— Ты никого не победил, — прошипел змей, прежде чем Магнус свернул ему шею.
Ариман широким взмахом хеки расчистил пространство, на котором он и Охтхере Судьбостроитель могли отражать натиск врагов. Но это было бесполезное усилие. Едва рассыпались останки одной группы щупалец, как на их место из ямы вылезли сотни других. Ариман давно утратил связь с Исчислениями, и исчезновение примарха в яме окончательно нарушило его концентрацию. Обычно он мог сражаться, не отвлекаясь на мысли, которые помешали бы ведению боя, но сейчас он был ослеплен пламенем ярости и боли.
Утратив контроль над своими чувствами, он снова познал, что такое страх.
Такая бездна пустоты в его душе возникла только в тот день, когда погиб Ормузд.
Тогда Ариман поклялся, что никогда больше не испытает подобных чувств, однако сегодня ему пришлось еще хуже.
Ариман попытался восстановить связь с высшими сферами, но Исчисления не могли уберечь его от повторения судьбы примарха, и вместо этого он сосредоточился на борьбе за выживание, и сознание распространялось только на восприятие очередного врага. Такое состояние было для него непривычным, но способствовало очищению духа.
В пещере стало тесно от врагов, и невозможно было определить, в каком направлении находится выход. Воздух наполнился темной энергией, оживлявшей щупальца, давление на разум достигло предела.
Он больше не видел Утизаара и даже не знал, жив ли он. Тысяча Сынов и Космические Волки сражались поодиночке или мелкими группами, отрезанные друг от друга сплошной черной трясиной. И как бы сильно они ни отличались друг от друга, сегодня их объединяла одна особенность: они сражались не ради победы, а ради собственной жизни.
Пистолет Аримана давно опустел, и он схватился обеими руками за хеку, нанося размашистые удары. Но движения давались все тяжелее, а мысли путались и замедлялись. Великий Океан давал мощную поддержку в битве, но и платить за это приходилось полной мерой.
Ариман славился как непревзойденный боец, но даже он уже ничего не мог сделать: его дух был измучен до крайности, а тело подошло к пределу физической выносливости. Главный библиарий сражался так, как должен был сражаться смертный, — с отважным сердцем и грубой силой, но он понимал, что этого недостаточно. Он нуждался в силе, а ощущал только ту энергию, что бурлила в яме и поглотила его примарха. И в таком отчаянном положении он понимал, что даже единственный шаг на этом пути приведет к неизбежному концу.
Он продолжит этот бой без помощи эфира, насколько хватит сил.
Такой метод борьбы был ему непривычен, и Ариман невольно припомнил слова, легкомысленно сказанные им Хатхору Маату. Он тогда предположил, что, возможно, настанет день, когда им придется сражаться, не прибегая к помощи своих способностей. Слова оказались пророческими, хотя он и не ожидал, что с такой ситуацией придется столкнуться ему самому.
Ариман отвлекся лишь на мгновение, и щупальца успели ухватиться за его посох, потянули его в сторону. Он попытался удержать оружие, но было поздно. Вторая рука тоже оказалась в плену. Затем щупальца обвили его ноги и туловище, подняли над землей, и броня затрещала под их чудовищным нажимом.
Охтхере Судьбостроитель пытался ему помочь, но даже мощи рунного жреца было недостаточно, чтобы совладать с противостоящей им силой. В общем шуме сражения все чаще раздавались стоны умирающих, яростные крики Космических Волков и горькие проклятия Тысячи Сынов.
Но вот страшное давление ослабло, и щупальца вокруг него стали рассыпаться и опадать черными хлопьями. Как ни был измучен Ариман, он не мог не почувствовать, что бурлящая энергия в яме внезапно пропала, как будто кто-то завернул кран.
Грохот стрельбы и стук клинков сменился прерывистым дыханием и всеобщим молчанием. Ариман вырвался из ослабевших щупалец и спрыгнул вниз. Легко приземлившись, он поднял взгляд к потолку. Спускавшаяся сверху лоснящаяся и извивающаяся масса стала неподвижной и утратила блеск. Текучая упругость щупалец тоже исчезла, и они падали на землю, на лету распадаясь в пыль.
И в пелене этого дождя показалась кроваво-красная фигура, сверкающий гигант в запылившихся доспехах, с единственным глазом, из которого изливалось золотое сияние. Словно древний бог войны, сошедший на землю, чтобы поразить своим огнем нечестивцев, он, широко раскинув руки, ступил на край ямы.
— Мой лорд! — воскликнул Ариман и преклонил колени.
Его примеру последовали все Астартес из Тысячи Сынов и многие Космические Волки. В живых осталось не больше двух десятков воинов, но тел павших нигде не было видно.
Как только Магнус коснулся ногами земли, золотые и серебряные символы на краю впадины засияли с прежней силой, как будто напитанные новой энергией. Ариман сразу же ощутил перерождение потока энергии, то же случилось и в районе мертвых камней. Теперь она стала чище, свежее и сильнее.
— Сыны мои, — энергично и бодро заговорил Магнус, — опасность миновала. Я уничтожил зло, жившее в сердце этого мира.
