочущий свист. Механический гул приближается. Еще один вертолет. На этот раз настоящий!
Сорокина прыжком возвращается к окну. Она вся внимание. Видит цель, тянется за РПГ. Поднимает, готовится, прицеливается.
Выстрел!
Хлопок порохового заряда бьет по ушам, пороховой дым заставляет щуриться, едкий запах щекочет нос. Секунда, вторая – и под окном слышен металлический звон. Пустая болванка грохается об асфальт.
Елена видит недоумевающее лицо Киры – осечка? Диверсантка впопыхах заряжает запасной выстрел. Петелина не выдерживает и усмехается:
– Чемоданчик-то другой.
Кира смотрит на гранатомет, взвешивает в руке выстрел, переводит взгляд на Петелину.
– Ты? Из-за тебя? Сдохни, тварь!
Разозленная спортсменка готова броситься на следователя. Неожиданно люстра над кроватью брызжет осколками. Стекляшки впиваются Елене в спину, достается и Сорокиной. Она оседает под окном и вынимает острое стеклышко застрявшее в плече.
– Снайпер. Охрана министра, – догадывается Кира. Ее бледное лицо осеняет спасительная идея. – Это не я стреляла по вертолету. Это ты!
Кира ползком перебирается на кровать. Одевает Елене умные очки, застегивает на голове велосипедный шлем. Тянет Петелину за плечи, готовясь поднять перед окном.
– Вставай! Получишь награду от любимой власти.
Елена брыкается и скатывается на пол под окно. Сорокина рядом. Они борются. Сорокина старается поднять следователя и водрузить на плечо гранатомет. Силы не равны, руки Петелиной скованы.
Она изображает покорность перед судьбой:
– Руки освободи. Не поверят.
– С дохлой сниму, – обещает Кира.
Ей удается приподнять Елену. Еще один выстрел снайпера пугает обеих, они оседают на пол. Каждой нужно отдышаться. Профессиональный интерес следователя берет свое.
– Тысяча порезов – это фигура речи?
– Считай. Твой тарантас разбили, и ты же виновата. Раз порез! Дочку твою ославили. Два! Мать покалечили. Три!
– Ты толкнула старую женщину с коляской? – ужасается Елена.
– И бывшего твоего разорили. Четыре! А начали с нынешнего, капитана Валеева. Им же и закончили. Пять, шесть, семь, восемь…
Сорокина кривится в улыбке, а Петелину пронзает ужасная догадка:
– Что значит начали? С Петровым кто Валеева подставил? Сама или…
– Вставай!
Сорокина бьет Петелину кулаком в челюсть. И сдавливает шею, пока Елена не теряет сознания. Кира поправляет ей очки, разрезает путы на руках, разминает следы от пластиковых наручников. Кладет на подоконник гранатомет со вторым выстрелом. Цепляет Елену подмышки со спины, поворачивает лицом к окну и дергает вверх под прицел снайпера.
Умные очки продолжают работать, но оглушенная Елена не видит, как в квартиру проникает знакомый ей человек. И не слышит его голос:
– Стой! Руки вверх!
В спальне появляется Иван Майоров. Сорокина резко оборачивается, загораживается Петелиной и приставляет пистолет к ее виску.
– Я убью ее! Брось ствол!
– Принято. Уже делаю. Ты только успокойся, – соглашается оперативник.
– Ствол на пол!
Иван кладет пистолет на пол. Его с Сорокиной разделяет широкая кровать. Диверсантка требует:
– Не вижу ствол! Толкни ко мне под кроватью.
– Как скажешь.
Майоров толкает ногой пистолет и тут же с силой наваливается на кровать. Сдвигает мебель и припечатывает Сорокину с заложницей к стене. Не давая Кире опомниться, перекатывается через кровать, сминает ее и поднимает к окну рядом с гранатометом.
Выстрела не слышно. Только тело диверсантки сотрясается в руках оперативника. Он отпускает Сорокину, и она сваливается на кровать. Ваня отталкивает кровать, чтобы не видеть дыру вместо глаза на всё еще красивом, но уже мертвом лице девушки.
Оперативник приводит в чувство Петелину. Ловит осмысленный взгляд, предупреждает:
– Елена Павловна, не вставайте. Посидим. Наши скоро будут.
Они сидят под окном. Петелина видит поверженную Сорокину, вспоминает борьбу, открытое окно, выстрел снайпера и понимает, что произошло.
– Ваня, как ты здесь?
– Марат звонил, просил вас защитить.
– Вы же поругались…
– О чем вы? Он мой лучший напарник.
Елена хочет сказать слова благодарности, но не может. Ком в горле, ее душат слезы, на этот раз слезы радости. Она справилась, потому что не одна. Друзья рядом.
Глава 63
После сна от лекарств на больничной кровати Петелина чувствовала себя сносно и готова была ехать домой, но врач настояла:
– Еще сутки минимум. Прокапаем, понаблюдаем и выпишем. Воюйте дальше.
