«А может, идеальная?» – прошептал тихий голосок внутри.
Не обратив на него внимания, Миуко повернулась к Гейки.
– Ты не можешь подождать?
Еще один день. Это было все, что ей требовалось. Еще один день, и она уйдет сама. Когда придет время. На своих собственных условиях. В этот раз она не будет той, кого бросят.
Не снова.
«Останови его, – сказал демонический голос. – Теперь ты сильнее его. Подрежь-ка ему крылышки».
Гейки запихнул последние вещи в свой походный мешок.
– Чем дольше мы ждем, тем ближе он подбирается.
Миуко покачала головой.
– Но я могу уйти прежде, чем ты вернешься!
– Ты слишком упряма для этого. – Он попытался улыбнуться, безуспешно.
Она уставилась на него.
– Так вот почему ты хотел улизнуть прошлой ночью?
Последнее совместное приключение. Она возненавидела себя за то, что не поняла этого раньше, даже когда предчувствовала их расставание.
Но было еще слишком рано.
Любое время было бы неподходящим.
– Пожалуйста, Миуко, они все умрут, если я не пойду. Знаешь же, что я должен попытаться. Ты бы сделала то же самое на моем месте.
Это было правдой. Намереваясь уйти, чтобы отвести Туджиязая от храма, она пыталась спасти и жрецов.
Но она не желала этого слышать. Она была не готова к этому. Отказывалась быть готовой. Нахмурившись, Миуко привстала на цыпочки и, посмотрев Гейки прямо в глаза, самым хладнокровным голосом, на который была способна, сказала:
– Не уходи.
– Мне жаль. – Гейки склонил голову, прижавшись носом к ее щеке. Затем выпрямился. – Я должен.
Прежде чем она успела его остановить – и как бы ей ни хотелось это отрицать, в глубине души она знала, что останавливать его было бы неразумно, – Гейки подхватил походный мешок и накинул на плечи.
Зная, что произойдет дальше, Миуко опустила веки, а когда открыла глаза, Гейки уже стоял на веранде – в облике птицы гигантского размера.
Он оглянулся через плечо, и его крупные черные глаза сверкнули.
– Будь здесь, когда я вернусь, ладно? – И, взмахнув мощными крыльями, оторвался от земли и взмыл в воздух, полетев над внутренним двором к открытому небу.
33Шаоха
Ацкаякина не улетел далеко, когда Миуко нахмурилась, зарываясь пальцами в одеяние, которое ей одолжили жрецы.
Все было неправильно.
Она была не права.
Не могла допустить, чтобы последними словами, которые он услышал, были требования. Не могла позволить их последним совместным мгновениям увязнуть в гневе.
Миуко пережила слишком много несчастливых исходов: ее мать, ускакавшая в сумерки; отец, кричавший на нее, пока за спиной полыхал трактир. Не могла допустить, чтобы подобное случилось с Гейки. Не в этот раз.
В последний раз.
Она выскочила из храма, когда он уже достиг верхушек деревьев.
– Гейки!
Но он не слышал ее или не хотел слышать, потому что не остановился. Размахивая крыльями, он пронесся над куполом.
– Миуко! – Мели выбежала из кухонь, сжимая в руке разделочный нож. – Почему ты кричишь? Что происходит?
Миуко не ответила. В небе снова появился Гейки, но с каждой секундой он все дальше и дальше удалялся от нее.
Подобрав одежды, Миуко помчалась к вратам духов. Благодаря своим демоническим ногам, что несли ее по гравию и мимо корявых деревьев, она была быстра, но недостаточно. Когда она добралась до скалы, а развевающиеся на ветру защитные знамена остались позади, Гейки уже пролетал над бухтой, хлопая своими огромными синими крыльями. Она ухватилась за плетеную веревку, окаймлявшую тропинку.
Он действительно улетал.
Но не успел он перелететь бухту, как его тело дернулось, как будто в него что-то врезалось. Раздался крик.
Миуко беспомощно наблюдала, как он падает вниз и корчится в конвульсиях, пытаясь снова взлететь.
По воде, направляясь к острову, плыла лодка, где находились две фигуры, которые Миуко узнала даже на таком расстоянии: охотник на демонов и принц-демон.
Они оказались гораздо ближе, чем кто-либо из них думал.
Кякедзуя опустил лук, когда Гейки стремительно понесся к волнам.
Миуко зарычала.
Он застрелил Гейки.
Ацкаякина находился в воде. По воле какого-то божьего промысла он пребывал в сознании – в человеческом облике – и барахтался в волнах. Умеют ли сороки плавать? Казалось, что он едва держится на плаву.
Миуко бросилась бежать, мчась вдоль скал и спускаясь по склону. В бухте лодка неторопливо подплыла к Гейки, и охотник на демонов вытащил намокшее тело ацкаякина на палубу, на которой образовалась небольшая лужица крови.
Миуко вонзала пятки в землю, словно это могло ускорить ее.
Она убьет их. Она даже уже стянула перчатки, ее руки стали мощными и ярко пылали синим.
Сначала охотник на демонов, мелкая белая сошка. Затем Туджиязай. Ее не волновало даже то, что она могла убить доро. Превращение в шаоха, в любом случае, практически завершилось. Она высосет из него жизнь, а когда демон злобы выползет из его трупа, она начнет душить его, пока он не сдохнет, как обычный червяк, которым он был.
