– Она была права насчет того, что нужно скорее улетать, – сказал Гейки, когда они пронеслись над горными вершинами. – Опоздай я на несколько секунд, и ты стала бы плоской, как камбала.
– Спасибо за этот образ. – Миуко замолчала, наблюдая за созвездиями над их головами. Они летели на север, к скалистой вершине Авары и Дому Декабря, что находился за ней. – Повезло, что она добралась до тебя вовремя.
– Да. Возможно, она дух-хранитель или что-то в этом роде.
Миуко опустила голову на спину Гейки, зарываясь пальцами в его оперение, и впервые за несколько дней ощутила себя в безопасности, несмотря на то, что находилась в сотнях футов в воздухе.
– Может, это ты – мой дух-хранитель?
– Да как ты смеешь!
Она тихонько хихикнула и закрыла глаза.
– Спасибо тебе, Гейки, – прошептала Миуко.
Он ничего не ответил, возможно потому, что не услышал ее, но быстрый взмах крыльев стал единственным ответом, в котором она нуждалась.
29В зубцах бога
Всю оставшуюся ночь Миуко дремала на спине Гейки, время от времени открывая глаза, чтобы полюбоваться высокогорными озерами или бледной полосой Пути Тысячи Шагов, петляющего вдоль горного склона. Когда рассвет коснулся горизонта, они пролетали над огромным водным массивом, ослепительно сверкающим в солнечных лучах.
Прямо перед ними из моря резко вздымалась череда островов, увенчанных поваленными ветром деревьями и храмовыми постройками.
– Это Зубцы Бога? – поинтересовалась Миуко.
– Лучше бы так и было! – каркнул Гейки. – Я устал!
Они понеслись к самому большому из островов, где в укромной бухте на своих причалах мягко покачивались несколько лодок. Над каменистой бухтой вдоль края утеса поднималась широкая тропа, уходящая к алым вратам духов, которые вели к храмовому ансамблю, состоящему из одноэтажных зданий, увенчанных сверкающей черепицей цвета индиго. С высоты птичьего полета Миуко открывался потрясающий вид на храмовые сады, где жрецы в соломенных шляпах занимались выкапыванием из земли батата и собиранием бобов со стеблей.
Когда тень Гейки проскользнула над ними, жрецы подняли головы, вскрикнув от удивления. Миуко смотрела, как они бросают свои инструменты и семенят по каменным дорожкам к центру ансамбля.
– Что ж, – с усмешкой сказала она, – полагаю, мы привлекли их внимание.
Из недр храмовых зданий зазвонил колокол.
Гейки, из уважения к жрецам, приземлился на дороге сразу за вратами духов, подняв облако пыли при приземлении.
Миуко соскользнула с его спины и похлопала его по одному из ярко-синих крыльев.
– Ты спас мне жизнь, – пробормотала она.
– Не за что, – ответил Гейки, а затем, каркнув, добавил: – А теперь, если позволишь…
Миуко вежливо отвела взгляд. Когда она обернулась вновь, Гейки уже принял человеческое обличье, только без перевязи, а его тонкие черты лица были столь приветливы и знакомы.
– Означает ли это, что твой долг возвращен? – спросила она.
– Ох. – Он провел рукой по своим непокорным волосам. – Это случилось, когда мы выехали из Коэвы. Подхватить тебя в воздухе, пока ты не превратилась в лепешку, было ради забавы.
Она нервно теребила кончики своих перчаток.
– Значит, ты… Значит, ты свободен, да?
Гейки фыркнул.
– Я не брошу тебя на съедение кучке жрецов, Миуко. Неизвестно, какие пытки они придумают…
– Пытки?
– Шучу! Может быть! Я не знаю. Но ты будешь не одна. – Он усмехнулся. – За какого друга ты меня принимаешь?
Миуко улыбнулась, но выражение ее лица изменилось, когда жрецы начали спешно спускаться с холма к вратам духов.
– В чем дело? – спросил Гейки с ноткой раздражения. – Разве ты не счастлива? Я думал, ты именно этого хотела.
– Так и есть. Я просто… Что, если они такие же, как жрецы в Нихаое?
Боюсь. Злятся. Надвигаются с заклинаниями и факелами.
– Мы улетим. – Он сказал это так просто, как будто жрецы, каковы бы ни были их намерения по отношению к Миуко, значили не больше, чем муравьи на ее пути, что напомнило ей о том, что она уже не та Отори Миуко, которая покинула Нихаой семь дней назад.
Она была не одинока.
– Это будет опасно, – предупредила она Гейки. – Путешествовать с шаоха.
– Эх. Типа до этого не было опасно?
Теперь она могла различить черты ближайших к ним жрецов, алые ленты на их простых одеяниях и полотняные платки, повязанные вокруг голов.
Протянув руку в перчатке, Миуко сжала руку Гейки.
Сначала он удивился, возможно потому, что ацкаякинасу никогда не держались за руки. Но затем он сжал ее пальцы, и развернувшись, они вместе встретились лицом к лицу с приближающимися жрецами.
30Дом декабря
Миуко зря беспокоилась, потому что жрецы Дома Декабря оказались совершенно не похожими на жрецов Нихаоя. Начиная хотя бы с того, что они не отличались угрюмостью. Вскоре у врат духов собралась небольшая группа, которая приветствовала Миуко и Гейко широкими улыбками и низкими поклонами, а услышав ее рассказ и увидев синее пятно, расползающееся по ее рукам, они не отшатнулись и не напали. Вместо этого они гремели своими молитвенными четками, окрашенными в различные оттенки индиго, и воодушевленно переговаривались друг с другом, прежде чем снова приняли свои, более сдержанные (хотя и не менее дружелюбные) выражения на лицах.