– Я следователь.
– А будто с фронта. Себя видели?
Елена оценила свой внешний вид через фронтальную фотокамеру в телефоне и расстроилась. Синяк на лбу, ссадина на шее, на голове повязка, прикрывающая шрам, из-за которой не то что голову помыть, свалявшиеся волосы не расчесать.
Врач, женщина ее возраста, укоризненно покачала головой:
– Заживет, потерпите. Вы же не барышня на выданье.
Елена вспомнила слова Марата.
– Вообще-то, мне могут сделать предложение. – И поджала губы.
Врач вошла в положение:
– Я организую вам модный тюрбан. И сорочку лучше другую надеть.
Полковника Шумакова Петелина встретила полусидя в постели под капельницей. На ней была сорочка с тонкими бретельками и с глубоким вырезом. Глаза были накрашены, голову прикрывал зеленый тюрбан, конец ткани из-под тюрбана кокетливо обволакивал шею.
Не этого мужчину она ждала, но поздоровалась:
– Здравствуйте, Геннадий Александрович.
– Лена, да ты шикарно… – Полковник осекся. Он явился к младшей по званию не ради комплиментов. – Петелина, что это было? Какого черта ты натворила!
– Наши контрмеры против их контрнаступа.
– Наши? Почему мне не доложила?
– И что тогда? Вам орден, а мне похоронка на Валеева.
– Тебя бы сейчас хоронили, если бы мой Майоров не проявил смекалку. Он мне показал фотографии вашей операции.
Грубость в свой адрес Петелина пропустила, а информацию о Майорове отметила. Ваня придумал убедительную версию для начальства. Нужно с ним посоветоваться, а пока прикинуться больной.
– Товарищ полковник, мне по голове досталось.
– Еще бы! Ты хоть понимаешь с кем связалась? Кира Сорокина прошла подготовку диверсанта. Она спортсменка, она моложе…
– Спасибо, что напомнили.
– Сорокина приехала в Киев после убийства отца. ГУР взял ее в оборот. Сыграли на чувстве ненависти к России и лично к тебе. Пообещали вернуть активы папаши и место в сборной европейской страны по… Как его?
– Аквабайку.
– Да! Вот она и устроила!
– Почему об этом известно только сейчас? – возмутилась Елена.
– Мы работаем по факту преступления.
– Извините, что подкинула работу.
– Ну что ты за человек, Петелина! – сокрушался полковник. – Хорошо, что не мой сотрудник. Слишком упрямая!
В палату вошел Марат Валеев. Он слышал последнюю фразу и растянул щеки в широченной улыбке:
– Представляете, товарищ полковник, каково мне с ней?
– Марат, ты! – выдохнула Елена. Все сомнения в правильности своих действий окончательно отпали.
– Валеев, а ты полицейский. С тобой мы еще разберемся! – пригрозил Шумаков и собрался уходить, понимая, что стал лишним.
Елена напомнила о проблеме, которую породили действия Шумакова:
– Геннадий Александрович, вы бы с фурами моего бывшего мужа решили вопрос.
– Решил уже! – раздраженно махнул рукой Шумаков и покинул палату.
Марат обнял Елену, прижался щекой. Бретелька спала с ее плеча, мужская рука скользнула под сорочку, сжала женскую грудь.
– Марат, – простонала Елена. – Капельница, трубка.
Валеев подхватил пошатнувшийся штатив для капельницы. Елена поправила соединение трубочки с катетером на руке, вернула бретельку на плечо и перехватила ладонь Марата, пытаясь подавить вспыхнувшее желание.
«Не здесь же, – извинялись ее глаза. – В любой момент могут зайти».
Так и произошло. В палату впорхнула Настя и втянула за собой Никиту Березина. При виде счастливой дочери с букетом хризантем Елена улыбнулась:
– Помирились?
– Дала ему шанс. – беспечно ответила Настя и пригрозила парню: – В первый и последний раз!
– Букет в знак примирения?
Никита смутился:
– Мой букет будет лучше.
Настя объяснила:
– Цветы курьер принес. Для тебя мама. Тут конверт вложен.
Заинтригованная Петелина раскрыла конверт. Сначала прочла открытку. «Спасибо за папу. Он просил передать после похорон». Чтобы понять, о чем речь, Елена достала из конверта листок, где нетвердым почерком было выведено: «Даст Бог, не скоро свидимся, Петля. Береги себя. Электрик». Теперь всё стало ясно.
– От кого? – спросил Марат.
– Раскаявшийся человек желает мне долголетия, – объяснила растроганная женщина.
– Кто?
Елена протянула Марату листок:
– Беспалого он прибрал. Но судить Электрика будут уже не здесь. – Елена вдруг вспомнила о сыне и дернула за руку дочь. – А Саша с кем?
– С дедушкой. А бабушка по видеосвязи ими руководит. С нашей бабушкой не забалуешь. Саша с горшком подружился.