Ее гладкая речь разила наповал.
– Ладно, Анника. Если ты и впрямь так умна, где-то в недрах твоего сознания хранятся нужные мне сведения. А я, в свою очередь, обладаю ценной для тебя информацией. Бьюсь об заклад, ты жаждешь узнать ее даже больше, чем вернуться домой. Если перестанешь артачиться, получишь и то и другое.
– Не прикидывайся, ты никогда меня не отпустишь, – прищурилась она.
В ее спокойном, рассудительном тоне звучала покорность перед смертью, и все равно я сказал ей чистую правду:
– Будь моя воля, я бы сам отвез тебя в Дарейн.
– До или после вторжения?
Я сжал кулаки, сделал глубокий вдох:
– На твоем месте я бы не упрямился.
– На твоем месте я бы не убивала людей.
Я вскочил и пнул табурет. Тот отлетел в угол, и в камере воцарилось тягостное молчание.
– Извини, – шепнула она, и я удивленно обернулся. – Я очень устала. – Анника нервно теребила пальцы. – Всего за сутки мне пришлось пережить похищение и гибель четверых моих самых преданных гвардейцев. Еще не известно, какая участь постигла моего жениха, зато прояснилась судьба матери. За какие-то пять минут ты рассказал о ней больше, чем кто-либо за минувшие три года. Для девушки, выросшей в роскоши, без забот и хлопот, это огромное потрясение. Хочется лечь и забыться мертвым сном. Разреши мне поспать, а после поговорим. Обещаю.
Жених? Хм… Пожалуй, стоило прихватить его за компанию.
Я собирался вымотать ее, довести до изнеможения, когда мысли не поспевают за языком. В теории план был безупречным, на практике же принцесса отчитала меня как мальчишку и выставила дураком.
– Я вернусь на рассвете. И советую не артачиться. Иначе тебя попросту казнят.
Ее ресницы затрепетали.
– Хорошо, – не поднимая головы, откликнулась она.
Я шагнул к двери, но в последний момент не совладал с искушением и обернулся:
– Какое твое любимое созвездие?
Она непритворно изумилась и, скрепя сердце, ответила:
– Кассиопея.
– Странный выбор. Она же вечно висит вверх тормашками, – фыркнул я.
Анника покрутила кольцо на пальце, надо полагать обручальное, и пробормотала:
– Кому-то приходится еще хуже. – Она помешкала и, будто превозмогая себя, спросила: – А какое твое?
– Орион.
– Как баналь… То есть кого ни спроси, все называют Орион.
– Почему бы и нет? Орион – страж неба. Его имя у всех на устах.
Внезапно ее взгляд смягчился.
– Достойный пример для подражания.
– Неплохой, – согласился я.
– А знаешь, Орион не был святым. Однако ты можешь пойти по иному, более благородному и достойному пути.
У меня зашумело в ушах. В броне, которой я отгородился от внешнего мира, наметилась трещина. Анника фактически повторяла слова матери, слышать которые было невыносимо.
– Вернусь на рассвете.
– На рассвете.
Я надежно запер дверь – и свое истерзанное сердце – на ключ.
Анника
Чутье не подвело: упоминание о моей принадлежности к слабому полу и кисейном воспитании повергло Леннокса в смятение. Иногда самые непредсказуемые личности оказываются слишком предсказуемыми.
Выждав минут пятнадцать, я снова достала из волос шпильку. Воображение рисовало, как Ретт сидит рядом, подбадривает меня, старается рассмешить.
Щелк.
Первый браслет готов. Теперь очередь второго.
Я переменила руку. Левая двигалась не столь проворно, ситуация усугублялась болью в раненом предплечье, однако выбирать не приходилось.
На сей раз мне представился Эскал. Вот он, сосредоточенный, молчаливый, склоняется над рукоделием. А после, в той же манере, управляется с мечом. Плени Леннокс нас обоих, мы бы не пожалели сил, чтобы вызволить друг друга. Как всегда.
Щелк.
Кандалы упали на постель.
Устроившись в изножье, я налегла на прут. Моими стараниями он сдвинулся чуть больше чем на дюйм и теперь стоял наискосок. Протиснусь. Но только не таком наряде. Я начала вытаскивать булавки и развязывать шнуровку, сдирая верхние слои платья и отбрасывая пальто для верховой езды. Оставила лишь корсет и сорочку. Теперь ничто не будет тяготить меня в дороге. А впрочем…
Поразмыслив, я сняла обручальное кольцо и аккуратно положила его поверх скомканной одежды.
Потом вскарабкалась на подоконник и стала боком протискиваться наружу. Рана на предплечье полыхала огнем, однако с губ не сорвалось ни единого звука. Как ни странно, хлипкие стены надежно защищали темницу от урагана, бушевавшего снаружи. Без платья в такую погоду долго не протянешь, но возвращаться за ним слишком рискованно. Главное сейчас – убраться подальше отсюда и от Леннокса.
Я вылезла почти наполовину – и застряла. Дальше будет еще больнее, но нужно потерпеть. Я извивалась в тесном проеме, отвоевывая каждый миллиметр свободы.
– Все получится, – твердила я про себя, превозмогая боль.
Раненое предплечье кровоточило. Камни разрывали тонкое полотно сорочки и впивались в кожу. Старые раны заныли, казалось, рубцы вот-вот лопнут по шву.