Стройная молодая жрица со светлыми глазами и россыпью веснушек выступила вперед, жестом приглашая их подняться по широкой тропе, что вела к храму.
– Меня зовут Мели, и я здешняя послушница. Наш главный жрец, Хикедо, желает встретиться с вами, – сказал она. – Но мы покажем вам ваши гостевые комнаты, если вы хотите для начала освежиться.
Гейки захлопал в ладоши.
– Хотим ли мы? Да я бы убил за то, чтобы вздремнуть.
Мели рассмеялась, звонко и мелодично. Остальные тоже не сдержали смех.
– К счастью, ацкаякина, тебе и не придется.
Пока они взбирались наверх по тропинке, Миуко будто бы погрузилась в оцепенение. Прохладные яркие солнечные лучи струились сквозь верхушки деревьев и ласкали ее плечи; легкий ветерок шевелил волосы, касаясь шеи и щек. Атмосфера была такая умиротворяющая, и ей показалось, что она должна сделать глубокий вдох и окунуться в тишину, как окунаешься в горячую ванну.
Но после пережитого за последние несколько дней страха и хаоса Миуко с трудом верила в то, что они действительно добрались сюда.
Храм собирался принять их.
Им предоставили комнаты для гостей.
Она и Гейки были в безопасности.
Так почему же она не могла расслабить плечи? Почему не могла разжать кулаки?
Если Мели и почувствовала внутреннее смятение Миуко, она ничего не сказала, – продолжила идти рядом с ней, останавливаясь только ради того, чтобы сорвать желтый полевой цветок с края тропинки.
Как только они добрались до храмового ансамбля, они оставили Гейки в комнате с другим жрецом, хэй, с щербатой улыбкой и звучным смехом, который слушался даже тогда, когда они пересекали сады и шли к комнате Миуко.
Ее покои были простыми, но тщательно прибранными, с удобным на вид матрасом, чистым комплектом одеяния жреца и стопкой нагретых солнцем полотенец, лежащих рядом с наполненным тазом и небольшой глиняной вазой.
Выскользнув из сандалий, Миуко ступила на веранду и уже собиралась было войти, когда Мели остановила ее взмахом руки.
– Подожди! Нужно добавить последний штрих!
Молодая послушница быстро скинула обувь и наполнила вазу из кувшина, а затем поставила в нее желтый полевой цветок. Нахмурившись, она поворачивала стебель то в одну, то в другую сторону, пока, видимо, удовлетворившись, снова не поставила ее рядом с тазом.
– Вот!
Однако вместо того чтобы поблагодарить, Миуко рухнула на веранду и закрыла лицо руками.
– Мне жаль! – ахнула Мели. – Я не хотела заставлять тебя плакать.
– Я не плачу, – пробормотала Миуко, зарывшаяся в рукава одежды.
Она почувствовала, как девушка устроилась рядом с ней.
– Ладно… Тогда я не хотела заставлять тебя садиться и делать то, что ты делаешь.
– Я не знаю, что я делаю.
– Это нормально. Вот почему мы здесь, не так ли? Чтобы помочь тебе?
Миуко подняла голову. В лучах утреннего солнца веснушки Мели приобрели красивый золотистый оттенок, словно отблески света на дне ручья.
Девушка ободряюще улыбнулась.
Но, несмотря на дружелюбное лицо Мели, Миуко не могла заставить себя расслабиться. Она сгорбила плечи, засунула руки в карманы, где ее пальцы сомкнулись вокруг маленького твердого предмета.
Пораженная, Миуко вытащила подставку для благовоний цейми, поблескивающую в лучах солнца. Она была так занята побегом от Туджиязая, что забыла про эту шкатулку.
– Она прекрасна, – сказала Мели, протягивая руку. – Что это?
Миуко колебалась, но молодая послушница подарила ей такую теплую улыбку, что она не смогла отказать.
– Цейми. – Миуко передала вещицу Мели, и та приподняла крышку, позволив дымчатому котенку выплыть на полированный деревянный пол, где он свернулся в пушистый комок угольного цвета. – Я получила это от… ну, это был подарок, я думаю…
Мели проигнорировала слова.
– Малыш! – воскликнула она, когда кот замурлыкал и потерся спинкой о ее протянутые пальцы. – Привет, кроха!
Ее восторг был настолько непринужденным, что Миуко на секунду растерялась. Но после улыбнулась. Вместе они наблюдали, как цейми носится по веранде, охотясь за насекомыми и опавшими листьями, но вскоре появилась другая кошка, привлеченная цейми так же, как в замке Огавы.
Это был полосатый оранжевый кот, который выскочил из сада и бесшумно запрыгнул на веранду. Удивленный цейми отскочил назад, затем прыгнул вперед, шевеля хвостом и ушами в радостном волнении. Другая кошка игриво ударила его, виляя хвостом.
– О, новые лучшие друзья! – проворковала Мели.
Коты перескакивали друг через друга, заваливались на спину, поднимая лапы в воздух, и снова подпрыгивали, словно кузнечики, перебирая лапами туда-сюда по полу.