Ариман сделал очищающий вздох, прикрыл глаза и обратился к первому уровню Исчислений. В то же мгновение его разум прояснился и сгладились пики эмоций. Заслышав позади шаги, он открыл глаза. К нему подошли лорд Скарссен, командир Пятой роты Космических Волков, и Охтхере Судьбостроитель. Рунный жрец едва заметно кивнул Ариману.
— Сражение выиграно? — спросил Скарссен.
— Выиграно, — подтвердил Магнус, не скрывая гордости. — Расщелина в этом мире ликвидирована. Я закрыл ее навеки, так что даже создатели не смогут нарушить мои чары.
— Следовательно, твои дела в этом мире закончены, — продолжал Скарссен, и Ариман не понял, было ли это вопросом или констатацией факта.
— Да, — подтвердил Магнус. — Здесь больше нечего делать.
— Ты должен отправляться к Королю Волков.
— Верно, — согласился Магнус.
В самом уголке рта примарха мелькнула тень усмешки, которую вряд ли заметил кто-либо из присутствующих, кроме Аримана.
— Я доложу лорду Руссу о нашем отправлении, — сказал Скарссен.
С этими словами Космический Волк отвернулся и стал собирать своих воинов и готовиться к выходу на поверхность.
— Ясно и откровенно, без всяких ненужных формальностей, — прокомментировал подошедший Утизаар. — Таковы Космические Волки. Но порой меня это бесит.
— Согласен. Впрочем, их простотой нельзя не восхищаться.
Ариман был рад, что Утизаар уцелел в битве, хотя выглядел так, словно вот-вот потеряет сознание. Выдержка Утизаара вызывала у него восхищение.
— Это не простота, Азек, — сказал Магнус, пока вокруг них собирались уцелевшие Астартес Тысячи Сынов. — Это ясность цели.
— Разве это не одно и то же?
— Время покажет, — ответил Магнус.
— Так, значит, здесь действительно все закончено? — спросил Утизаар.
— Да, — подтвердил Магнус. — Того, что нас сюда притягивало, больше нет, и я обнаружил бесценную награду.
— Что это за награда? — поинтересовался Ариман.
— Всему свое время, Азек, — многозначительно усмехнулся Магнус. — Всему свое время.
Книга втораяMUTATISMUTANDIS
Глава 11СОРОКОПУТХОРОШАЯ ВОЙНАКОРОЛЬ ВОЛКОВ
После рассвета прошло лишь несколько часов, а битва за Крепость Ворона 93 была уже выиграна. Стройные, покрытые перьями тела ее защитников усеяли все окрестности этой твердыни. Только благодаря предвидению Корвидов бой за неприметный утес превратился в фактически беспрепятственное уничтожение противников.
Шесть месяцев странствий по Великому Океану в поисках фрагментов будущего и непрерывные сражения до предела истощили тех воинов из Тысячи Сынов, которых Магнус взял с собой в ответ на призыв Русса, но они старались не отставать от Космических Волков.
Разреженный воздух южных приполярных гор обжигал морозом, но стал приятным разнообразием после жары Агхору. Ариман не ощущал холода, однако солдаты Гвардии Шпилей Просперо не обладали этим преимуществом. Чтобы выжить при температуре, близкой к нулю, они надевали толстые бордовые шинели, тяжелые ботинки и серебряные кивера, подбитые шкурой снежных сорокопутов, которых авенианцы эффективно использовали в боях.
Ариман, Хатхор Маат и Фозис Т’Кар вместе с тремя сотнями Астартес сидели в развалинах горной крепости и занимались своим снаряжением. Воины чистили оружие и устраняли мелкие повреждения в броне, а апотекарии оказывали помощь немногочисленным раненым.
Множество убитых авенианцев лежали на брустверах разбитых редутов и позади укреплений, но это была капля в море по сравнению с количеством убитых с начала боевых действий на Гелиосе. По подсчетам Аримана, эта цифра составляла около трех миллионов воинов.
— Пять тысяч, — объявил Собек, вернувшись после осмотра поля боя.
— Пять тысяч, — повторил Фозис Т’Кар. — Всего лишь. Я же говорил, что в этом сражении противников меньше, чем в предыдущем.
Болтер Фозиса парил перед ним в воздухе, причем в разобранном виде, словно в трехмерном пособии для учебника. Лоскут ткани и флакон со смазкой двигались сами по себе, очищая все детали под руководством Хранителя Фозиса Т’Кара. Неяркое сияние Ютипы окутывало оружие, словно чисткой занимался призрак космодесантника.
Оружие Хатхора Маата лежало рядом с ним и сияло чистотой, словно только что было вынуто из стерильного бокса. Хатхор даже не трудился разбирать болтер: усилием воли он просто разлагал на молекулы грязь и все посторонние частицы в механизмах, а потом выводил их наружу.
Ариман орудовал широкой щеткой, предпочитая самый непосредственный и традиционный способ ухода за оружием. Аэтпио парил над его плечом, но превращать Хранителя в слугу и заставлять чистить болтер Ариману не хотелось, хотя так легко было забыть о делах, уединившись в одной из многих библиотек экспедиции или медитируя в зале для занятий.
Большую часть полета к двойному скоплению Ариман провел в компании Охтхере Судьбостроителя, и рунный жрец оказался очень интересным собеседником. Несмотря на различия в используемых терминах, они нашли друг в друге много общего, гораздо больше, чем можно было ожидать.