Однако мысль о побеге толкала меня вперед. Меня не запрут в темнице. Не казнят, как маму.
Он сказал, она похоронена здесь. Можно задержаться и поискать ее могилу. Леннокс прав: узнать о ней мне хотелось гораздо больше, чем вернуться домой. Мне хотелось знать каждую мелочь: что мама говорила, почему так запала ему в душу? Хотелось оросить слезами ее могильный камень.
Но потом я вспомнила про Эскала. Нет, надо спешить обратно и предупредить их с отцом о надвигающейся угрозе.
Вызволив застрявшие бедра, я кулем повалилась на землю. Тело ломило так, что впору было передвигаться ползком.
Собрав всю волю в кулак, я все же встала. Медлить нельзя. Если повезет, меня не хватятся до рассвета. Жаль, негде раздобыть лошадь, верхом получилось бы гораздо быстрее. А впрочем, лишний шум сейчас ни к чему. На своих двоих надежнее.
Мои сорочка и корсет предательски белели в ночи. Зачерпнув двумя руками тронутую морозом грязь, я щедро размазала ее по себе и вскоре слилась с тьмой. Холод уже пробирал меня до костей.
Торопись, Анника. На ходу согреешься.
Я осмотрелась, но не увидела ни караульных, ни патрулей. Да и откуда им взяться? Никто и не догадывался, какое зло таится в этих стенах. Здесь обитали хищники, а не добыча.
Поминутно оглядываясь, я старалась держаться как можно ниже к земле и, удалившись на приличное расстояние от замка, ускорила шаг. Впереди маячили деревья.
Я петляла среди стволов, предвкушая, как выберусь на открытую местность. Один отрезок пути дался особенно тяжело: я то и дело спотыкалась о торчащие корни, наталкивалась на деревья. Чаща понемногу редела, и моему взору открылся луг. Коварный лес притаился чуть поодаль, но если он не помешал Ленноксу добраться до Кадира, то мне не помешает и подавно. Вытянув шею, я искала на небе полярную звезду и другие знакомые ориентиры. А после, определившись с координатами, бросилась бежать. И бежала во весь опор. Легкие полыхали огнем. Мышцы горели. Тело сводило судорогой.
Но, вопреки всему, я не останавливалась ни на секунду.
Леннокс
В предрассветных сумерках кто-то оглушительно забарабанил в мою дверь. Восход задерживался, и мне искренне хотелось, чтобы он никогда не наступал.
Всю ночь я не сомкнул глаз, перебирая в памяти события минувшего вечера. Горделивый взгляд Анники, суливший мне скорый триумф, который обернулся горьким разочарованием. В голове звучал ее мелодичный голос, которым она произнесла: «Кассиопея» – слово, некогда чудившееся таким прекрасным и загадочным.
В паузах между ударами мне представилось ее надгробие рядом с могилой матери.
– Леннокс! Просыпайся, парень!
Я вскочил, удостоверился, что Колючки нет в комнате, и, не удосужившись заправить рубашку в штаны, пошел открывать. Каван запрещал заводить питомцев и тратить на них и без того скудный провиант, а его тон заранее не сулил ничего хорошего. Если Каван поднялся в такую рань, жди беды.
– Чем могу служить, сэр? – отперев замок, спросил я.
За спиной Кавана маячила Блайз со скрещенными на груди руками.
– Девчонка смылась.
У меня вырвался вздох то ли досады, то ли облегчения.
– Что?
– Я заглянула проведать ее, – пояснила Блайз. – Но нашла только груду одежды на полу у окна. Она расстегнула кандалы, отодвинула прут и смылась.
Я не верил своим ушам.
– Расстегнула кандалы?!
Каван влепил мне звонкую пощечину:
– Она сбежала! В твою смену! Чем ты думал, когда приволок ее сюда в качестве подношения? Какой от нее прок для армии? Теперь наше местонахождение раскрыто! Каким бы глупым ни был твой отец, ты в десять раз глупее!
Мне стоило немалых трудов не свернуть ему шею. Сил у меня в избытке, можно попытаться. Однако сейчас на кону стояли вещи посерьезнее моей уязвленной гордости.
Я пошевелил челюстью, борясь с искушением дотронуться до пылающей щеки.
– Откуда мне было знать, что эта девчонка умеет орудовать отмычкой!
– А мозгов караулить ее тебе тоже не хватило? – Каван буравил меня потемневшим взглядом. – Или совесть в облике ее покойной мамаши не позволила? – глумился он.
Желание врезать ему стремительно нарастало. Всего один удар. Всего один.
– Я не изучил врага досконально, в этом моя ошибка. Но, заметь, единственная ошибка. Целью моего Задания было доказать тебе, как легко проникнуть в страну, о захвате которой ты твердишь многие годы. А девчонка, кстати, подкинула нам ценную информацию. Похоже, в королевстве с младенчества учат расстегивать кандалы. Следовательно, к будущим узникам нужно применять иные меры, согласен?
Каван сердито раздувал ноздри, недовольный тем, что мне удалось выкрутиться. Я мысленно похвалил себя за смекалку.
– Исправь все! – Он ткнул в меня крючковатым пальцем. – Живо!
Каван развернулся и зашагал прочь, стены содрогались от его тяжелой поступи.
– Жди меня здесь! – велел я Блайз и бросился обратно в комнату.