Они достигли причала, когда Миуко подбежала к берегу. Стоящий на палубе лодки Туджиязай выставил ладонь.
– Оставайся, где стоишь, Ишао, – произнес он, его властный тон с легкостью преодолел расстояния между ними. – Или я прикажу его убить.
Как будто она нуждалась в дополнительных убеждениях, кякедзуя выхватил свой меч и приставил лезвие к горлу Гейки.
Ацкаякина захрипел, сплевывая морскую воду.
Миуко остановилась так резко, что рухнула на четвереньки, ободрав их об обломки причала. Красная кровь капельками выступила на ее синих ладонях.
Она проигнорировала боль и пристально посмотрела на доро ягра, затем на охотника на демонов.
– Что ты делаешь? Ты – кякедзуя! Разве ты не видишь, что он совсем не Омайзи Рухай? Он одержим!
– Молчи, чудовище. – Охотник на демонов пронзил плоть Гейки своим мечом.
С такого расстояния Миуко не смогла рассмотреть, насколько глубоким был порез ацкаякина, но она увидела, как тот поморщился. Услышала его тихий писк боли.
Миуко в отчаянии стиснула зубы. Она стояла слишком далеко от лодки. Если она решит напасть сейчас, они отсекут Гейки голову прежде, чем она доберется до середины причала.
Пока в ее голове с бешеной скоростью роились мысли, она услышала шаги на гравийной дороге. Мели, тяжело дыша, появилась рядом с ней, по-прежнему сжимая в руке нож.
– Миуко, что происходит? – Увидев доро ягра, она ахнула. – Это он? Туджиязай?
– Уходи! Пока он не применил свою силу…
Туджиязай окликнул ее:
– Не сопротивляйся, Ишао! Ты теперь почти моя.
Мели внезапно указала пальцем на нее.
– Миуко, твое лицо!
– Что? – Раздраженная, Миуко выхватила у девушки разделочный нож и подняла его над уровнем своих глаз. В сверкающем лезвии уловила свое отражение.
Проклятие покрыло почти все ее лицо – щеки, рот, нос, – и смыкалось вокруг глаз, распространяясь с такой скоростью, что даже в некачественном зеркале она видела, как оно расползается по коже, словно синие чернила.
– Я предлагаю тебе сделку, – сказал Туджиязай в своей самой благоразумной манере. – Если ты придешь ко мне сейчас, до того, как станешь Шао-канай, я пощажу ацкаякина.
– А как же жрецы? – Миуко снова взглянула на Мели, которая покачала головой в ответ, в ее глазах сверкнули слезы.
– Если хочешь.
Миуко вздохнула, чувствуя, как последние секунды ее человечности неумолимо утекают, будто вода сквозь сито.
Раз уж это был ее конец, она должна была сделать так, чтобы он не прошел даром. Она должна отправиться с Туджиязаем, чтобы спасти Гейки, Мели, жрецов. Учитывая, что она прожила практически обычную жизнь, это казалось хорошим исходом, на какой только можно надеяться.
Но она больше не являлась обычной, не так ли? Она взглянула на свои руки – синие руки чудовища. Ей не обязательно быть человеком, чтобы спасти своих друзей.
Стиснув зубы, Миуко приставила нож Мели к своей коже.
«Что ж, а это неплохая идея», – произнес демонический голос.
Через несколько мгновений она станет шаоха, и можно будет призвать шаохасу. Все, что для этого требовалось, – ненависть и имя, а сейчас у Миуко имелось и то, и другое. Осталось только вырезать имя Туджиязая на своем собственном теле, после чего она молниеносно перенесется прямо к своей цели, преодолев расстояние между ними, быстрее, чем кякедзуя успеет убить Гейки, быстрее, чем Туджиязай успеет превратить Мели в разъяренного монстра.
Призывающий и призываемый.
Девушка и демон.
В этот самый момент она могла быть и тем, и другим.
Она должна была быть и тем, и другим.
– Ну что, Ишао? – подсказал Туджиязай. – Время не на твоей стороне.
Миуко не обратила на него внимания, чего он и заслуживал. Вонзив разделочный нож в кожу, она несколькими быстрыми штрихами написала имя.
Туджиязай.
Ее цель.
– Что ты делаешь? – Его голос был снисходительным, как и всегда, но ей показалось, что теперь она уловила в нем дрожь страха.
Отлично.
«Пусть он боится меня».
Она подняла на него взгляд и улыбнулась, хотя сейчас это больше напоминало не улыбку, а оскал, – лицо дикого зверя, имеющего слишком много зубов и издающего шипение, вырывавшееся из глубины горла. Миуко почти ощущала, как проклятие застилает ее глаза, как обостряются чувства: ощущала запах соли в воздухе и железа в крови Мели, слышала рев океана и пульс Гейки на борту лодки, – только зрение ее затуманилось.
Так вот каково это – переноситься к своей жертве?
Вокруг все погружалось во мрак.
И холод.
Расползался туман.
Как будто солнце исчезло с неба.
Неизвестная фигура, абсолютно расплывчатая, но массивная – Миуко почувствовала это, – сместилась в воздухе над ней. Откуда-то из темноты донесся голос, глубокий и рокочущий, скорее ощущаемый в самих костях, чем слышимый наяву: